Ульяна Черкасова - Золотые земли. Птицы Великого леса

Силы осталось совсем мало, и Дара понимала, что рана станет заживать долго, почти как у обычных людей. Но любопытство, мучительное, болезненное, оказалось сильнее. Чего стоила небольшая рана взамен на ответы?

Дара подобралась ближе к тому месту, где вода вырывалась из-под земли, опустила руку под струю, и кристальный, переливающийся на солнце поток окрасился алым. Она пришла к ключу за ответами, и один вопрос только крутился на языке, но проклятое сердце подвело, обмануло разум, и губы прошептали:

– Милош…

Имя слетело с языка, и не вернуть его было назад. Дара замерла, вглядываясь в воду, ругая себя за глупость. К чему тратить время и силы на человека, ставшего почти врагом?

Струя била в её ладонь, тысячью брызг разлеталась в стороны, но дальше, по гладким камням бежала вода, и ведьма смотрела на игривые переливы, на тёмные камни, на тающий под натиском воды снег и кромку льда, смотрела до рези в глазах, до слёз на щеках, смотрела, пока не увидела в чудных бликах знакомую зелень глаз и непослушные пшеничные пряди, голые ветви нависших берёз и убегающую вдаль дорогу.

– Куда ты идёшь?

Яркий солнечный луч выстрелил из-за ветвей, и Дара зажмурила от боли глаза. Она отпрянула и только тогда поняла, что солнце по-прежнему светило высоко над ней, а вовсе не в водах источника.

Рука онемела от холода, и кровь почти остановилась. Дара поспешила вновь опустить её под воду. На этот раз она сосредоточилась на том, что было по-настоящему важно. Ей нужно было узнать, что задумал волхв.

– Дедушка, – проговорила она, нахмурилась и сжала плотно губы, разглядывая поток.

– Я здесь, – откликнулся голос.

Дара вздрогнула, обернулась.

Дедушка стоял на вершине оврага, над самым камнем. Лесная ведьма смотрела на волхва снизу вверх, разглядывала внимательно его медвежью шкуру, пытаясь найти ответы, не задавая вопросов.

– Ты звала, – Дедушка казался спокойным, ничего нельзя было прочесть по его лицу: ни гнева, ни сожаления.

– Нет, – выдавила Дарина. – Я говорила с водой. Встречи с тобой я хотела бы избежать.

– Боишься меня?

– Не тебя, а твоих намерений. Это тебе стоит бояться меня и моей силы.

– Силы? – усмехнулся волхв. – А то я не знаю, что у тебя её по-прежнему нет? Пожелай я, так ты бы плясала послушно под мою дудку, но я даю тебе право выбора, внученька. А бояться не меня стоит, а того, кто тебе силу подарил.

– Хорош выбор, которого и нет вовсе.

Дара спрятала замёрзшую ладонь в рукавицу, поправила платок на голове, выкрадывая простыми, незамысловатыми движениями крохи времени, чтобы подумать.

– Ты напустил на меня морок сегодня ночью?

Она вновь подняла глаза на старика. Он стоял, ссутулившись, смотрел пристально, но всё ещё равнодушно.

– Нет, этой ночью я был далеко отсюда, проверял, как там мой Дружок, не оголодал ли за зиму один. Нехорошо собаку оставлять одну, да куда с собой вести? – зачем-то поделился Дедушка с Дарой, словно с верным товарищем. – Но Хозяин велел мне возвращаться и проследить за тобой. Он хочет, чтобы я тебе помог.

– Как именно? – Дара старалась скрыть тревогу.

Значит, это не Дедушка приходил во сне. Но кто тогда? Морана? В ней не могло быть того же огня. Разве что сам леший напомнил, кому Дарина обязана своей силой и кто легко заберёт её вместе с жизнью.

– Ты ослабла, но если отправишься со мной, то я отведу тебя к золотому озеру в Великом лесу.

– Ты говорил, что сила сама вернётся.

– Так и будет, но это займёт немало времени, Морана же останется править до самой весны, она не даст тебе окрепнуть.

– Не пропаду, – высокомерно бросила Дара. – Сам Снежный князь меня теперь бережёт, уж он в обиду не даст.

Дедушка улыбнулся и покачал головой.

– Ему нужна лесная ведьма, а не девчонка с мельницы.

Неужели волхв считал, что Дара пойдёт с ним в Великий лес?

В стороне зашумели потревоженные птицы, взлетели в небо, и закачались ветви елей, а с них водопадом осыпался пушистый снег.

– Да-ара! – позвал звонкий голос.

Она оглянулась, взволнованная. Как бы не наткнулась сестра на волхва. Как увести её от беды?

Но не успела Дара и подумать, как поступить, а Дедушка уже исчез. Он скрылся на лесных тропах, спрятался за заснеженными деревьями и ничем себя не выдал, когда на краю оврага показалась Веся.

– Так и знала, что ты здесь.

Дара щурилась, глядя наверх, солнце било прямо в глаза, и сестра будто купалась в ярком свете, искрилась золотым теплом. Но вот она сделала шаг в сторону, ступила на тропинку, что вела к ключу, и вновь стала обычным человеком.

– Как ты догадалась?

– Тебя всегда тянуло к воде. То к реке, то к запруде, – сказала Веся, легко пробираясь по протоптанной Дарой дорожке. Сестра была румяна, из-под платка выбивались медовые пряди волос, глаза улыбались. Она подошла ближе, посмотрела внимательно, с пониманием на бегущую воду. – Что тебя тревожит?

– Всё, – призналась Дара. – Леший и князь, Милош и Дедушка. Моя слабость и мои грехи, – проговорила она на удивление легко.

– Грехи?

Дара прикусила губу, задержала дыхание и неожиданно для самой себя проговорила:

– Я людей убила, Веся.

Она зашептала, будто опасаясь, что их подслушают:

– Ты понимаешь, сколь многих я убила?

Сестра облизала губы, по лицу её пробежала тень.

– Ты виновата, но они же сами на тебя напали. Я помню, как нас окружили, когда мы убегали и потеряли тебя в толпе. Думаю, у тебя не осталось выбора.

Добрая, милая Веся. Она пыталась оправдать даже самые чудовищные поступки.

Дара хотела бы промолчать, но, начав говорить, уже не смогла остановиться. Слова срывались с губ одно за другим.

– Дело не только в пожаре, – она боялась смотреть в глаза сестре и потому отвернулась к ключу. – Раньше. Я убила Охотника в Гняздеце. Помнишь тот день? Я убила его ножом, пролила кровь собственными руками. А после стражника в Совине. Вороны велели мне принести его в жертву, чтобы сломать защиту города. Я убила его, когда он лежал без сознания, совсем беззащитный.

Веся молчала, но Дара кожей чувствовала её взгляд и невольно сжималась под ним.

– А ещё раньше… в первый раз я убила в Златоборске. Случайно, клянусь, случайно. Её звали Добрава, она была полюбовницей княжича Вячеслава.

– Я думала, он ошибся, – проговорила Веся. – Думала, княжич неверно всё понял.

– Всё он правильно понял, – Дара заговорила хрипло, тихо, и каждое слово давалось через силу. – Я не хотела её убивать, видят боги, не хотела, но убила. А потом бежала, чтобы самой спастись.

Сестра молчала. Не замер мир вокруг, всё так же журчал ключ, разрушая снежные оковы, всё так же шумел зимний лес, только сестра не произносила ни слова, и от этого было страшно.

– Брат Лаврентий, верно, сказал бы, что я попаду за это в промёрзлую пустошь после смерти.