Алексей Зелепукин - Белый Демон

Пять долгих лет прошло с побоища у горы Айсинуш. Тяжелая участь легла на плечи выживших. Наступила эпоха гонения и презрения. Марионеточный вождь, возведённый на престол Империи, в угоду своим хозяевам, покрыл нацию позором, поправ обычаи предков и возведя во главу угла Алчность и Корысть. Земли обретали своих новых заморских хозяев. А богатые природные ресурсы текли за рубеж почти даром, обрекая промысловиков да добытчиков на голодную смерть. Законы и порядки перекраивались на новый лад, защищая интересы власть имущих иностранцев. Теперь на добычу зверя или рыбы требовалось разрешение магрийского смотрителя. Страна потеряла суверенитет. Любое мало-мальски важное дело не решалось без участия надзирателей ненавистного Альбиона. Его соглядатаи совали свой нос во всё, от рецепта утреннего кофе до образовательных программ и медицины. Знахари и врачеватели были объявлены шарлатанами и вытеснены на задворки империи. Их место заняли лекари островитян. Болезни стали источником дохода. А лучшие сыны, некогда великого народа, спивались и деградировали. Вымирание дамокловым мечом нависло над всем родом.

Безнадёга и алкоголь выкашивали ряды выживших, превращая их в попрошаек готовых убивать ради ломанного гроша, не гнушаясь никакими грязными делишками. Доведенные отчаянием до последней своей черты, забыв о былом величии они сбивались в придорожные шайки и канализационные банды. Убийства и грабежи, склонность к любым гнусностям ради сиюминутной выгоды, заставили отвернуться от них даже бывших соратников и союзников по оружию, разорвав связанные кровью многовековые союзы. Казалось, что судьба уже вычеркнула проигравших из книги жизни, а последняя надежда рухнула в бездну безысходности. Но, как правило, тяжелые времена рождают героев меняющих ход истории. И именно в самый темный час рождается свет утренней зари.

Так было. Так есть. И так будет!

* * *

Лошадь неслась во весь опор подгоняемая жгучими ударами кожаного хлыста. Раскидистые дубы слились в одну темно зелёную полосу. Возница, обезумев от страха, уже не разбирал дороги, стараясь умчаться, как можно быстрее и как можно дальше, из этого проклятого леса. Проклиная и матеря упрямого пассажира уговорившего его сунуть нос в эти темные места. Авось не сработал. И теперь, размахивая хлыстом, он уходил от погони. Головорезы лесного братства не отставали.

– Надо же так было облажаться, вляпаться по самые гланды!

Уже вечерело. Весна вступала в свои права. Снег ещё лежал в тени могучих дубов, но набирающее силу светило легко плавило его, везде куда могло дотянуться своими лучами. Старый торговый тракт, прямой стрелой пересекающий густые чащи эмирейского леса был вымощен большими валунами. Дорога была добротная и широкая. Но главным минусом этого пути были не байки про страшных чудовищ, обитающих в дремучих чащах. Все было проще и банальнее. Лесное братство – кучка оголтелых разбойников, терроризировала местных купцов и караванщиков.

Король Епифаний Первый, посылал сюда отряд магрийских усмирителей. Но пропив в местных тавернах весь гонорар и повесив нескольких недовольных трактирщиков, отказавшихся наливать в долг, усмирители вернулись в стольный град, с докладом о доблести и отваге, проявленными всеми членами отряда при борьбе с лесным братством. Король остался доволен результатами похода. Более того, он заслужил похвалу временно-поверенного в дела Магрии на материке, благочестивого старца Елизария. А братство продолжило безнаказанно собирать мзду за проезд через лес Эмиреи. Старый тракт позволял выиграть почти целый день пути по дороге в Анджис, столицу Радагарской империи, и естественно торгаши безропотно платили дань, спасая товарный вид скоропортящиеся продуктов, хотя, где вы видели торгаша, теряющего барыш? Рост цен компенсировал «транспортные потери». А имея постоянный приток дохода свирепость лесных головорезов спала на нет. Убийства прекратились. И скандал вокруг кровожадной шайки улёгся. Ставка по тарифу за проезд была фиксированной и поражала своей стабильностью.

– Кто ж знал, что этот залетный франт, спешащий в столицу, не вкурсе про дорожный сбор? Да и, хуже того, умудрился пальнуть в братка с ручной аркебузы.

И теперь за повозкой Арчи летела разъярённая банда жаждущая крови и мести. Всего два гребаных дима (мелкая разменная монета ценой в одну десятую империала) навсегда закрыли проезд для Арчибальда по старому тракту. Стук копыт раздавался все ближе. Преследователи нагоняли. Грохот выстрелов звучал чаще. Если раньше палили больше для острастки, то сейчас огонь стал прицельным. Сумрак сгущался предательски медленно. Хлыст щёлкал без устали. Ещё несколько минут и продолжать погоню будет смертельно опасно, впрочем, как и лететь на такой скорости по ночному лесу. Рассказы о былых зверствах и пытках лесных братьев леденили кровь, уж лучше свернуть шею в ночной гонке. Дорога дугой уходила влево. Арчи натянул поводья, гася скорость перед поворотом, но конь встал на дыбы и повозка, летящая за ним, опрокинулась. Возницу выбросило в густые заросли ежевики, словно кувшин с негасимым огнём из требушета. Удар о землю, хоть и сильно смягченный кустарником, выключил сознание.

* * *

Возвращение в сознание было болезненным. Крючкообразные шипы ежевики располосовали спину, превратив кожаный камзол в лохмотья. Дикая, жгучая боль заставила стиснуть зубы. Правый глаз заплыл и практически не открывался. Арчи попробовал протереть лицо, но шевельнуться не смог. Руки были туго стянуты вожжами к обломку оглобли. Юноша огляделся. Посреди поляны горел небольшой костёр, на импровизированной треноге висел большой котёл, из которого разносился аромат мясной похлебки. Несколько лесных братьев сгрудилось у костра, топливом которому послужила покореженная повозка Арчи. Пара разбойников мастерски разделывала тушу скакуна, заготавливая мясо впрок. Пассажир висел на второй оглобле с противоположной стороны. Он тяжело дышал. Братва уже воздала ему за гибель соратника. Те, что сидели у костра шумно обсуждали ближайшее будущее пленников. Перспективы пестрели богатством и разнообразием самых изощрённых пыток. Единственное, в чем сошлись Лесные – это в том, что головы обоих беглецов украсят въезд на территорию братства. Арчи дико хотелось жить. Но разорвать путы было невозможно, тогда на выручку пришла наглость. Набрав воздух в легкие, он прокричал:

– Эй, что толку благородным бандитам в смерти будущего зятя князя Ивалойнского, сводного дяди самой Аналайны-соперницы ветра – королевы Радагара?

Гогот вокруг костра стих. Поднявшийся громила двинулся к вознице.