Аарон Эхаз - Луна

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2021

Давным-давно Зедия была единой страной, прекрасной и полной магии. В те древние дни существовала только первичная магия, происходившая из шести первоисточников. Вот они:

Солнце

Луна

Звёзды

Земля

Небо

Океан

Каждое живое существо в Зедии рождалось с магическим даром, с искрой магии внутри, связанной с одним из первичных источников. Магия заключалась в самой их плоти, будь то величайший из драконов или самомалейшее насекомое.

Но люди были иными. Обездоленными. Они рождались без магического дара. В древние времена люди постоянно боролись за выживание, в то время как зедийцы просто жили и процветали. Человеческие государства вымирали от голода и от постоянных войн между собой за скудные ресурсы.

Единороги всегда были самыми добрыми и сострадательными из жителей Зедии. Страдания людей наполняли их сочувствием, они отчаянно хотели помочь этому несчастному народу. В конце концов, не вина людей, а беда, что они родились без связи с источниками магии.

Но древние эльфы с подозрением отнеслись к идее помощи людям. Они предостерегали единорогов, что на добро отнюдь не все и не всегда склонны отвечать добром. Может оказаться ошибкой довериться такому кровожадному и чуждому зедийцам виду, как люди. В конце концов, если бы им причиталась своя доля магии, они от природы рождались бы с магическим даром.

Однако единороги недолго сомневались – так глубоко было их сострадание роду человеческому. Так что, невзирая на предостережения эльфов, они поделились с людьми своей магией, подарив нескольким человеческим мудрецам могущественнейшие волшебные сферы, именуемые первичными камнями. Внутри этих сфер содержалась сконцентрированная магическая энергия. Единороги научили мудрецов, первых магов-людей, начертанию рун, активирующих мощь камней, и заклинаниям – словам драконьего языка, способным высвобождать и направлять эту магию.

Наконец-то люди обрели возможность сами себе помочь и положить конец своим страданиям! Они накормили голодающих, справились с бедностью, научились лечить многие болезни. Когда же жизнь наладилась, в процветании люди обратились к наукам, постигая мир вокруг себя и небесные светила, начали развивать изящные искусства. Наступила эпоха творчества – люди создавали великую поэзию, музыку и прочие прекрасные вещи.

Но кое в чём эльфы, увы, не ошиблись: люди действительно оказались непредсказуемым народом. Большинство людей стремилось к добру – однако среди них встречались и иные. Один исследователь магии открыл новый метод её применения – быстрый и доступный, однако же опасный и жестокий. Это был метод использования субстанции магических существ, и он оказался весьма действенным. Некоторые предпочитали называть его «седьмым источником» – но в народе он прижился попросту под названием тёмной магии.

Тёмные маги и их последователи начали охотиться на магических существ по всей Зедии, потому что им нужно было топливо для своей магии: такие ингредиенты, как когти грифонов, перья лунных фениксов, в общем, всевозможные части магических созданий, в которых содержалась частичка их магии. Одним из самых мощных и ценных ингредиентов, за который платили очень дорого, считался рог единорога. В конце концов охота на единорогов привела к тому, что этот вид в Зедии полностью исчез.

Эльфы и драконы были в великой ярости на род человеческий за его гнусные дела. Они решили, что подобный народ подлежит полному уничтожению.

Но в последний миг, на грани человеко- убийственной войны, дочь эльфийского вождя предложила зедийским войскам Милосердный Компромисс. Она предложила попросту изгнать людей на западные рубежи и позволить им обустроиться там – без позволения переступать границы Зедии. Так, в середине лунного месяца, когда луна пошла на убыль, королева драконов Луна Тенебрис вынесла относительно людей вердикт, одновременно милостивый и жестокий. Роду человеческому сохранили жизнь, однако же изгнали за пределы королевства.

Так континент был разделён надвое.

Ааравос из Первородных эльфов

Было некогда племя, поклонявшееся Великой Луне – прекрасному серебряному диску, светилу ночи.

Но однажды вождь сего племени в ночи взглянул на небеса и увидел, что половина луны пропала.

– Её украли! – вскричал он.

Народ пришёл в ярость, собрал войско и явился к соседней деревне, где жило другое племя, которому они давно не доверяли.

Однако же предводительница соседнего племени смотрела на вещи иначе.

– Мы ничего не крали, – сообщила она противникам. – Луна – вовсе не диск, а серебряный серп. Убедитесь сами, – она указала на небо. – Вот она, истинная луна, и она принадлежит нам.

Вожди взаимно обвинили друг друга во лжи, и два племени объявили друг другу войну. В кровавых сражениях погибло немало народа с обеих сторон.

И пришла ночь, в которую оба племени оказались в полной темноте. Луна полностью исчезла с небосвода. Все пришли в ужас. И тут послышался детский голосок.

– Разве вы ещё не поняли? – сказало дитя. Но взрослые ничего не понимали и видели в небесах только тьму. Дети ведь смотрят на мир иначе, чем взрослые, – не только глазами, но и сердцем. – Поймите, мы все живём под одной и той же луной.

Наконец глаза людей раскрылись, и они прекратили войну.

И луна улыбнулась и вернулась на небо.

Струи дождя хлестали по высоким стенам королевского замка Католиса. Частые капли ударяли по оконным стёклам крепко, как камешки. Грозовые тучи, клубившиеся в небесах докуда хватит взора, порой прорывались бесшумной вспышкой молнии.

Эзран, закутанный в тёплое одеяло, угнездился поудобнее в своей широкой кровати с четырьмя столбиками, копна его непослушных тёмных волос разметалась по подушке. В спальне царил такой же бардак, как у большинства восьмилеток, но сама комната при этом была огромной и по-королевски роскошной. Гладкие каменные стены и пол, старинная резная деревянная мебель со сценами охоты, изображениями чудесных зверей. В канделябрах подрагивали свечи, и предметы отбрасывали на стены уютные шевелящиеся тени.

Но самый яркий свет в комнате исходил отнюдь не от свечей – а от Чавка, любимого питомца Эзрана. Чавк, светящийся хамележаб, спал, свернувшись у Эзрана под локтем. Размера он был примерно с крупного кота, только без кошачьей пушистости: шкура у Чавка была гладкая, как и подобает амфибии, и сейчас сохраняла свой обычный цвет – жёлтый, с голубыми пятнами, как всегда в минуты покоя. Он расслабленно прижимался к боку маленького хозяина и похрапывал в такт его дыханию.