Александр Зеле - Пылающий восход

Сам замок находился на возвышении, отчего даже с самых низких его окон можно было наблюдать за происходящим в городе. Эта особенность замка отлично проявила себя во время войны, даже после потери городских стен и стен самой крепости, замок мог продолжать оборону. Вот и сейчас Кэй мог наблюдать за сложным и запутанным муравейником. Люди сновали по туннелям то туда, то сюда, что-то волоча и передовая друг другу, но вдруг его отвлекло шуршание тканей и скрип кровати, мальчик, лежавший перед ним, проснулся и теперь с опаской взирал на него.

– Эээм… Привет я Кэйл, – Кэй попытался изобразить свою самую дружелюбную улыбку. – А тебя как зовут?

Парень лишь испуганно смотрел на него, все сильнее вжимаясь в спинку кровати.

– Говорят, ты видел культиста? Тим тоже его видел. Тим мой друг. Это вечером было, когда он относил еду отцу в кузню. Ему тогда никто не поверил, но потом еще несколько фермеров видели культиста. – Кэй так тараторил, что мальчик либо не понимал его, либо мастер Арвуд был действительно прав, и парень был настолько напуган, что боялся даже своего сверстника. – Я несколько ночей просидел на стене, специально, хотел посмотреть на него, но он так и не появился, – грустно добавил Кэй, замечая, что парень никак не реагирует на его слова. – Прости, я наверно слишком много говорю, отец сказал тебе не докучать, но ты же видел его… эээм… я пойду…, наверное, – Кэй спрыгнул с окна и поплелся к двери.

– Я Вилл, – слабым голосом ответил мальчик. – Они его убили? – спросил он уже менее затравлено.

– Да, стражники его изрубили, – решил соврать Кэй. Парень был сильно напуган. Он боялся не столько мастера Арвуда и окружения, в которое попал, сколько того, что за ним может вернуться. Пусть он лучше считает его мертвым.

– Хорошо, – с огромным облегчением прошептал ребенок, словно бы что-то темное, что нависало над ним все это время, наконец, исчезло.

– Ты не бойся мастера Арвуда, он хоть и выглядит жутковато, обвешанный своими травами, но он пытается помочь.

Мальчик кивнул и с гримасой боли попробовал привстать.

– Лежи, тебе еще рано вставать, – Кэй мигом подскочил и осторожно помог новому знакомому лечь обратно. Он никогда еще не видел подобного. К мастеру Арвуду часто приносили раненых гвардейцев, после пьяных драк на улицах или потасовок с местными разбойниками, обитавшими в немногочисленных лесах, но они все были опытными и умелыми воинами, а не мальчишками его возраста. – Когда ты поправишься, я покажу тебе город и крепость тоже покажу, а пока лежи. Я заскочу к тебе завтра утром, хорошо?

– Хорошо, – еле слышно прошептал в ответ Вилл и снова закрыл глаза.

3

Не отставал от них и третий, так же отозвавшийся на северный призыв. Он вспыхнул далеко на юге Тирьеры. В прибрежном городке Палена, всего в нескольких десятках миль от границы с долиной.

Утреннее солнце пробивалось сквозь светло-лиловые занавески в просторную овальную комнату, а легкие порывы ветра колыхали атласную ткань, превращая ее в невесомые, натянутые ветром паруса, прекрасной галеры. Внутри, занимая добрую четверть всего пространства, стояла огромная квадратная кровать, на которой могли бы уместиться пять, а то и шесть человек.

С высокого балдахина струился нежно-розовый шелк, ниспадая блестящими волнами на пол. Несколько пузатых подушек норовили упасть с края кровати, остальные же в хаотичном беспорядке валялись по всей комнате.

Кое-где с потолка свисали золотые и серебряные цепочки с мерцающими на концах звёздами и полумесяцами, пол же устилали темные, меховые шкуры различных животных. Между иссиня-черным мехом которых проглядывали едва различимые серебряные нити, переплетавшиеся в загадочном восточном узоре и скреплявшие лоскуты разных форм и размеров.

Но все это роскошное убранство блекло на фоне того алмаза, что хранился за стенами дорогого особняка. Меж разбросанных подушек металась совсем юная особа, развешивая картины по голым стенам из белого песчаника. Ее вьющиеся волосы были собраны в тугой конский хвост и из пышного пучка ниспадали водопадом до самого пояса.

В карих глазах девушки блестели живые огоньки мыслей и чувств, занимавших невинное создание в эти мгновения. Ее смуглая кожа еще сильнее подчеркивала шоколадный оттенок промасленных благовониями волос.

Алая туника плотно облегала тело и не имела рукавов, представляя вниманию изящные руки и стройную талию прекрасной девы. Багряные шаровары струились по ее бедрам и топорщились по всей длине ног, заканчивая огненно-красный наряд.

Вся комната пестрела яркими тонами, словно бы прибежище дня и ночи, она вобрала в себя все краски небесного мира. Со всех сторон бросалось обилие всевозможных цветов от ярко-красных шелков и блеска золотых украшений до пурпурных и темно-синих тканей, свисавших с потолка – импровизированного небосвода.

Днем, когда светило солнце, золото переливалось в его лучах, превращаясь в десятки маленьких огоньков, ночью, когда к власти приходила луна, наступало время серебра, отражавшего молочный свет в сотнях маленьких звезд.

В четвертый раз, перевесив картину с изображением восхода на фоне бескрайнего моря, девушка отошла на расстояние нескольких шагов и стала внимательно разглядывать ее новое расположение.

– Идеально, – улыбнувшись, радостно произнесла она, но в короткое мгновение, передумав, подскочила к стене и немного поправила положение картины. – А теперь тебя, – подхватив другую из стопки лежавших на кровати полотен, она вернулась к висевшей. На этот раз на холсте были изображены две галеры с кроваво-красными парусами, они плыли под лучами палящего светила, преодолевая высокие приливные волны. – Ты отлично будешь смотреться над восходом, но как же … – девушка быстро оглядела комнату в поисках чего-нибудь, на что можно было бы привстать. – Ага, – бросив холст, она захлопнула большущий сундук, из которого торчали украшенные драгоценными камнями рукава платьев и дорогие кружева, привезенные ее дядей.

Его принесли сюда в день ее приезда, и он до сих пор стоял в углу комнаты вместе с остальными не разобранными вещами. Скрежещущий звук, передвигаемой тяжести, заполнил собой все пространство комнаты. Хрупкая дева, вцепившись в массивные ручки, навалилась на неподъемный груз, всем своим весом, толкая его перед собой, в надежде как можно ближе пододвинуть свой будущий уступ к висевшей картине.

– Тайя, дорогая, что ты делаешь? – на шум прибежал коренастый мужчина. Волосы его бороды уже тронула седина, а голова давно поросла белым полем всклокоченных колючек. На сухом, морщинистом лице виднелись следы сражений далёкого прошлого, пара неглубоких шрамов у лба и самый большой и тёмный проходил по левой щеке, от края глаза до уголка рта. Человек был одет в легкую песочного оттенка тунику с россыпью янтаря на груди и рукавах, отороченных золотистой бахромой. Поверх туники с его плеч свисал легкий плащ из кусочков шелка, ярко-красные шаровары были подпоясаны кушаком.