Савелий Кондак - Отряд Омега. Их было шестеро

– Не бери в голову. Просто сон вспомнился. – Стив натянул на себя продырявленную футболку. – Слушай, может, расскажешь тогда, как вы встретились?

– Зачем тебе это?

– Предупреждён – значит вооружён.

Лена призадумалась, откуда ей следует начать.

– Хорошо. Встретились мы во втором секторе несколько лет назад.

– Вы обе из второго сектора?

– Нет, только она. Давай я лучше свою историю расскажу, чтобы ты не перебивал. Идёт?

– Угу.

– Отличненько. – Она села рядом с ним на кровать. – Можно я …?

– Конечно! – Лена опустилась на спину и вздохнула с облегчением. Стив присел на стоящую рядом с кроватью табуретку.

– Просто тяжёлый день. Так вот. Родом я из шестого сектора. Практически всю свою жизнь прожила с бабушкой. Родители и дедушка погибли в мировой войне, когда я была совсем маленькая. Мы с бабушкой остались в городке, который практически сразу же капитулировал, так как наша страна была не в состоянии больше сопротивляться сверхдержаве. Поэтому у меня, можно сказать, было не самое лёгкое детство. Я и бабушка всё время проводили в полях, работали, чтобы выплатить повышенные налоги. Когда к власти пришёл Орион, то, казалось бы, что всё, больше мы не будем сводить концы с концами, чтобы прокормить себя и иметь крышу над головой. Но не тут-то было. Плата за плазмотопливо, которую устанавливал Орион, были намного больше, чем налоги сверхдержавы, в то время как работа оставалась прежней. Бабушка пыталась найти работу получше, но такого человека как она не хотели никуда брать. Опыт работы нужен был, да и возраст уже. Я сама хотела бросить учёбу и пойти работать, но бабушка настояла на обратном. Я помогала ей, как могла, но моих сил было недостаточно. Мы просили и искали помощи у знакомых, но от нас все отворачивались, оправдывая себя тем, что у них самих все не так шоколадно, как хотелось бы.

Делать было нечего, и бабушка горбатилась днём на поле, а ночами уборщицей в больнице. Когда мне исполнилось шестнадцать лет, бабушка завещала долго жить. Брошенная и замученная до смерти… – По щекам Лены покатились слёзы, но она резким движением руки смахнула их. Затем она несколько раз сильно хлопнула себя по щекам и выдавила улыбку. Стив положил ей руку на плечо. – Спасибо, но не стоит. Это сейчас пройдёт. Мне не грустно, когда я вспоминаю бабушку, честно. Её последними словами были: «В этом мире чёрствости и эгоизма я сдержала обещание, данное твоим родителям. Я вырастила прекрасную внучку. Ты моё лучшее творенье, Леночка! Так пусть же ты всегда будешь оставаться самым добрым и отзывчивым человеком в этом болоте невежества». А затем её не стало. Я осталась сама по себе. Я не знаю, что бабушка вложила в эти слова, но я поняла их смысл по-своему. «Не подчиняйся никаким писанным и не писанным правилам, которые тебе навязывают. Подчиняйся только своему сердцу. И если сердце у тебя чистое, то у тебя всё будет хорошо».

– Сильное заявление.

– Она была мудрым человеком.

После непродолжительного молчания Стив спросил.

– И что же ты делала дальше?

– Я ушла из шестого сектора и перестала платить Ориону. Я отреклась от него и его законов. Я редко оставалась на одном месте больше недели. Я бродила по разным секторам, ища работу на несколько дней, а то и часов. Общалась с людьми. Узнавала их, училась отличать хороших от плохих, и поначалу получалось не очень. Частенько меня обманывали и грабили. Но в какой-то момент я начала давать сдачи. Тут и бабушкины уроки пригодились. У неё в семье была традиция: обучать детей боевому искусству полевых рабочих. В частности, мы использовали тонфы.

– Интересные у вас традиции. А почему именно тонфы?

– Мой далёкий прадедушка был выходцем из тогдашней Японии. Там в пятнадцатом веке вышел закон, запрещающий крестьянам владеть оружием. Но бандитов никто не отменял. Вот крестьяне и стали искать способы защитить себя. Одним из рабочих вариантов оказались тонфы, которые тогда служили рычагами для мельниц. Запретить ими пользоваться не могли, а оружие из них получилось хоть куда.

Слушай дальше. Иногда было и по-другому. Не всегда люди предавали меня. Иногда они давали мне кров, некоторые из них даже кормили. Также были и те, кто обучал меня. Не сказать, что я была счастлива, но я исполняла своё предназначение. Чаще всего я плутала по деревушкам и, находя добрых людей, помогала им по хозяйству и не только лишь за еду и крышу над головой, а иногда и просто за спасибо. Я не пыталась накопить денег, завести семью и нарожать мужу детей, я жила ради других. Ради тех, кто нуждался во мне.

Мне неловко это признавать, но я даже жалею о том, как я жила, ведь я упустила своё женское счастье, так сказать. Надеюсь, ты меня понимаешь.

– Не то что бы, но я могу предположить, что ты говоришь о мужчине.

– Ты правильно предположил. Кому нужна такая, как я? Бездомная нищая отступница. Мне кажется, никому. Да и сейчас метаться уже поздно. Ведь в любой день я могу умереть в бою с дрогулами. Это лишь вопрос времени.

– Не говори так, – Лена посмотрела на Стива и ощутила на себе его грозный взгляд.

– Почему?

– Ты не умрёшь ни сегодня, ни завтра, ни даже через год! Ты, как и любой другой здесь меньше всего заслуживаете смерти. Вы спасаете жизни! Но ваши жизни тоже имеют вес, и я хочу спасти их… – Стив замялся. – В общем, будь в моих силах защитить что-либо, я бы выбрал вас.

– Хм… – Лена снова откинулась на спину и посмотрела в потолок. – Кто ж тебя научил так пафосно говорить-то? Эх. – Лена закрыла глаза и улыбнулась. – Уж больно громкие слова вылетают из твоего молодого рта. Но знаешь, от них почему-то стало немного теплее на душе. Хоть и вряд ли это исполнится, но всё равно, спасибо.

– Нет! Я тебе это обещаю.

– Я тебе говорила, что ты дурак?

– Да.

– Ну, значит, ещё раз говорю. Повторенье – мать ученья, всё-таки. Тебе всё ещё интересно, как я встретилась с Роз?

– Конечно.

– Так слушай. Как-то раз меня угораздило работать в одном банке второго сектора. Я мыла пол, как вдруг увидела парочку дрогулов, которые вошли внутрь. Я сначала подумала, что это просто костюмы такие, поэтому не придала этому большого значения. Но через несколько минут раздался взрыв в банковском хранилище. Я сразу же побежала туда, меня, конечно же, не хотела пускать охрана, но я прорвалась.

В хранилище была разворочена дверь, а вся охрана изрезана до смерти, некоторые даже были проткнуты, будто копьём. Я спряталась и наблюдала эту кровавую картину из угла. Но был ещё кто-то живой. Девушка сидела на коленях рядом с убитыми. Она рыдала, пытаясь заткнуть руками их раны, но всё это было тщетно. Всё её лицо и руки были в крови, и это делало картину поистине ужасной.

В какой-то момент она взбесилась и бросилась на одного из дрогулов с кулаками. Он, конечно же, не почувствовал ударов и не заметил её, если бы она так сильно не кричала. Он схватил её за руку, а затем ударил в живот. Она упала плашмя, задыхаясь от удара.