Эникс Кай - Искры Богов

Я попросил его уйти, а он в лицо мне рассмеялся.

Я попросил его спасти меня и дружбу,

чтобы я мог жить с верою в любовь!

Он сделал вид, будто бы глухой,

потом сказал, что будет за свою любовь сражаться.

Без неё ему тоже этот мир не мил,

а слёзы капали упрямо,

хоть я твердил им не идти.

И мне казалось, будто весь мир со мной скорбит

Потому что я не нашел в тебе ответа

На судорожную молитву моей души!-

Крозельдор дочитал и уставился на Эммоен. Так пристально! И с такой болью, Что она покраснев отвернулась. Тем временем Гаан тоже что-то писал в тетрадке. Он поднял руку:

–«Можно мне, профессор?»

–«Да, конечно».

Котвельт начал читать, смотря пронзительно на бывшего товарища.

Что он не делал – делал невпопад – читал стихи, любил и верил.

Сковала разум его страсть и стала навожденьем злым. Теперь она лишь в нём горит,

Словно проклятье, здравый разум победив.

Он стал совсем другим? День ему показался, словно ночь

Улыбки друзей – усмешкой злой врагов.

Кто же мог знать, Ччто такой бывает обратной стороной любовь!-

Пока он читал, его бывший товарищ все больше белел, кусая губы. В конце он не выдержал и выбежал из аудитории, громко хлопнув дверью.

–«Понятно, кому были посвящены эти стихи», – сказал в задумчивости профессор, смотря на захлопнувшуюся с громким стуком дверь.

Пути бывших друзей теперь пересекались тлько в подвале Кварелла Ноя. Их тянули загадки таинственных находок, но цели у них были абсолютно разные. Гаан хотел сделать людей сильнее. Его же товарищ мечтал добиться власти, чтобы через нее добиться взаимности Эммоен. Черная злоба все больше и больше поглощала его душу. Тьма все сильней сжимала его разум, выжигая все светлое в его душе мрачным огнем безумия. Крозельдор шёл по коридору. Навстречу ему шла она – предмет его безумной страсти. Он оглянулся по сторонам – никого вокруг не было. Ничего не говоря, он вложил листок бумаги ей в руку. Там были последние стихи, которые он написал ей:

“Опять во власти пустоты парю на ее черных крыльях.

Зачем, разбив мои мечты, ты выбрала его?

Ведь мне была ты дороже жизни!

И все, что было связано с тобой.

Мне было звезою путеводной!

К которой невозможно прикоснуться!

Ведь она безумно высока!

И так безумно благородна.

Но оказалось лишь манила и звала за горизонты несбыточного.

Что совсем не греет и за собой ведёт в пропасть, где любовь лишь бред!

Забрав последние отголоски счастья, как наркотик в сердце введя – сладкую истому.

Тоску лишь об одном мгновеньи невесомом, что сразу душу обогреет, вернув в неё покой.”

Больше он никогда не подходил к ней.

Однажды, находясь в подвале, Крозельдор и профессор стали о чем-то спорить. Они вышли за дверь. Гаан сделал шаг – сначала неуверенный к камню, который давно притягивал его к себе. Чем ближе он подходил к нему. Тем ярче он светился изнутри! Этот неясный светс каждым шагом преобразовывался в какие то древние письмена, и ему на мгновенье показалось, что он когда-то знал этот язык. Они были написаны огнём на очень древнем языке заклинания. Он обошёл его со всех сторон. Гаан убрал толстый слой пленки и протянул к нему левую руку.

Кусочек отделился от общего огня: теперь он видел ясно. В камне был целый океан его и слился с его левой рукой. Этот набор был персонален для каждого. Огонь усовершенствовал его мистические способности. Все больше сплетаясь с нервной сисемой, становясь её продолжением, Гаан ощущал его словно мистический пистолет. Вытянув руку и открыв ладонь, он крикнул: «огонь!»

