Антон Ерёмин - Миры Алькасара

Насладившись прохладным душем, Вова как можно быстрее вернулся к столу, уж очень он был голоден, да и таких деликатесов, как черная икра, вряд ли он когда еще попробует.

– Да ты кушай, милок, не стесняйся. – Видя робость Владимира, приговаривала хозяйка, пододвигая к нему поближе икорку, да балычок. – Все свое, без всяких химикатов.

– Спасибо, хозяюшка, ни разу меня еще так не угощали на работе. – Прямо с набитым ртом промямлил Володя и улыбнулся. – А я, дурак, ехать к вам не хотел.

Дверь со скрипом открылась, и в ее просвете появился горбун. Только в свете люстры Вова смог разглядеть его. Черные штаны с серебряными лампасами, футболка того же цвета и кирзовые сапоги.

– Приятного аппетита, Володя. Ребята работают, все в порядке. – Горбун присел рядом с Владимиром, и хозяйка сразу же налила ему стакан бодрящего кваса. – Ты кушай, кушай, а потом спать ложись. Ребята у меня добротные, запакуют все по высшему разряду.

– А что везем, дядька? Документы будут?

– Все будет, не переживай, никто на дороге не докопается. – Горбун широко улыбнулся, во все свои тридцать два пожелтевших зуба. – Корзины с овощами, мешки с зерном, утварь всякая. В общем, ничего незаконного нет.

Вова согласно закивал головой, продолжая уплетать наваристую уху за обе щеки.

– Так что как поужинаешь, жинка моя тебя спать отведет, а завтра поутру и в путь.

Горбун осушил стакан и, похлопав Володю по спине, опять вышел во двор.

Закончив набивать себе живот необычайно вкусной едой, Вова пошел спать. Постелили ему на мягкой пуховой перине, в спальне тоже был кондиционер, так что спалось очень удобно и комфортно. Разбудили его петухи, за которыми залаяли собаки и заблеяли овцы. Вова встал и, одевшись, вышел в гостиную. Там, на столе, уже стоял завтрак. Аромат крепкого кофе, заставлял забыть обо всем и усесться за стол, а свежеиспеченные блины, по которым растекался таявший от их жара мед, наполняли рот Владимира слюной.

Когда завтрак подошел к концу, и на тарелке не осталось ни одного блина, в дом вошел горбун.

– Позавтракал уже? Молодец. – Он протянул Володе черную папку с серебряным кантом и клеймом в виде круга и уголка справа от него. – Это твои документы, машина уже загружена и даже помыта. Как закончишь пить кофе, можешь выдвигаться в путь.

От подобного гостеприимства у Володи снесло крышу. Выйдя на крыльцо, он увидел свой Камаз блистающим в лучах восходящего солнца. Вокруг него суетилось несколько человек, все они, так же как и хозяин, были горбаты и одеты в черные запыленные робы, но Владимир и этому не придал никакого значения.

– Ну спасибо, уважаемый, я эту погрузку никогда не забуду. – Владимир громко хлопнул в ладони и начал от нетерпения тереть их друг об друга.

– Не сомневайся, милок, не забудешь. – Хитро улыбнулся горбун и жестом руки, предложил Володе осмотреть машину. – Даже пломбу повесили, так что езжай, ни о чем не думай.

Камаз был начисто отмыт от степной пыли, даже колеса чернели так, будто только с конвейера сошли. Осматривая его, Вова пытался скрыть свое изумление, но надо сказать, что артист из него был плохой. Еще раз поблагодарив хозяев за гостеприимство, Володя завел Камаз и включил навигатор. На мониторе сразу же отобразился маршрут и расстояние. Все было верно и даже не торопясь, к субботе он будет в Сочи.

Камаз попрощался громким, гулким сигналом и, поднимая клубы пыли, покинул дом горбуна.

Дорога в Сочи была Владимиру хорошо знакома, и он не особо слушал подсказки навигатора. Астраханские степи сменились песками Калмыкии, а их, в свою очередь, сменили поля Ставрополья. Переночевать Владимир решил на стоянке в Кропоткине, здесь он бывал частенько и всех знал.

Припарковавшись, он привычной дорожкой направился в до боли знакомое кафе, в котором заведовала тетя Валя. Он любил бывать у нее, уж очень хорош был ее борщ, но на пути в кафе его остановил монах. Полноватый мужчина преклонных лет был одет в монашескую рясу, на шее на голубой ленте висел золотой крест, из-под серой шапки торчала пышная копна седых волос, плавно переходящая в бороду, свисающую до груди.

– Доброго вечера тебе, сын мой, не уделишь старому попу пару минут?

– Конечно, святой отец. – Владимир всегда с особым пиететом относился к священнослужителям, хоть особо верующим он и не был. – Чем могу помочь?

– Да путь я держу в один монастырь на побережье, недалеко от Туапсе, вот и ищу, кто бы меня туда подбросил.

– В монастырь? Я как раз в Сочи еду, так что могу подвезти, без проблем. – Пожав плечами и практически не задумавшись, ответил Владимир. – Пойдем, отец, угощу тебя ужином, а утром тронемся.

– Храни тебя господь, сын мой. – Монах перекрестил Владимира и взяв его под руку, пошел вместе с ним в кафе тети Вали. – Только ужином я тебя угощу, и не смей отказываться.

– Но…

– И даже слушать ничего не хочу, сынок. Ты мне, я тебе.

Спорить Владимир не стал и позволил монаху оплатить свой ужин. Спать пришлось в кабине вдвоем, а так как спальник был один, Володя вежливо уступил его монаху, а сам скрючился на сиденье.

Спать было неудобно и с первыми лучами солнца, Володя тронулся в путь, почти сразу проснулся и поп.

– А чего везешь в Сочи, сынок? – Попивая чай и закусывая его баранкой, спросил монах.

– Да продукты разные, я толком и не знаю. – Не сводя глаз с дороги, ответил Владимир. – Тебе действительно интересно, или так, для разговора?

– Ну, дорога длинная, день только начался, так что да, для разговора. – Улыбнулся старик, предложив баранку Вове. – Интересная, наверное, у вас жизнь, у дальнобойщиков? Везде бываете, все знаете.

– Есть такое дело, отец Ануфрий. – Закурив, ответил Владимир. – Кому-то такая кочевая жизнь по душе, а кто-то не понимает в чем соль.

– Так в чем же соль, Вова?

– А соль, отец, в том, что ты, либо любишь это, либо нет. Вот смотри, я простой человек, денег и времени на путешествия нет. А тут и путешествия и денег платить не надо, я за баранкой всего пару лет, а уже всю Россию объездил. – Вова говорил долго и рассудительно, рассказывая отцу Ануфрию о своих странствиях и всевозможных приключениях в дороге. – Опять же, дорожное братство. Случись чего, в рацию крикнешь, обязательно кто-то да откликнется.

– И не страшно?

– А чего бояться, отец. Ты вот, тоже кочуешь по святым местам. Раз тебе не страшно, чего мне бояться?

– Ну, на старого монаха мало кто позарится. Чего с меня взять-то. – Допив чай и поудобней развалившись в кресле, промямлил Ануфрий. – Я святой человек, кто меня обидит, гореть тому в аду, так и живем.

– Если ты про это, так за мной глаз всевидящий смотрит. – Вова ткнул пальцем в навигатор. – Все эта жестянка знает. Куда еду, зачем еду, когда еду. Остановлюсь не там где нужно, сразу звонок. Сверну не на том повороте, опять звонок. За тобой господь присматривает, а за мной спутник.