Ам Аль Гамма - Очень живучая тварь 3

Лобригус, наученный горьким опытом, уже стоял рядом. Весь в песке и пыли, запыхавшийся дед протягивал Анубису его кривую деревяшку. Забрав у сипящего старика свой посох, Хозяин песков сотворил внушительных размеров сферу. Неоновое око, сонно моргнув, раскрыло веки, взглянуло на барьер между мирами. Блеклое марево кисельной субстанции неожиданно дернулось, пошло рябью, принялось истончаться. Мо́рок, сотворенный здесь кем-то умелым, нехотя развеивался.

Через пару минут Анубис, Вагабонг и Лобригус уже стояли напротив огромной дыры в стене. Дыры столько внушительной, что через неё не то, что сколопендру, сфинкса можно было украсть. Здесь же просматривались многочисленные следы неизвестных, какие-то сучья, ветки, банки и склянки, ошмётки прогнившего мяса и раздробленные кости. По ту сторону стены валялось несколько здоровенных металлических игл и пустая оболочка туманника пятисотого уровня, глубоко в Земли отчаяния тянулся след от пары колёс.

Лобригус, а за ним и Вагабонг, начали медленно пятиться от Владыки мертвых. Прекрасно понимая какая реакция на случившееся последует от их Повелителя, верные подданные Хозяина пирамид выбрали единственное верное решение – валить от Анубиса как можно дальше. Особенно быстро смазывал лыжи Вагабонг. По мнению второго гвардейца дважды за день посмотреть на собственные кишки вполне достаточно. Смотреть в третий раз, и в этом Вагабонг был глубоко убежден, определенно лишнее.

Однако, вместо предполагаемого взрыва чистой яростью, подопечные Хозяина пирамид получили совершенно несвойственную для их Повелителя реакцию. Бог загробного мира перешел в состояние глубочайшего пофигизма. С выражением полного безразличия на своей зубастой морде Хозяин песков сам себе покивал, выразительно пожал плечами и выдал меланхоличное «Ну ладно».

Чего «ну ладно» народ понял уже через несколько секунд. Повинуясь Анубису и силам его кривой деревяшки, земля вспухла гигантским песчаным горбом. Следом показались массивные руки и ноги, рога и крылья, тяжело ворочая своими огромными конечностями впервые за несколько столетий на свет божий выползла горгулья. Неспешно отряхнувшись, пристальным взглядом изучив аппетитных Вагабонга и Лобригуса, горгулья перевела взгляд на Анубиса. Неторопливо расправив крылья, широко расставив лапы, рогатое изваяние медленно поклонилось Богу мертвых после чего мощнейшим прыжком взмыло под облака. Разразившись на всю округу оглушительным рёвом, каменное чудовище заложило круг над песками, после чего с грохотом приземлилось обратно. Подняв вокруг себя горы пыли, сотрясая землю тяжестью своей поступи, древнейшая из обитателей пустыни проковыляла к дыре у стены. Разбросав оставленные неизвестными улики, гигант уселась по ту сторону прохода, обернулась к Богу мертвых. Шумно вдыхая запах побывавших здесь неизвестных, горгулья вопросительно глянула на Анубиса.

– Найди их и доставь сюда. Всех, кто здесь побывал, – последовал ответ. – И можешь не церемониться.

Перехватив поудобней свой крючковатый посох, Анубис зашагал прочь от стены. Взмыла под облака горгулья, направилась к своим будущим жертвам, подхватил неоновое око Вагабонг, отправился проверять другие участки стены, Лобригус, отпив кофе из припасенного термоса, остался заделывать пробоину в границе миров.

***

Антураж в храме О-Солуте Анубису никогда не нравился. Вся эта темнота, шепот, дыры в полу и занавески до пола – не понять стена перед тобой или ход в соседнее помещение. Анубис раздраженно смахнул очередной гобелен, прошёл в следующее помещение.