Из руки хлынуло пламя. Было ощущение, что оно обжигает руку, но ожогов на руке не осталось, по всей видимости это были ощущения ментального тела.

И тут на пороге показались ошарашенные Ной и Кроозельдоор. Они смотрели на храбреца. Какая-то неведомая сила потянула правую руку Котвельта к камню и к его правой руке вышел совсем другой огонь! Он переливался всеми цветами радуги. С ним он почувствовал себя как-то по другому. Вицнеев подбежал тоже к камню и протянул руки, но огонь вошел только в его левую.

– «Как же так?! Почему ему достаются все сливки?!», – закричал он. Профессор тем временем размышлял вслух: «Материализация слов? Интересно!»

Тем временем ситуация в стране накалялась. Магия внесла не только положительную роль. С помощью силы стали создаваться мистические организмы.

Внешне они напоминали людей. Им просто один раз нужно было показать, что нужно делать. Они не нуждались даже в смазке. Работали день и ночь, потом из руки вытягивался шнур с розеткой. Каждые четыре часа их подзаряжали. И все! Они снова были готовы работать. Спрос на рабочего человека в стране падал. Зачем выплачивать зарплату? Стоит один раз заплатить и получить почти вечную бесплатную рабочую силу, которая очень редко выходила из строя. В стране начались волнения, забастовки связаны были так же с тем, что с появлением дешевой рабочей силы заработная плата людей упала.

На политическую арену вышла довольно темная фигура. Король преступного мира. Молодой и весьма напыщеный, надменный человек – его звали Роэстак. Винцеева заинтересовала эта фигура. И они встретились. Король предложил ему место рядом с собой. Конечно, если тот победит на выборах. Взамен он пообещал разобраться со временем и магическим факультетом. Так же его заинтересовал ”Образец ” в тайной комнате. О котором, как бы случайно, сказал чародей-предатель. Тот, что больше напоминал человека. В крови, которого скрыт секрет бессмертия. Он предложил ему в тайне поработать с ним и сделать ему из его крови сыворотку бессмертия. С тех пор по ночам он приходил в лабораторию, используя заклинания черной тетради и силу, данную ему камнем, изучал образец, пытаясь достичь бессмертия. Потом стал прибегать к пытке. Частично размораживая вампира, но для себя он создал с помощью магии матричное кольцо. В нем была заключена вся его личность, оно болталось на цепочке на его груди, скрытое под одеждой.

– «Такое чувство, что это сила не моя», – сказал Котвельт. Однажды, когда они были в подвале, поднимая и долго расматривая ладонь правой руки, в ней билась, переливаясь эта загадочная сила.

– «Похоже, она в сто раз сильнее моей обычной силы! И кажется, мне немного чужеродной. В отличии от той,что находится в левой». А Вицнеев, вычислявший уже давно варианты того, как похитрее позаимствовать у приятеля эту силу, задумал что-то неладное. Ах, если бы сейчас та силоа, которую он так жаждал получить была в его руке, его бы не терзали муки совести. Почему она досталась такому простофиле? От чего он первый не додумался сунуть руку в камень? Может этот огонь, что сейчас красиво переливался в его руке, достался бы ему? И тут какое-то нехорошее предчувствие зашевелилось в нём. Что его бывший товарищ сейчас сделает что-то, что перечеркнёт все его планы! Так и случилось. – «Эта сила расслаивает мое сознание на три части», – сказав это, его бывший друг недолго думая сунул ладонь с переливаюшимся огнем назад – в камень. Крозельдоор не выдержал и заорал в изумлении. – «Как можно отказаться от такой силы?!» Но Гаан, будто его неслыша, сказал: «Попрошу камень разорвать на две половины. Чтобы даже имеющему силу, было бы трудно её найти. Теперь только я знаю, где на Земле спрятана эта сила! Эта сила будет дожидаться того, кто ее достоин!»