Сергей Ефанов - Хоровод Невест

К концу фильма Илли пришла в полный восторг. Она ещё почти час обсуждала эту картину.

На вкус Сергея фильм, конечно, был так себе, возможно потому, что он вообще не очень любил этот жанр. Но ему всё равно пришлось поддерживать беседу.

После обеда они ещё пару часов погуляли по историческому центру Таллина. Там оказалось очень красиво. Старинная средневековая архитектура настраивала на романтический лад.

Илли держала его под руку и прижималась к нему, а Сэм шёл сзади и практически не мешал. В городском парке они несколько раз целовались, когда находили более-менее укромные уголки. Конечно, парк был весь в снегу, но и в этом, по мнению Илли, было своё очарование.

Сергей распрощался с Илли и Сэмом только вечером и нисколько не жалел об этом. Они провели просто чудесный день. Он бы может и остался у них на ужин, но подумал что ему всё же нужно как-то подготовиться к завтрашнему дню.

Илли отпустила его с трудом, но всё же после некоторых уговоров она сдалась. Они поцеловались на прощание, и Сергей отправился к себе.

Саша ждала меня в гостиной. Когда я зашёл, она спросила, буду ли я ужинать. Я сказал что буду, и она, обрадованная, убежала готовить на кухню.

Я же прошёл в кабинет, и послал Зов Джане. Она была очень рада меня слышать, я рассказал ей последние новости и сказал, что решил уволиться из ВТС, спросив, как это вообще делается. Голос Джаны стал каким-то грустным, она ответила, что мне необязательно лично являться в офис, можно просто послать официальное уведомление, образец которого лежит на сайте. После этого, она пожелала мне всяческих успехов и разорвала связь. Похоже, что Джана сильно расстроилась из-за моего ухода.

Я сделал всё так, как она сказала, а потом решил просмотреть свою почту.

В первую очередь я избавился от всякого откровенного спама, вроде рекламы новейших моделей ликомов, свежих фильмов и тому подобной ерунды. Затем пришла очередь заманчивых предложений об эксклюзивных интервью. Суммы вознаграждения раз от раза возрастали, и мне было просто интересно, где же они остановятся.

Раскрыв первое же подобное письмо от BBC, я даже присвистнул. Похоже, интерес ко мне увеличился раза в три, не меньше. Теперь на гонорар от интервью я мог бы купить себе пару новеньких флаеров и ещё остались бы деньги на спортивный мобиль.

Увы, в данный момент откровенничать с журналистами мне совершенно не хотелось.

Я удалил все предложения скопом, и в ящике остались только два письма из деканата.

Открыв первое, я обнаружил расписание моей группы на следующий семестр. Бегло его просмотрев и не найдя ничего особо нового для себя, просто сохранил расписание в своём ликоме, и стал читать второе.

Письмо было датировано сегодняшним числом, в нём сообщалось, что меня переводят в группу 1-А2, и предлагалось прийти завтра заранее для формального представления. К письму было приложено новое расписание занятий.

Вот так сюрприз! Похоже, я завтра не увижусь с Жозе и Ричардом. Какая потеря! Жаль только Селесту, боюсь, эта парочка без меня превратит её из служанки в рабыню. Может, попробовать добиться её перевода в другую группу? Но вряд ли она сама этого захочет, я же уже предлагал ей написать заявление о переводе, и она отказалась наотрез.

В принципе, это было ожидаемое событие, потому что в Академии группы формировались из студентов примерно одинакового социального положения. Но как-то это слишком быстро случилось.

У меня возникли некоторые догадки о том, кто мог посодействовать моему столь быстрому переводу, и я решил их тут же проверить.

Найти список группы 1-А2 не составило никакого труда. Прочитав его, я сразу всё понял. Одним из имён было: «Иллири Гилдстрейн, принцесса Скандии». Теперь стало совершенно ясно, кто поспособствовал такому быстрому переводу и зачем. Моя фамилия, кстати, тоже там уже была. Я значился в списке как: «Сергей Дмитриев, князь Михайлов».

Я посидел пару минут, обдумывая всё это. С одной стороны я был вовсе не против учиться вместе с Илли, и расставание со своей старой группой меня нисколько не удручало, за исключением одного-единственного человека – Селесты. Но с другой стороны мне совершенно не понравилось, что она это проделала за моей спиной, даже не озаботившись спросить моё мнение по этому поводу. А учитывая ещё и историю с переездом в новые апартаменты, семейная жизнь с Илли стала представать передо мной не в таком уж радужном свете.

Я тут же подумал о Миле, она была явно проще и прямодушнее Илли, но к сожалению обладала собственным недостатком, а именно взрывным неудержимым характером и дурацкой привычкой командовать.

За всё время, прошедшее с того злосчастного бала, у меня так и не было времени спокойно посидеть и обдумать всё произошедшее, и сейчас я решил, что самое время этим заняться.

Что же случилось? Кого я люблю? Илли или Милу? Эти вопросы крутились у меня в голове безумным хороводом.

Я попытался успокоиться, но моё сердце начинало учащённо биться, как только я вспоминал хотя бы об одной из них. Я любил их. Любил их обеих. Это я для себя уяснил совершенно однозначно.

Конечно, вся эта ситуация вовсе не была бы проблемой, если бы они были не принцессами из враждующих Домов, а простыми девчонками-простолюдинками. Я бы просто женился на них обеих и дело с концом. И если бы мы даже не ужились втроём, то я просто стал бы жить один день у одной, а другой день у другой, как делал дядя Слава. Но, что есть, то есть. Мне в невесты достались две принцессы, и поделать с этим ничего не возможно.

Обдумывая ситуацию и так, и этак, я так и не смог найти хоть какого-то приемлемого варианта. В результате решил пока оставить всё как есть.

«Интересно, что бы сказала обо всём этом моя мама?» – пришла вдруг мне в голову неожиданная мысль. К моей помолвке с Илли она отнеслась весьма спокойно, просто сказав, что хотела бы с ней познакомиться поближе. Конечно, к помолвке с Милой мама отнеслась бы гораздо теплее, ведь она её хорошо знает. А ведь я так ей ничего и не рассказал перед отъездом. Даже не попрощался толком. Просто послал Зов и сказал, что срочно уезжаю.

Размышляя об этом, я понял одну важную вещь: я стал взрослым.

Что послужило толчком для этого – несколько месяцев в Одинцовке, лето «у бабушки на даче» или семестр в Академии, я не знал. Возможно, сыграло свою роль всё это вместе. Я уже почти год жил без мамы и семьи, полагаясь только на себя, и когда вернулся домой, понял, что это уже не совсем мой дом. Я вырос из него, как вырастают из одежды, ещё год назад казавшейся тебе большой и удобной, а теперь вдруг оказавшейся короткой, маленькой и тесной.

Конечно, я любил маму, бабушку и сестрёнок, но мир, открывшийся мне за это время, сделал их дом для меня тесноватым. Я понял, что мой дом теперь здесь, а не там. Детство осталось в прошлом.