«А ещё балахоны по всюду» – Владыка мертвых покрутил головой, оглядываясь. – «Стоят себе, шепчут чего-то. Книжек во все руки понабирали. А толку-то? Не видно же нифига»

Хозяин песков прошёл в следующий зал, потом ещё в один и ещё, и ещё.

«И кто из них Тёмный?!» – на ходу пытался сообразить Анубис. – «Может этот? Нет. Или вон тот? Тоже нет. Хм-м…»

Занавески всё не заканчивались, один зал сменялся другим, над головой уже появились какие-то провода и шланги, цифры, буквы, письмена, пентаграммы. Вокруг стало оживлённей. Прибавилось балахонщиков и теперь они ходили. Прибавилось и дыр в полу – теперь на Анубиса оттуда смотрели. Занавески так вообще стали напоминать заплесневевшую бумагу – все какие-то сухие, растрескавшиеся, странными закорючками исписанные. И стало их в триста раз больше – уже вдоль стен висят, пачками.

«Ремонт тут делать надо», – пришёл к выводу Хозяин пирамид, шагнул в очередное помещение. – «Провода все эти отрезать, балахоны сжечь. Дыры в полу заделать в конце концов. Чтобы как в пирамиде. Гладко, ровно, чисто. Чтоб простор!»

Анубис уперся в два негодующих красных уголька. Задумавшись о необходимости ремонта в чужих апартаментах, недовольный дурацкими занавесками, Бог мертвых сам не заметил, как пришел к Шепчущему. И судя по возмущенному взгляду Тёмного что-то из своих последних размышлений Анубис явно ляпнул вслух. Наверное, про занавески.

– У меня скверные новости, – прокашлялся Владыка мертвых, сделал вид, что не понимает молчаливых претензий Тёмного, – пропал Безногий.

Из-под черного балахона повеяло раздражением. О-Солуте прекратил сверлить Анубиса пристальным взглядом, резко потерял интерес к разговору. Развернувшись на триста шестьдесят, Темный скрылся за ближайшим гобеленом. Тут же к Анубису подбежала какая-то коротышка, на каблучках и в модной юбке (где-то Анубис её уже видел), отодвинула тот же гобелен и пригласила Владыку мертвых следовать за её Хозяином.

– Знаю твою нелюбовь к Безногому, – продолжил на ходу Анубис, поравнялся с молчаливым Шепчущим, – но старика нужно найти. Или то, что от него осталось.

От Шепчущего повеяло раздражением в разы сильней, О-Солуте непроизвольно повёл плечами. Раньше у него там располагалась вторая пара рук, основная. Однако после конфликта с их общим знакомым некогда четырехрукий Шепчущий стал двуруким. Ну а Безногий, собственно, безногим. Безногий и Анубиса в своё время сожрать пытался. Но то чисто по недоразумению.

– Я думал и у тебя проблемы, – побеспокоился Владыка мертвых о своем друге. – Позавчера ты не явился, сегодня вот тоже не пришёл. Сфера моя у тебя?

Шепчущий вытащил из закромов неоновый шар, продемонстрировал, убрал обратно.

– Тогда в чём дело? – не понял Анубис. – Если дела срочные, мог бы так и сказать.

Из-под балахона неразборчиво пробурчали.

– Короче, вот, – не стал переспрашивать Анубис, отдал Темному подозрительные жетоны и светящуюся спираль. – Узнай, что сможешь. С меня должок.

Не глядя Темный забрал подвески, сунул в руки ближайшему балахонщику. Фигура отвесила поклон и вместе с подвесками скрылась за очередным гобеленом. Светящуюся шестерню отдали тем же адресом. О-Солуте, что для него совсем не характерно, вообще не смотрел чего там притащил Владыка мертвых. Вместо этого Темный прибавил шагу и через три занавески оказался в просторном приземистом зале, где проводов, шлангов и разного рода трубок свисало от потолка и до пола. Тут же сновали балахонщики, визоры и мониторы, по всем стенам струились какие-то символы и знаки, отовсюду бубнело и шептало, а в центре помещения парила угольно-черная, ветхая, источающая жуть похлеще Шиминой вазы книга.