Тери Ли - Виридитерра: начало пути

– Как только мы пересечем Райзендер,до Хэксенштадта будет рукой подать, – и раздосадовано добавил: – Эх, было бы время, я бы непременно показал вам Штольц – столицу Вельтерна.

После этих слов он отвернулся от окна и упрямо уставился на карту на стене, периодически вслушиваясь в удивленные вздохи и возгласы Осо по поводу архитектуры города. Ее очень содержательные замечания и не менее содержательные ответы Франциска (вот тут Ноа почувствовал укор зависти, потому что ему Франциск отвечал, что юноша узнает все в Хэксенштадте) помогли Ноа, даже не выглядывая в окно, сложить в голове картинку города.

Парню показалось, что Осо нравится вся эта ситуация с Виридитеррой. Хотя – что греха таить – если бы Ноа попал сюда при других обстоятельствах, он бы тоже, как дурак, радовался каждой мелочи, находя все это удивительным. Осо всего лишь беззаботная девушка, у которой на Земле – Ноа был в этом уверен – осталась любящая семья.

Сам Ноа не представлял даже, что теперь станет с его жизнью. Он последовал за Энгстелиг только потому, что у него на Земле, не осталось ничего. Скорее всего, там им бы занялась полиция и социальная служба, тогда бы его долго бы таскали по допросам, пока – за неимением никаких улик на неизвестного беловолосого мужчину – не окрестили бы дело нераскрываемым. Затем парня отдали бы на попечение в какую-нибудь семейку-добродетелей или школу-интернат.

Франциск сказал, что на Виридитерре корни Ноа, его предки, семья. Так почему не попытаться стать кем-то здесь, в мире, где жили его мать и бабушка с дедушкой? Возможно, Ноа даже сможет узнать, кто был его отцом и, быть может, постарается его найти. Так или иначе на Земле у Ноа не оставалось ничего, а на Виридитерре он видел новую попытку жить и непреодолимое желание найти Ройвана и отомстить.

Из слов Франциска Ноа понял, что Райзендер называли Белым городом не случайно. Дело было не только в том, что окружен он стеной белого камня, и не в том, что буквально каждый кирпичик в городе имел белый цвет. За всю свою историю Райзендер ни разу не подвергся завоеванию, ни разу его улицы не обагрились кровью. А еще – всего каких-то двести лет назад – этот город был единственным в Вельтерне, который сохранял статус вольного. Он не подчинялся ни короне, ни одному из аристократических родов, имевших влияние даже за пределами Вельтерна. А как полноправная – и платящая полную подать короне – часть Райзендер вошел только при Виланде II, когда нападки нежити из Черного леса стали ощущаться жителями тяжелее, ввиду того, что сила магов Вельтерна была необходима для ведения войны с другими государствами. Войт Райзендера пришел на поклон в Штольц – древнюю столицу Вельтерна – и просил, чтобы король смилостивился над городом и послал на помощь его жителям хотя бы дюжину магов. Дальновидный Виланд II радушно готов был помочь Райзендеру, но лишь при некоторых условиях. У Райзендера, уставшего прятаться за крепостными стенами от обитателей Черного леса, не оставалось выбора.

Эту историю – точнее, легенду, ведь это было около двухсот лет назад – знает каждый райзендерец. Многие все еще горюют, вспоминая ее, мечтая о древнем вольном городе Райзендере и перебирая различные варианты «а если бы…» в своих головах.

Больше всего восхищенных вздохов у Осо вызвала статуя Виланда II, стоящая в центре города, и Ноа даже захотел взглянуть на нее, когда их карт проезжал мимо. Статуя короля была просто огромного, колоссального размера и изображала молодого мужчину, держащего в руках карту и книгу. Как объяснил Франциск, Виланд II умер достаточно молодым, но за свою короткую жизнь прославился не как завоеватель, а как собиратель земель, потому что все территории он присоединял дипломатическим – пусть и не всегда честным – путем.

На улицах Райзендера звучали песни и лилась музыка незнакомых Ноа инструментов – город был погружен в праздник Весеннего освобождения, как сказал Франциск. Праздник этот был связан с другой легендарной личностью – сестрой Милитан, которая во время очередной войны с соседним государством Црейфлодером, поднялась на защиту Райзендера, к тому времени осажденного уже несколько недель. Говорят, что на ее зов откликнулись древние боги из Черного леса – огромные белые волки – и пришли на помощь. По легенде, сестра Милитан была послушницей староверского храма давно забытой богини и по существовавшему тогда порядку, она должна была носить на голове венок и длинное белое платье. Такой она и запомнилась в летописях. А сейчас не было ни одного человека – это Ноа понял по возгласам Осо, – у которого на голове не было бы венка. Из-за большого столпотворения на главных улицах и площади Райзендера они задерживались, и от этого Энгстелиг раздражалась еще сильнее.

К окну Ноа вернулся только тогда, когда они – с горем пополам – оставили Райзендер за собой и стали подниматься в гору. Широкая песчаная дорога заворачивала в густой лес, окружавший холм с двух сторон. Он расступался перед их картом, образуя небольшой тоннель из верхушек деревьев.

– Ну вот, – проговорил Франциск, когда лес стал более редким, – мы почти на месте.

К сумеркам лес отступил, и вместо него взору Ноа и Осо открылся огромный пустой холм. Ноа удивленное посмотрел на Франциска, расценивая это как глупую шутку, но маг заговорщицки улыбнулся и посоветовал Ноа и Осо смотреть во все глаза. И стоило Франциску сказать им об этом, как Ноа почувствовал, будто сквозь него прошла какая-то невидимая волна, заставившая все его нутро похолодеть. Юноша обхватил себя за плечи и обеспокоенно посмотрел на остальных, убедившись, что это произошло не только с ним. Но вместе испуга в глазах Осо он нашел восторг и услышал еще один ее восхищенный возглас:

– Смотри, Ноа! Это Хэксенштадт!

И Ноа увидел огромные крепостные стены, выложенные из разных размеров черного, бурого и серого камней. Крепость имела форму треугольника и из каждого ее угла высилась башня. В центре находилась самая большая из них. Издалека можно было подумать, что своим шпилем она протыкает небо.

Внезапно за одной из башен в воздухе показалось что-то большое огромное, но оно сразу же скрылось из виду. Ноа списал это на богатое воображение и сгущающиеся сумерки, потому что это огромное нечто было с большущими крыльями, косматой головой, клювом и длинным хвостом. В конце концов, не мог же это и вправду быть грифон?

На крепостных стенах сидели небольшие каменные горгульи, которые, казалось, следили за двигающимся по дороге картом своими маленькими глазками. Здесь не было людей – по крайней мере, на первый взгляд… Карт фрау Энгстелиг некоторое время стояли у ворот, и было слышно – или просто казалось, – что горгульи переговариваются между собой скрипучими, как старые плохо смазанные двери, голосами.