Антон Гурко - Колодец Анбу

– Здесь так холодно! – голос победителя злобно гудел, словно вместо глотки у него была огромная медная труба. Да и вообще каждое его слово звучало намного громче, чем можно было бы ожидать от существа его размеров (хотя он и так был значительно больше любого человека), свидетельствуя об огромной, не под стать физическим размерам, мощи хозяина.

– Хотя, наверное, мне просто так кажется, – он словно говорил сам с собой, и его громогласные речи эхом отражались от высокого потолка грота. – Я ведь люблю места потеплее, – от этого его голос звучал еще громче, а из-за кромешной тьмы глубокой пещеры еще зловещее.

Следом послышался протяжный и такой холодный каменный скрежет. Невиданное существо, словно надгробие, водрузило прямо подле кромки воды подземного озера, занимавшего почти весь грот, огромный шершавый камень. Наверное, оно было похоже на человека, долговязого, невероятно большого и широкоплечего человека, у которого вдобавок были непропорционально длинные руки. Его тело было покрыто неоднородными пятнами землянистых оттенков, начиная от бежевого и серого и заканчивая черным, будто чудище до этого жгли на костре. Кожи у нелюдя, похоже, не было – фактура тела была такова, словно ее просто содрали, оголив мышцы и связки несчастного, да так и оставили. Вдобавок по всему его телу виднелись страшные нарывы и язвы. А еще у этого неизвестного создания была голова шакала с огненно-красными глазами, свет которых мерцал и подрагивал во тьме глубокой пещеры, словно угли на пепелище.

Его звали Анбу, и он был богом, богом песка, камня и в придачу черного и мрачного подземного царства. Поклонялись сему нежизнерадостному богу наравне с прочими богами пустынники. Но в этот раз теплолюбивый Анбу, который обычно роет землю под горячими песками, освещаемыми палящим солнцем пустынь, действительно забрался слишком далеко от своего привычного места обитания. Здесь было слишком мокро и слишком холодно.

– Зачем ты пришел в мои владения? Что-то искал? – поинтересовался Анбу своим громовым голосом, при этом усердно выцарапывая когтями на камне какие-то загадочные символы, истинные значение и смысл которых были ведомы лишь ему одному. На пальцы бога были надеты длинные и невероятно острые стальные насадки, так что его голос смешивался с омерзительным металлическим скрежетом лезвия по многовековому шершавому камню.

– Неважно. Считай, ты нашел! – усмехнулся Анбу и пошел вдоль берега озера, едва закончив наносить на камень неведомые колдовские знаки. – Правда, не совсем то, что хотел.

Как и прежде, ответа вновь не последовало, лишь тихое бульканье послышалось где-то на середине озера. Здесь, во мраке подземного мира, где нет ни ветра, ни надежд, ни перемен, поверхность водоема была идеально ровной. Черная водная гладь была подобна огромному обсидиановому зеркалу. Но в центре озера, как раз там, откуда доносилось бульканье, эта безмятежная идиллия и заканчивалась.

Там, прямо на водной глади, словно это была вовсе не вода, а лед или камень, неподвижно лежало существо, ничуть не менее странное, чем хлопочущий на берегу Анбу. Это создание тоже было антропоморфным: вроде бы с телом человека, но руки и ноги перепончатые и когтистые, да и голова обезьянья. Особенно примечательным у этого второго чуда-юда был хвост с человечьей рукой на кончике! Впрочем, и это еще не все. Полуобезьяна полностью состояла из воды так же, как человек состоит из плоти и крови!

Столь удивительной формы это существо было потому, что являлось древним языческим духом воды. Неясно зачем, но он осмелился пересечь владения Анбу без его ведома, и бог подземного мира решил отправиться за наглецом да проучить как следует.

Еще совсем недавно в этой пещере громыхал разрушительный поединок двух гигантов, и это еще чудо, что они не обрушили к чертям собачьим весь этот грот. Как и следовало ожидать, победителем из него вышел бог, а не дух. Не помогла повелителю воды даже родная стихия. Видимо, не всегда вода камень точит…

Конечно, дух воды был жив, побежден, но не мертв, он же бессмертен. Так что он валялся на поверхности побежденный, лишенный сил, без сознания и вдобавок скованный чарами Анбу, но все-таки живой.

– Проклинаешь меня? – совершенно безразлично спросил Анбу, даже не удосужившись обернуться к поверженному противнику. Он с легкостью походя поставил у берега еще один гигантский камень-надгробие, предварительно вырвав его из монолитной скальной породы у себя под ногами.

Как и прежде, Анбу с усердием, достойным лучшего применения, выцарапал новую порцию колдовских надписей на еще одном монументе и пошел дальше в обход вокруг озера. И на всем протяжении берега на равном удалении друг от друга угрюмый пустынный бог ставил точно такие же каменные глыбы. Он готовил вечную темницу – ловушку для бессмертного, в которой можно было бы держать вечно того, кого нельзя убить (если, конечно, кто-нибудь не решит вытащить его оттуда).

– Недоумеваешь, за что я так с тобой? – протянул Анбу, установив последний каменный монумент.

Все, ловушка захлопнулась, и теперь повелитель воды оказался в вечном заточении. С этого момента это уже необратимо, если, конечно, бог-шакал не передумает, но это навряд ли.

Покончив с созданием и установкой сдерживающих оберегов, Анбу направился к несчастному узнику, все еще валяющемуся без чувств на поверхности воды в центре озера. Анбу, в отличие от своего врага, ходить по воде не умел, у него другой дар: по его воле из пучины вод начали подниматься каменные столбы, по которым и шагал вперед шакалоголовый царь земли.

– Великая сила обрела форму, и ты решил прибрать ее к рукам, – говорил Анбу, склоняясь над врагом.

Дух воды был без чувств и, само собой, никак не реагировал на слова своего тюремщика, но он все слышал, у высших созданий ведь все совершенно иначе, чем у людей. Анбу знал это и именно поэтому утруждал себя сим монологом.

– В поисках этой силы ты и прибыл в пустыню Капии, к моему безмерному счастью. Ты спросишь почему? Да потому что в пустыне самое ценное – это вода. А тут такое событие – один из повелителей воды заявился в наши пески собственной персоной! Конечно, я не мог оставить сей факт без внимания.

Анбу замолчал, словно вдруг забыл, о чем это он. Его ни с того ни с сего передернуло, а до этого грохочущий голос мгновенно сделался сиплым. Трясущимися руками царь земли схватился за флягу, висевшую у него на поясе, и жадно прильнул к ней. Но, к его сожалению, она оказалась пуста! Молниеносно охватившее его отчаяние читалось во всем виде бога, а стремительно нарастающее бешенство полыхало в глазах шакала все ярче и яростнее. Анбу заскулил от безысходности, а затем зарычал, судорожно тряся пустую флягу над своей звериной пастью, будто не верил, что она и вправду пуста.