Роман Тимохин - Мудрый наставник при славных героях

Никто не видел, как легионеры снимают броню, едят и где на территории Сената расположены их комнаты. Таинственность, окружавшая весь легион, стала плодотворной почвой для слухов и мифов. Одни говорили, что это и не люди вовсе, а магические твари, призванные секретным ритуалом Первого Императора. Другие, что воины легиона давно мертвы, а их души оказались привязаны к их доспехам, и они будут служить до тех пор, пока стоит Сенат.

Открытого набора в легион никогда не проводилось, они никогда ничего не закупали из еды, оружия или утвари. Их пытались подкупить, запугать и убить, но все попытки оказались тщетны. Попытки отправить туда разведчиков, шпионов и охотников воровских классов успехом не увенчалась – все они пропали без вести. С тех пор этим легионом, в равной степени как восхищаются, так и ненавидят.

Сенатор Альпин поднялся в Залу заседаний, на второй этаж. Он увидел того, кто прислал ему записку. Это был сенатор Артик Гвурий: полноватый мужчина, одетый в такое белое одеяние, как и он сам. Одним из правил, за соблюдением коего следили легионеры, так это то, что всем сенаторам, находящимся в здании Сената, было приписано одевать одежду, подготовленную для каждого сенатора. Это была белая тога и кожаные сандалии. Многим из дворян не нравилась эта традиция, но легионеры не допускал в зал заседаний никого в другой одежде. Большее недовольство вызывало только то, что переодеваться им приходилось самим, ведь на территорию здания пускали только сенаторов; слуги и охрана должна была ждать за пределами двора Сената.

Гвурий заметил его, встал и пошел к нему навстречу широко улыбаясь. Альпин так же улыбнулся:

– Сенатор Гвурий, рад видеть Вас, снова – сказал Альпин. Ему пришлось наклониться, чтобы обнять Гвурия, подмечая, что последний выглядел взволновано.

– Что-то случилось?

– Если говорить откровенно, то эти сандалии добьют мои ноги рано или поздно.

Они рассмеялись. Шутка, про неудобные сандалии, была стандартной и постоянной среди сенаторов. Альпин продолжил:

– И все-таки, наврятли Вы прислали мне записку, только ради того, чтобы это обсудить.

– А вы не ходите кругами, мой друг.

– Прямой путь всегда короче.

Альпин был неплохим политиком. Его отец учил Ростака быть хамелеоном. «В политике, сынок, нужно уметь быть, кем угодно: и прикидываться добычей, и стать хищником, и стервятником, ждущим своей очереди». За этот совет он часто благодарил своего покойного отца. Став сенатором, он изучал всех потенциально «интересных» людей: людей со связями и амбициями, тех на кого можно положиться и тех, кем можно пожертвовать, тех, кто искренне наивно верен своим идеям и тем, кто не продал свою маму только потому, что цена не устроила. Всех их можно было использовать, каждого для своей цели.

Гвурий был на границе бесполезного и нужного людей. Другие дворяне не стали бы с ним общаться вне заседаний, но Альпин знал, что маленькие люди, могут быть очень полезными и отбрасывать их только из-за разницы их происхождений глупо.

Гвурий происходил из ремесленников. Он поднялся как член гильдии ремесленников с запада Империи. Став ее главой, он избрался сенатором, как поговаривают, за хорошую сумму денег, а после перебрался в столицу. Больших успехов Гвурий не снискал, а так как следующим главой ремесленников стал его младший брат, то сенаторствовал он уже как третий срок. Судя по всему, Артик всего-навсего хотел выцепить, хоть какой-то мелкий дворянский титул для своей семьи. И тем не менее, Гвурий оставался ремесленником, а сними лучше всего говорить максимально прямолинейно и быть терпеливым.

– Есть один вопрос, который мне и вправду хотелось бы обсудить… – Гвурий огляделся. Рядом никого не было; Альпин ждал.

– Мой брат, – продолжил Артик, – сообщил мне, что по всему западу у местных мастеров были заказаны комплекты брони эльфов, общим числом равной центурии. По своим каналам, ему удалось узнать, что несколько ниточек ведет к людям, связанным с одним из легатов…

– И все? – спросил Альпин с недовольством.

– Нет, не все – Гвурий пытался играть в умелого политика, сливающего информацию по крупицам, но делал это так не умело и неловко, что больше вызывал раздражение, чем интерес.

И несмотря на это, Альпин молчал. С одной стороны, это могли быть комплекты, для театральной постановки или боев на Имперской Арене, с другой смущало их количество: сто комплектов, зачем так много? И почему именно в Приграничье? Хоть народ эльфов проживал западнее Приграничья и лучше знал свою броню, но сто комплектов…

– Так же, мы провели расследование – продолжил Гвурий, делая ставку на слове «Мы» – и выяснили, что люди, связанные с этим легатом, общались с наемниками, что из «вольных», и после этого, несколько групп, составленные из таких людей, разными путями, тайно отправились в Приграничье.

Альпин обладал неплохой интуицией, и в его разум сразу кольнула мысль, что из этого можно что-то выудить. Осталось узнать лишь один вопрос:

– И имя этого легата Вам не известно?

– Отчего же, известно – Гвурий набивал себе цену, хуже базарной бабки – это Ваш «добрый» друг Анций Сувор, легат четвертого легиона.

Бровь Альпина дернулась при упоминании этого имени. Сувор был амбициозным и чертовски заносчивым. Он принадлежал к древнему дворянскому роду, ютившемуся на севере Империи. Будучи красивым, обаятельным и харизматичным, Сувор быстро продвигался по службе. От центуриона к легату за два года, из легата десятого в легаты шестого еще за пять. Если бы он строил свою карьеру исключительно в армии, то проблем бы не было, но этот парень сразу после становления легатом, попытался влезть в игры дворян из знатных семейств, а потом и в Сенат.

Между армией и Сенатом был не подписанный ни кем договор: Сенат не лезет с политикой в армию, а те не лезут в Сенат. Этот выскочка не соблюдал ни каких правил игры. Это привело к конфликтам внутри Сената: две из трех фракций были против третьей, к которой он примкнул. Впоследствии, фракция «севера», попросила его покинуть свои ряды, дабы не нарушать «тройную ничью» – так называли борьбу трех сил в Сенате.

Все фракции внутри Сената имели приблизительно одинаковый политический вес. И лишь одной удавалось нарастить мощь, как две другие образовывали союз, и борьба опять заходила в тупик. «Северные» были представлены в основном детьми именитых дворян и требовали укрепления своей власти и власти дворянства в целом. «Западные» – наоборот, состояли в основном из зажиточных крестьян, ремесленников и молодых дворянских домов, коим давали земли на западе страны; они выступали за республиканские законы. «Южные» же не придерживались каких-то конкретных политических взглядов. Они отстаивали интересы купцов, ведь практически все самые «жирные» торговые маршруты, лежали через юг страны. Поэтому «южные» выдвигали идеи торговых привилегий.