Павел Полоз - Колодец бесконечности. Неучтенный ключ

– Ты сколько уже здесь? – спросил Малкольм.

– Не знаю минут сорок, наверно.

– Серьезный сдвиг, – сказал Малкольм, достал куртку и осмотрелся. – Я прыгнул вслед за тобой почти сразу.

Они стояли в центре заснеженной поляны диаметром примерно в пятьдесят футов. По краям росли колючие кусты, а за ними вертикальной стеной возвышались скалы. Выход виднелся только в одну сторону, но и он зарос густым колючим кустарником. Небо затягивали серые тучи.

Малкольм уже собирался изучить заросли, когда на поляну из пустоты вывалилась Санара. Она не устояла на ногах, плюхнулась на живот и, с легким вскриком, прокатилась по снегу к ногам Дугласа.

– Доставка до двери! – прокомментировал он.

– Ты чего наделал? – рявкнула она. – Зачем без спроса вошел в портал?

– Э – э – э . . . – промямлил Дуглас.

– Он во сне ходил, – сказал Малкольм.

Санара смотрела на Дугласа сквозь узенькие щели глаз.

– Ну, все же нормально, вроде . . . – оправдывался Дуглас.

Спустя час стало понятно, что-то пошло не так. Таймус и Лин так и не появились. Ожидая наставника, ребята бесцельно бродили по идеально круглой поляне, припорошенной снегом.

Малкольм несколько раз проверил гарнитуры связи. Передатчики упорно не включались, а когда вдруг заработали, в эфире стояла абсолютная тишина, даже когда ребята пытались переговорить друг с другом. Окончательно радиостанции уснули спустя десять минут безрезультатных испытаний и уже больше не включались.

Дуглас и Малкольм продолжили, молча, бродить по поляне, обдумывая свое положение.

– Нам известно об одном стабильном портале отсюда в наш мир, – произнесла Санара, изучая планшет. – Он откроется примерно через сорок три дня. До этого момента мы должны найти "Оборотный ключ" или вернуться ни с чем, иначе застрянем тут на следующие лет пятьдесят, если информация верна.

Она убрала устройство и поправила ранец на плече.

– Даже если, мы найдем ключ, – возразил Дуглас. – Где нам искать “Колодец бесконечности” в этом мире?

– Надеюсь, они будут недалеко друг от друга, – буркнул Малкольм и посмотрел в сторону заросшего прохода. – Нам бы, для начала, выбраться отсюда.

Он отстегнул от ранца небольшой топорик.

– Я буду рубить первым, – сказал он, снял защитный чехол с лезвия, опустил ранец на снег и пошел к заросшему выходу с поляны.

Малкольм, минут сорок, рубил кустарник и бросал срубленные ветки за спину. Дуглас и Санара, собирали их в кучу подальше от входа, у самого края поляны. Они надеялись, что вот-вот появятся их друзья. Но время шло, а на поляне больше никто не появился.

– Жаль, я не взял мачете, – ворчал Малкольм, сидя на корточках и подрубая тонкие, но твердые многолетние ветви у самого основания.

– Покушать бы чего, горяченького, – буркнул Дуглас.

Малкольм услышал его, перестал рубить и подошел к большой куче веток, оценивая ее.

– Кусты сухие, хоть и в снегу, я попробую разжечь костер, – сказал он и отдал топорик Дугласу.

Работа пошла с удвоенной силой. Дуглас знал, что перед отъездом друг заходил на кухню к Аэрдолу. Форестианец никогда не отпустил бы их в дорогу без его особых походных пайков.

Малкольм достал нож и стал мельче резать уже нарубленные кусты, складывая ветки в подобие шалашика, так чтобы внутри него оставалась пустота. Он взял несколько веток и стал их затачивать, как карандаши, пока в руках не оставался маленький обрубок. Полученную стружку он затолкал в центр будущего костра и запалил “огниво”.

Стружки дымили и тлели, но ветки не хотели разгораться. Вялый дымок поднимался к небесам, а Малкольм и Санара стояли на коленях и раздували непослушный костер. Дым усилился и, словно коварный призрак, забивался в нос, щипал глаза, заставлял кашлять. Горло першило, словно в нем катался ежик, а из глаз текли слезы.

Наконец, нижние ветки загорелись, стали потрескивать, и появились языки пламени. Малкольм сходил посмотреть, как идут дела у Дугласа. Большая часть пути оказалась пройденной. Малкольм выбрал из груды рубленых сучьев несколько ровных веток, заострил их и отдал Санаре.

– У меня в сумке лежит коробка. В ней обезвоженные сардельки. Надо растопить снег в кружке и бросить туда сардельку. Когда она набухнет, ее можно будет жарить на костре.

– Хорошо, – ответила Санара и пошла собрать снег с кустов, что росли на границе поляны, а Малкольм вернулся к Дугласу.

– Давай я топориком помашу, – произнес он.

Дуглас румяный и довольный, вернул инструмент и пошел к костру, у которого Санара уже топила воду в кружке.

– Это все? – удивленно спросил Дуглас. – Ну, хоть бы сахара добавили или вон сухих листочков с кустов. Какой-никакой, а чай.

Санара улыбнулась и показала Дугласу маленьких сухих червячков на ладони.

– В другой раз на кухню иду я! – сказал Дуглас, раздул щеки и стал еще краснее. – Кипяток и черви, потрясающе! Хорошо, что я взял галеты.

– Ну, что ты дуешься? – ответила Санара и хитро улыбнулась. – В червях белки и протеины. Нас учили выживать в подобных условиях.

Дуглас подошел к своему ранцу и стал в нем рыться. Санара тем временем бросила сухой червячок в кружку. Он быстро набух и превратился в аппетитную сардельку. Толстую колбаску она нанизала на заостренный прут, положила в пустую тарелку и бросила в кружку следующую обезвоженную колбаску.

Дуглас продолжал самозабвенно рыться в сумке, когда Санара поднесла первую сардельку к огню. Колбаска быстро нагрелась и кожура на ней лопнула. Сок стал капать в огонь. Дивный запах жареного мяса крадучись достиг ноздрей Дугласа. Он замер, принюхался и, задрав нос, резко повернулся к костру.

– М – м – м – м, – прошептал он и на четвереньках, чтобы не развеять аромат, стал медленно приближаться к костру. – Божественные червячки!

Запах дыма и жареного мяса заставил желудок урчать. Он смотрел на сардельку, которую держала Санара, и глотал слюну.

– Боже, благослови детей леса и их волшебную кухню, – прошептал он.

Санара пожарила на костре сардельки, разложила по неглубоким металлическим тарелкам и позвала Малкольма. Дуглас подбросил сучьев в костер. Огонь горел ровно. Воздух постепенно прогрелся, и ребятам на миг показалось, что они дома.

– Нет ничего вкуснее пищи приготовленной на огне, – проговорил Дуглас с набитым ртом.

– Согласен, – ответил Малкольм, жуя и улыбаясь.

Ребята ели сардельки не разрезая, откусывали кусок за куском, прямо с палок, на которых жарили. Санара же не торопилась. Она чинно, складным ножом, разрезала колбаску на восемь долек и походной вилкой отправляла в рот нежное мясо, тщательно пережевывая каждый кусочек.

Дуглас сходил к сумке и принес фляжку и галеты.

– Начнем с моей, – сказал он, махнув флягой. – Особый чай. Тонизирует, и для здоровья полезно.