Маир Арлатов - Воскрешающая 2. Среди пауков. Книга первая

После ужина, я разбирала вещи, принесенные добрыми молодцами – силачами. Их я разбирала по степени значимости: те, что дороже сердцу – убирала подальше от глаз, пряча в шкафы или тумбочки, а остальные оставляла на виду.

− Ты и трость захватила, − заметил Нацтер, помогая мне.

− Вдруг пригодится.

Я долго думала, куда ее положить, но и ей место нашлось. Я прилепила ее к внутренней стороне стола, так, чтобы иметь возможность воспользоваться ею в случае необходимости. Причем я привела трость в боевую готовность.

− Ну вот и все! – проговорила я, убирая в шкаф коробки. – Ты решил, где будешь спать?

− На диване. Но, вообще-то, мне не хочется спать. А что?

− У меня родилась гениальная идея! А что если мы диван отнесем в спальню?

Нацтер улыбнулся, но в том, как он отвел глаза в сторону, я заподозрила подвох. И поняла в чем дело. Смущение здесь было не причем.

− А, я знаю, ты опять проводишь на мне свои гипнотизерские штучки. Значит, это твоя идея?

Он кивнул.

− Ну−ка, садись, поговорим. В чем дело?

Мы сели за стол. Я терпеливо ждала его объяснений, поскольку он нарушил данное мне много лет назад слово, не практиковаться на близких людях и друзьях в совершенствовании своих способностей. А раз он нарушил слово, значит у него должны быть веские причины.

Нацтер некоторое время играл цепочкой, потом положил ее на стол и, глядя перед собой, сказал:

− Не нравится мне здесь. И если с тобой что-нибудь случится, я не переживу. Лучше бы я тогда не согласился на уговоры Гульсияры идти на пикник. Тогда бы все было по−другому!

Я сочувственно сжала его руку и тихо сказала:

− Я тоже ненавижу это место. Но что случилось, того не изменишь. Бросить тебя я не могла, и Татхенган был уверен в этом.

− Почему ты не убила его сразу?

− Я могла убить, я очень это хотела сделать, но я могла навсегда тебя потерять. Он пообещал, что ты успеешь состариться, прежде чем после его смерти я найду тебя. Я ему поверила. Он зря слов на ветер не бросает. И еще я виновата перед Ирлисой. Это ведь я заставила султана жениться на ней, ты не знал?

Нацтер отрицательно покачал головой.

− Я пообещала ему помочь найти ее. А сейчас еще эта Зайрай… У нас нет выбора. Либо мы действуем сообща, либо просто погибнем. Если султану терять нечего, то нам есть.

− Ты сама сказала, что мы должны быть вместе, и потому я даже спать буду в твоей спальне, хорошо?

Я улыбнулась.

− И мне так будет спокойнее. Я не могу понять, как Ирлиса смогла покинуть свою спальную комнату, и это обстоятельство меня беспокоит.

− Думаешь, что-то подобное может повториться? – Нацтер опять начал играть цепочкой.

− Султан кажется, тоже так думает. Ведь зачем-то он вывез из дворца своих жен. Утром попросим его выложить нам свои планы. И кстати, я буду не против, если ты станешь практиковаться на нем.

− Не получится, − Нацтер усмехнулся, − он подловил меня однажды, когда я пытался навязать ему свою волю, сидя в той комнате. Ты бы видела, как он разозлился. Сказал, если я еще что-нибудь подобное сделаю, он оставит меня в джунглях на растерзание паукам, − и засмеялся. − Хочешь знать, что я пытался заставить его сделать?

− У тебя богатая фантазия. Я теряюсь в догадках.

− Я внушал ему желание искупать букаруса. От него так воняло.

Нацтер изобразил на лице брезгливую гримасу. Мне тоже стало смешно. Я представила султана, который заставляет бедное животное лезть в воду. Да смешнее не придумаешь.

− А зачем ему понадобился этот зверь?

Нацтер пожал плечами, но все же догадка на этот счет у него имелась.

− Мне кажется, он верит, что букарус приносит удачу, − и после многозначительной паузы добавил: − Но знаешь, в тот же день он велел слугам помыть Буку.

Я весело рассмеялась, воскликнув:

− Ну надо же! Сначала угрожает, а потом… это на него не похоже.

− Он часто спрашивал меня, почему я добровольно отдал трон брату.

− А ты?

− Не отвечал ему. Все равно не поймет.

− Правильно, нечего ему совать нос в чужие дела.

Мы еще о многом поговорили, делясь своими мыслями и подозрениями. Даже если наш разговор подслушивали шпионы или сам султан, нам было безразлично. А чего нам собственно опасаться, ведь не только мы, но и все жители Дордодотернзиса в одночасье превратились в заложников своей планеты. И неважно, что почти все они даже не предполагают о наличии нависшей над ними опасности. Я была уверена, через тридцать дней Зайрай даст о себе знать, и все поймут серьезность надвигающихся перемен.

Мы легли спать, когда было далеко за полночь. Нацтер на диване, который мы все-таки смогли перетащить в спальню. Ну, а я на своей не менее мягкой кровати. Нам долго не спалось. Мы даже в приступе веселья некоторое время дурачились, кидаясь подушками. Галлюцинации меня больше не мучили.

Утром меня разбудило звонкое птичье пение, раздававшееся где-то за окном. Птица заливалась на разный лад, изредка постукивая клювом в стекло. Я открыла глаза. Повернув голову, увидела Нацтера, продолжающего крепко спать, а приподнявшись, увидела поющее существо, которое качалось из стороны в сторону.

Из-за шторы хорошо различался лишь его темный силуэт и, благодаря взмахам крыльев, я полностью уверилась, что это никто иной, как самая обычная птица.

Мною овладело любопытство. Я тихонько встала и босиком подошла к окну. Мне очень захотелось посмотреть на певунью, но я боялась резким движением ее спугнуть.

Я осторожно отодвинула штору и обомлела… Это был большущий пестрый паук с синими крыльями. Паук плел паутину и пел по-птичьи. Причем он был так занят, что некоторое время меня не замечал. Его крылья были из перьев и на ногах вместо волос обычный пух.

Неожиданно паук замер в неподвижности и тревожно защелкал челюстями. Его когтистые лапы стукнулись об стекло, он оттолкнулся и, захлопав крыльями, полетел прочь.

Я перевела дыхание.

− Везде пауки, − и передернула плечами, − бр−р, как можно жить среди пауков?

Утро было хмурым, бледно−желтые облака скапливались над городом – дворцом, грозя в скором времени обрушиться дождем на его суетливых жителей. Кое-где через зеленые проблески неба прорывались розовые лучи и рассеивались веерами по небосводу. Достигнув земли, они превращали ее в причудливую смесь теней и ярких красок.

На террасах в предчувствии дождя раскрылись во всей красе цветочные клумбы. И еще… всюду летали белые клочья паутины, глядя на которую, у меня пропало всякое желание прогуляться под открытым небом.

Вдоволь насмотревшись на утренний пейзаж, я отошла от окна, собираясь заняться собой. Когда я выходила из душа, проснулся Нацтер. Вставать ему совсем не хотелось.

Некоторое время он наблюдал за мной, прищурив сонные глаза, иногда улыбался, когда я бросала на него мимолетные взгляды.