Татьяна Бердникова - Боги поневоле. Наследие Зевса

Его спутник, значительно больше следящий за самим юношей, чем за девушками, коих видел многократно, сморщился, будто прожевав до крайности горькую таблетку. Столь явный интерес Марка к его женам султану не нравился, причем не столько по причине естественной в такой ситуации ревности собственника, сколько из-за беспокойства за жизнь и здоровье глупого наблюдателя.

Время длилось и длилось, совершенно не собираясь заканчиваться. Пол, скрестив руки на груди, созерцал Марка, а тот, восторженный, как мальчишка, не мог оторвать взгляда от скрытых за пеленой воды девушек. В целом, реакция его была закономерна и вполне объяснима – в гареме султана действительно были собраны самые прекрасные цветы со всех концов земли, но самому венценосному господину ситуация нравилась все меньше и меньше. Каждую секунду он опасался, что стража, призванная ограждать от посягательств этих женщин и девушек, обнаружит здесь двух любопытных; каждое мгновение вздрагивал от любого мимолетного звука.

– Кто это?.. – голос Марка, прозвучавший уже не столько восторженно, сколько растерянно и тихо, вырвал его из невеселых размышлений о том, то случится, если их схватят.

– Где? – Пол, удивленно взглянув на своего спутника, перевел вновь взгляд на струи водопада, силясь рассмотреть ту «кто», о которой шла речь. Журналист, не говоря ни слова, вытянул руку вперед, указывая на сидящую на краю каменного пьедестала, в нише которого и образовывался неглубокий бассейн, юную девушку с длинными черными волосами и удивительной красоты синими глазами. Она и в самом деле была очаровательна, вся дышала свежестью молодости, вся словно светилась изнутри – прекрасная, изысканно-нежная, изумительная, – пожалуй, едва ли не самая чудесная роза в этом цветнике. Нежный овал ее лица, аккуратные его черты, тонкие, четкие, словно высеченные рукою скульптора из живого мрамора, чем-то напоминали лицо самого Марка, но были куда как прелестнее и нежнее; яркие губы и едва-едва тронутая загаром кожа, кою девушка старательно прятала от солнца, дабы сохранить ее белизну, вкупе с огромными глазами в обрамлении густых ресниц дополняли портрет работы великой художницы – самой природы, и уступали место творению не менее талантливого скульптора, высекшего стройную, точеную фигурку.

– А, это… – султан нахмурился, припоминая имя красавицы – одной из многих, что проходили перед его взглядом каждый день, и, наконец, вспомнив, буркнул, – Мара.

– Мара… – на губах молодого журналиста возникла мягкая, мечтательная, нескрываемо влюбленная улыбка, и мужчина, заметив ее, всерьез заволновался.

– Довольно! – он резко дернул парня за рукав, решительно оттаскивая его от тайного проема в стене «Колизея», – Нам пора возвращаться. И не вздумай спорить! – он воздел указательный палец и погрозил им юному неслуху, – Мы отправляемся во дворец и точка. Живо!

***

Марк с размаху упал в кресло возле столика и, потянувшись, запрокинул голову, мечтательно улыбаясь потолку.

– Значит… Мара… – медленно проговорил он и, влюбленно вздохнув, серьезно глянул на застывшего неподалеку с недовольным видом султана, – Предупреждаю, Пол – я ее украду, и мы вместе сбежим.

Мужчина сардонически усмехнулся и, скрестив на груди руки, с самым независимым видом уселся напротив, закидывая ногу на ногу.

– Сколько угодно. Я помашу тебе ручкой, когда будешь подниматься на эшафот.

Парень поморщился. Перспектива лишиться жизни, пусть даже и из-за столь восхитительной девушки, прельщала его мало, поэтому план побега, по-видимому, приходилось отложить.

– Уже и помечтать нельзя… – он насупился и, вздохнув на этот раз грустно и недовольно, прибавил, – Друг, называется – лишь бы на корню рубить мои надежды!

Султан заинтересованно приподнял бровь, насмешливо созерцая собеседника. То, что он наконец-то признал венценосного своим другом, было, безусловно, очень приятно, но вот случай, по которому это было сделано, совершенно не радовал.

– Ты предлагаешь мне собственноручно срубить вместо надежд твоих, твою дурную голову?

– Да что сразу дурную! – Марк, совсем обидевшись, недовольно отвернулся к балкону и, созерцая природу снаружи, тихо прибавил, – Я просто никогда не видел таких девушек, как она… Я… я не думал, что любовь с первого взгляда существует, но…

– Марк, – Пол вздохнул и, потерев висок, хотел прибавить что-то еще, но парень перебил его, печально улыбаясь.

– Я понимаю, что ты не отдашь мне ее. Она слишком хороша, но…

– Марк! – султан, хмурясь, немного подался вперед, опираясь на колени, – Дело не в том, что она дорога мне, пойми же! Будь моя воля – я бы отдал тебе полгарема своих жен, подарил бы их тебе, но я не могу!.. Есть законы, коих не смеет нарушить даже султан, и неприкосновенность гарема – это один из них. Я итак позволил тебе безумную вольность – дал увидеть…

– Чтобы я теперь страдал, – огрызнулся молодой человек, как-то забывая, что идея полюбоваться девушками исходила от него самого, и отнюдь не была предложена Полом.

– Да кто ж тебя заставляет страдать? – мужчина, хмыкнув, снова откинулся на спинку кресла, делая приглашающий жест рукой, – Плаха свободна, а у палача работы мало, так что…

– Извини, мне не хочется заботиться об обеспечении досуга палача, – Марк сморщился, будто отведав кислого и, устало вздохнув, поднялся на ноги, подходя к балкону. Там зеленела природа, вероятно, та самая, среди которой он гулял несколько минут назад (куда выходят окна отведенных ему покоев парень пока не разобрался), и где, должно быть, гуляла сейчас его внезапная любовь. А он вновь сидел в золотой клетке, в обществе вредного султана, прочащего ему казнь при попытке взглянуть на красавицу, и строил несбыточные планы ее похищения. Строил, даже не зная, согласилась бы она пойти с ним… Ну, кто знает, вдруг она по уши влюблена в своего господина! Девушки же там щебетали что-то о том, что султан великолепен и вряд ли даже «сероглазый красавец» сравнится с ним.

– Скажи… – парень вздохнул и, не сводя взгляда с зелени за окном, неуверенно продолжил, – Пол… ты был с ней?

Пол недоуменно моргнул. За мыслями своего гостя уследить он успевал далеко не всегда и столь внезапный вопрос поставил его сейчас в откровенный тупик.

– В каком смысле «был»?

– В том самом смысле! – Марк, раздраженно обернувшись, гневно выдохнул. Задавать такие вопросы ему было до невозможности неприятно, ответа он боялся, но все-таки о девушке, так зацепившей его, хотел знать все.

– В том самом, Пол… – парень несколько сник и, вздохнув, изобразил вполне невнятную гримасу, – В физическом. Я хочу сказать, она же в твоем гареме, значит, ты…

– Да ты с ума сошел, парень! – мужчина, до которого наконец дошел смысл слов и намеков приятеля, в крайнем негодовании вскочил с кресла, – Ей лет семнадцать от силы, она ребенок! А я не так испорчен, чтобы заниматься любовью с детьми.