Аманда Фуди - Все мы злодеи

– Ты прав. С ним действительно что-то не так, – с горечью признала Изобель. – Странно. Как будто кто-то добавил восьмой ингредиент…

Она прищурилась.

– Ты что-то с ним делал? – спросила она, заставив Хассана с любопытством поднять глаза.

– К… конечно нет, – проворчал Оливер.

– Нет, делал! Ты пытался переделать заклинание. Как только чары заключаются в камень, заклинание готово. Это можно изменить, только убрав чары и начав все сначала, и… какое ты пытался создать заклинание?

– У вас с Мэй все настолько плохо? – Хассан ухмыльнулся и даже одарил Изобель дружелюбной улыбкой, от которой в ее груди затеплились искры надежды. Они трое никогда не были близки, но ходили на одни и те же вечеринки. Может быть, после всей этой славы, которой она никогда не хотела, после окончания турнира у нее есть шанс вернуть все как было прежде.

У Оливера покраснели уши.

– Слушай, просто исправь его, а? Я сказал отцу, что он сломан.

– Не переживай, – сказала Изобель. – Я никому не скажу. Но в следующий раз советую быть осторожнее. Ты мог пораниться. А отрубленные конечности трудно вернуть на место. Особенно такие… нежные.

Пока Хассан хохотал, Изобель принялась работать над заклинанием. Она схватила один из гримуаров своей матери и нашла рецепт Длинных локонов. Чтобы стереть все глупости, которые Оливер сделал с камнем, нужно просто повторить заклинание.

– Значит, ты больше не единственная объявленная чемпионка, – сказал Оливер. – Каково это?

Очевидно, поддразнивания Изобель и Хассана испортили ему настроение.

– Я бы не хотела говорить о турнире, – неловко сказала Изобель.

– Слышала, что сегодня сделал Лоу? Ослепил человека и…

– Я слышал, что он его убил, – влез Хассан.

– Нет, моя тетя работает медсестрой в больнице. Она сказала, что он еще жив. Но, похоже, Лоу умудрился сделать это с помощью всего одного проклятья. Жутко это, а? Даже несмотря на то, что он использовал высшую магию.

Изобель понятия не имела, о чем они говорят. Больше всего это напоминало дикие слухи, которыми любили обмениваться охотники за проклятьями.

Оливер побарабанил пальцами по стойке и продолжил:

– Итак, ты знаешь, что единственный шанс победить его – заключить союз. Лоу не сдастся, пока перевес не будет по крайней мере трое против одного.

– Я не заключаю союзов, – сказал Хассан. – Смысл, если в итоге вы все равно поубиваете друг друга?

– Ты протянешь дольше, – сказал Оливер. – Ты что, не читал книгу?

Хассан нахмурился. Как и Изобель, он был в замешательстве. Ни разу за одиннадцать лет учебы она не видела Оливера с книгой.

– А ты читал?

– Я смотрел тот документальный фильм.

Изобель ненавидела излишне драматичные документальные фильмы с чрезмерным использованием панк-музыки и красным фильтром, поэтому она перестала слушать, о чем болтают мальчики. Но комментарий Оливера не давал ей покоя. Исторически сложилось, что чемпионы, которые заключали союзы, показывали лучшие результаты, чем те, кто этого не делал. Но даже с учетом того, что она знает имена четырех других участников турнира, она и подумать не могла, что кто-то из них заключит союз с ней.

– Так что будешь делать, Изобель? – спросил Оливер, отвлекая девушку от мрачных мыслей. – Будь у меня выбор, я бы остановился на Даре гильотины. Хорошее и быстрое заклинание. На стиль Лоу, конечно, не похоже…

– Хватит вести себя как придурок, чувак, – сказал ему Хассан – и, кажется, эти слова разозлили Оливера еще сильнее.

– Жду не дождусь, когда весь город придет на твои похороны, – прошипел он. – Было бы очень неплохо.

Не обращая на него внимания, Изобель выложила семь ингредиентов заклинания в каждой точке септограммы. Каждое заклинание всегда состояло из семи компонентов.

– Знаешь, мне кажется, что если победят Макасланы, это будет еще хуже, чем если победят Лоу. Лоу хотя бы держатся особняком. А что бы с этой силой сделали Макасланы? Ты же знаешь, как они любят похороны. Тебе не кажется, что они захотят устроить еще?

Изобель пошевелила пальцами. На правом мизинце у нее было кольцо с проклятием самообороны Вырубай! которое она добавила в свой арсенал с тех пор, как журналисты начали преследовать ее в школе. Она была бы не прочь увидеть лицо Оливера, когда ее чары отшвырнут его на пол.

Но затем Хассан устало отступил от Изобель.

– В его словах есть смысл, – признал он, и гнев Изобель растворился в горьком, безнадежном негодовании. На двух мальчиков. На Бриони Торберн. На всю ее семью.

Твердо решив, что не будет ничего отвечать – или еще хуже, плакать, – она сосредоточилась на своей работе. Когда она закончила, магический камень запульсировал белым свечением, как новенький.

– Не за что, – процедила она сквозь зубы, и мальчики ушли, даже не попрощавшись.

– Я позвоню его матери, – раздался голос позади нее, и Изобель повернулась к маме. Она стояла, прислонившись к дверному проему в подсобку. У Оноры Джексон была светлая кожа и вьющиеся длинные, почти до талии, светлые волосы. Одета она была в яркую юбку по щиколотки. Ее лицо, обычно сияющее от множества косметических заклинаний, сейчас было непривычно бледным.

– Долго ты там стояла? – спросила Изобель.

– Достаточно. Можно с тобой поговорить?

Голос мамы звучал нерешительно. В последнее время каждый их разговор заканчивался скандалом.

– Я не в настроении, – сказала Изобель.

Она пронеслась мимо мамы, схватила свои вещи и поднялась наверх, в ее квартиру. Спальня Изобель была первой слева. Она была совсем не похожа на ее комнату в доме отца, которая была сплошь заклеена парчовыми обоями, уставлена потускневшей позолоченной мебелью – и затхлый запах которой не мог скрыть ни один освежитель воздуха. Здесь ее комната была чистой и яркой, а стены мерцали всевозможными оттенками золотого и розового. Здесь Изобель устраивала вечеринки с ночевкой, здесь готовилась к школьным танцам. Это было ее убежище.

Изобель рухнула на атласные простыни. Мгновение спустя замок на двери с громким щелчком открылся, и в комнату вошла мама.

– Что я говорила по поводу заклинаний автоматического запирания двери? – спросила мама.

Изобель поспешно засунула стопку бульварных газет в верхний ящик прикроватной тумбочки. Она не хотела признаваться, что читала то, что о ней напечатали в «Исследователе чар».

– Мне бы очень хотелось, чтобы ты перестала вот так врываться ко мне в комнату, – проворчала Изобель.

– Ну, знаешь, мне есть, что рассказать тебе взамен на это нарушение. – Онора присела на край кровати Изобель. – Сегодня я была в поместье Лоу.

– Что?

Изобель ни разу не слышала, чтобы кто-то, кроме членов семейства Лоу, проходил в его кованые железные ворота. Иногда она вообще забывала, что там кто-то живет, что этот дом представляет из себя нечто большее, чем декорацию из страшных сказок.