Питер Ньюман - Семеро

Это мертвое место, но не все здесь мертвы. Тут и там сидят и стоят выжившие, объединенные ужасом, сливаются с развалинами. Они едва ли замечают гостей, да и вообще что-либо вокруг.

Но замечает Джем. Он улавливает в обломках отсветы, двигаясь от одной кучи к другой, ища сокровища посреди этого разрушения. Находит несколько монет, одну – ценную, платиновую, и клеевой пистолет с половиной заряда.

Пока он занят этим, Странник оглядывается на скалу. Серебристая фигура шагает с обрыва, отражая солнечный свет. Расправляются сияющие крылья, превращая падение в полет, затем в скольжение, и вот она почти достигает земли, направляясь прямиком к ним.

Это зрелище привлекает выживших. Как один, они орут, рассыпаясь во все стороны.

Джем, Рила и Странник тоже переходят на бег, но не успевают далеко уйти, когда их настигает ее тень. Они останавливаются, Дельта приземляется перед ними. Слева направо она обводит глазами пространство, ее взгляд ожесточается, когда обнаруживает разрушения, а затем замирает на ближайшей горе трупов.

Джем начинает пятиться, но Странник крепко хватает его за руку. Он медленно падает на колено, утягивая остальных за собой.

Дельта вытаскивает из горы одно тело. Его руки асимметричны, одна толще и длиннее другой. Она вынимает и череп – обычный, маленький, и поднимает его к небу.

– Как могло до этого дойти?

Вопрос риторический, но Странник встает, привлекая ее внимание. Он указывает на море, и она, проследовав взглядом за его рукой, видит на далеких волнах удаляющиеся точки. Флот под знаком Крылатого Ока. Над которым парит массивный небесный дворец Альфы.

Дельта закрывает глаза.

Массасси добавляет последние модификации в металл вручную. Почему-то ей это кажется правильным, как будто это наиболее личное ее творение.

Эта работа – медленная гонка. Не имеет значения, закончит она сегодня или завтра, через год или через три. Брешь молчит, ее Империя стабильна. Опасность скорее идет изнутри, нежели снаружи: Массасси ускоряет собственную дегенерацию.

Некоторых это привело бы к депрессии или срыву, но для Массасси это стимул. Есть четко определенное задание и теоретические знания, как с ним справиться. Будь она проклята, если ей помешает что-то такое несущественное, как физическое тело.

Мощные машины уже придали форму основной оболочке, над которой она и работает. Форму выкованного в металле человека. Она знает, что люди бессознательно реагируют на высокий рост, и поэтому сделала его выше обычного – внушительным, властным. Это облик, требующий подчинения.

Добавила широкие плечи и выдающиеся мускулы. В них нет большой необходимости, и они никак не отражают способности ее творения, но она создает не просто орудие, она создает символ, который должен вселять уверенность.

Она работает долгими часами, теперь, самоустранившись от политических амбиций и правления, находя в себе скрытые ресурсы энергии.

Массасси работает молотом и напильником, и лицо начинает обретать форму. Царственное, горделивое, благородное. Лишь закончив, она видит в нем сплав своего прошлого. Черты ее куратора смешиваются с чертами Инсы, которые, в свою очередь, перетекают в черты нейромастера, которого она встретила несколько десятилетий назад, и в черты первого человека, которого отправили за ее головой, когда она была еще ребенком. Эта группа слишком разнородна, чтобы создавать на ее основе единый образ, но все они были уверены в своих способностях, многие противостояли ей, и все склонились перед ее волей.

Отойдя назад и оглядывая оболочку, она не может избавиться от чувства, что чего-то не хватает. Недостаточно того, что выбранная форма получилась большой, внушительной. Массасси нужно, чтобы она превосходила человеческую природу, нужно что-то, что будет возвышаться над людьми и вселять благоговение.

И тут она понимает: крылья. Она подарит своему творению крылья. Она намеревается наделить его многими качествами и умениями – прикладными, важными, – так почему бы не добавить чего-то просто так? На ее лице появляется редкая улыбка, и она приступает к модификациям.

Одно изменение ведет за собой другое, и перед ней предстает целый набор задач: необходимость соблюдения законов аэродинамики и практические аспекты функциональных крыльев на гуманоиде.

Прекрасно, думает она. Вся ее жизнь была сплошной чередой препятствий. Не поздно ли что-то менять?

Время проходит в дымке размышлений, проектирования, работы, а также пота, проклятий и улыбок.

Когда оболочка близится к завершению, Массасси начинает работать над ее оружием. Она и раньше создавала мечи для своих рыцарей-серафимов. Каждый хранит в себе мельчайший фрагмент ее сущности, активируемый песней. Она их не усложняла, ограничив их действенность навыками тех, кто их использует. Здесь таких ограничений не будет. Она собирается создать нечто, обладающее собственным сознанием. Это будет отчасти союзник, частично расширение, единое, но разделенное целое.

Льется металл, еще и еще, затачивается край, клинок регулируется на фокусирование и выброс сущности.

Она снабжает меч глазом, помещая его на крылатую крестовину. Ее замысел заключается в том, что связь будет обоюдной, что позволит мечу сообщать своему носителю о развитии битвы и, в случае необходимости, направлять его руку в бою.

Пока что безмолвный меч вкладывается в пустую руку, безжизненные пальцы смыкаются вокруг рукояти.

Когда все готово, она забирается на помост и поднимает свою металлическую руку. Радужка на ее ладони открывается, и она кладет руку на глаза своего создания.

Заходя вглубь, Массасси направляет свою волю. Ее цель – создать идеал, существо, которому нет равных, которое будет обладать силой творить то, что необходимо. Из нее выплескивается сущность, наделяя оболочку светом, наделяя ее жизнью. Часть этого света проходит сквозь его руку, вливаясь в меч и утекая обратно. Подобно ребенку в лоне матери, оболочка тянет жизненные силы из Массасси, вбирая в себя аспекты ее личности. Она пытается удержать сожаления и сомнения и отдать лишь сильнейшие части себя.

Сущность в оболочке обретает форму, удерживаемая линзами и кабелями, и подобно воде течет по внутренним каналам. Она находит собственный ритм и становится независимой.

Массасси отпускает захват и тяжело прислоняется к помосту. На нее моментально наваливаются вся ночная работа, все долгие часы. Старые суставы внезапно заявляют о себе, и все, на что она сейчас способна, – это тяжело дышать, более походя на мешок с костьми, чем на богоподобную императрицу.