Гуль Риза - Всевластие. Уроборос. Книга 2. Земля в костях

Также в подземельях имеются помещения для пыток и камеры без окон, с деревянными дверьми. Такие комнаты ещё меньше стандартных и абсолютно тёмные. Они предназначены для самых буйных, а также используются как ещё один вид пыток, в них часто сходят сума. Что касается помещений для пыток, то они оснащены всем необходимым орудием зла и практически не отличатся от тех пыточных комнат, что имеются в других дворцах Империи.

В одной из обычных камер с окошком одиноко заключен Илья, кроме него на том поле битвы в плен никого не взяли. Первых три дня его истязали пытками: первый день – воздействовали магией на сознание, на второй день – избивали, прижигали тело раскаленным железом, били плетями, на третий день – посадили за стол, прибили гвоздями ноги к полу, а руки к столу и Велиал самолично применил магию, пытаясь проникнуть ему в голову. Велиал и подумать не мог насколько крепким и сильным окажется разум обычного человека. Илья не принял ни одну из создаваемых им иллюзий, осознавая, что это лишь игра воображения. Ни пить, ни есть Илье не давали. За всё время жестоких пыток он пару раз терял сознание, но тайн людей, кроме того, что он сын Антона Бетельгейзе, не выдал. На четвертый день поняв, что бесполезно что-либо выпытывать из пленника, его искалеченного, полуживого отправили в камеру, в которой он по сей день находится в ожидании дня своей казни. Лекарь подземелий оказал Илье первую медицинскую помощь, а также его наконец-то накормили и напоили – это сделано с целью продления его жизнь. Велиал пожелал провести запоминающуюся казнь, чтобы Антон Бетельгейзе испытал всю боль своего сына на себе.

Через окошко в камеру залетел маленький камушек. Илья поднял глаза к свету, который его немного ослепил.

– Мне необходимо с тобой поговорить, – тихо по ту сторону решёток прозвучал незнакомый голос.

– Кто ты? – устало спросил Илья.

– Собака, – ответила Оберона, находясь в облике птицы. – Здесь пока нет стражников, но у них скоро обход, поэтому у нас мало времени.

– О чём ты хочешь со мной поговорить?

– Я не смогу тебя вызволить, – сказала Оберона и от сказанного собою почувствовала боль в груди. – Прости меня!

Илья ухмыльнулся от удивления.

– Почему ты просишь у меня прошение?

– Потому что я!.. Я… не смогла тебя остановить, – терзала себя Оберона. – Но я обещаю, что Велиал, однажды, за всё поплатится сполна! Он умрет в муках, я с него живого шкуру сдеру!!!

– Всё равно не понимаю… такое чувство, что мы с тобой давно знакомы.

– Больше чем, – грустно прошептала Оберона. – Ты должен знать! – громко отчаянно сказала она, – Перед тем, как умрешь, ты должен узнать мою тайну! Возможно, именно ты дашь мне ответ, который я ищу.

Илья превозмогая боль поднялся с пола и хромая подошёл ближе. Он упёрся ладонями рук на холодную влажную стену. Задрав голову, он попытался посмотреть на собеседника, но он не смог дотянуться до окошка.

– Продолжай, – попросил он.

– Папа, это я – Оберона, – дрожащим голосом быстро проговорила Оберона и, рискуя, приняла свой истинный облик.

Илья растерялся, услышав голос дочери. Поначалу он не мог поверить незримому собеседнику. Тогда Оберона просунула руку в окошко, пытаясь дотянуться до него и прикоснуться к отцу, возможно, в последний раз. Илья узнал тонкую белую руку дочери и крепко сжал её ладонь обеими руками.

– Оберона! – тревожно произнес он её имя, отчего Оберона расплакалась.

– Не знаю почему, но я могу слышать лоа и заключила сделку с одним из них. Теперь я обладаю ликантропией – без проблем и последствий принимаю облики различных животных… – как на духу Оберона принялась выдавать отцу свою тайну; за пару минут, кратко, она рассказала ему обо всём, что с ней происходило последних три с лишним года.

Илья слушал дочь внимательно, но не понимал: как мог он такое упустить? Почему раньше этого не заметил? Вопросов накопилось много, но времени совсем не оставалось. Теперь он боялся не за себя, а за дочь, которую в любой момент могут заметить демоны-стражники и схватить.

Когда Оберона договорила, Илья не спросив ни о чём, попросил её уходить. Но это её не устроило.

– Разве ты мне не дашь ответа? Что со мной не так? Почему я могу слышать лоа?

– Мне не известна всему причина… Расскажи об этом дедушке, возможно весь секрет в твоей бабушке, – поразмыслив ответил ей Илья. – Я не знал свою маму. О ней отец умалчивает.

– Я расскажу, – пообещала Оберона, – вот только он может встать на моем пути к мести и спасению человечества. Я серьезно намерена осуществить свой план!

– Тогда осуществи его! – Илья не намеревался отговаривать дочь, не только потому, что знал: насколько она упёрта с самого рождения, а больше по причины веры в её силы.

Послышались тяжёлые шаги в коридоре подземелья и Илья, неохотно отпустив руку Обероны, требовательно попросил её уходить. Оберона обратилась в птицу и, попрощавшись с отцов, взмыла в небо, в этот момент на улице из-за угла стены вывернули двое стражников, которые услышали лишь порхание крыльев и ни о чём не заподозрили. Илья присел на пол, чтобы не привлекать к себе внимание. Огромный, горбатый, похожий на каменного человека – демон-страж с деревянной дубиной в руке прошёл мимо его камеры; недобро, мельком он взглянул на Илью.

От безысходности и отчаяния душа болела, но Оберона всеми силами пыталась настроить себя на дело. Сейчас необходимо не податься эмоциям и завершить начатое – помочь людям, – иначе все зря и смерть её отца будет не оправданной жертвой.

После посещения отца, она полетела к городской площади Астарота, где должна пройти показательная казнь над Ильей, и там собралась с мыслями.

С наступление вечера Оберона полетела навестить Владислава в глубине сада за дворцом, где заранее назначила ему встречу. Ей нужно наконец-то рассказать ему причину загадочного исчезновения советника и узнать у него об условиях, которые Велиал должен был выдвинуть Владиславу, повышая его в должности.

Владислав каждый день размышлял над вопросом, что же произошло со стариком Ваалберитом. Он подозревал о причастности к этому делу Собаки. Ожидая с нетерпением её прихода, Владислав немного нервничал и кружил вокруг дерева, проводя пальцами по его потрескавшейся от старости каре. Ему не давали покоя мысли о Шейле – его тревожила эта ненадежная фейри.

Когда Оберона появилась перед ним сразу в облике собаки, Владислав сходу задал ей вопрос:

– Ваалберит жив?

Но ответа не последовало. Глядя на Собаку, Владислав видел в её серебристых глазах грусть, а её движения были скованными, медлительными. Все четыре лапы дрожали, она, словно забитый щенок, легла на землю и поджала хвост. Она выглядела поникшей, болезненной, сломленной и своим непривычным поведением пугала больше, чем агрессией, гордостью и уверенностью в себе.