Владислав Маркелов - Узник чести

Хейн не мог узнать родного города. Сошедшие с ума жители, похватав все, что попадалось под руку, вели неравный бой с измененными, в суматохе убивая и друг друга. Кровь ручьями текла с возвышенности, на которой стоял базар, и на Центральной улице они собирались в единый поток, напоминавший горную речку – такую же стремительную и полноводную.

Через пару кварталов Хейнвил миновал дом мясника Джонри – тут он закупался каждые выходные, благо работа кузнеца приносила неплохой доход. Впрочем, теперь мужчина вряд ли когда-нибудь сюда вернется. Разрушенная чуть ли не до основания лавка являла ужасное зрелище: груды разбитых камней, в которые превратились стены; разлетевшееся на тысячу осколков стекло на тротуаре, блестевшее в отсветах пожаров, словно россыпь драгоценных камней. Последний штрих, завершивший картину тотальной разрухи – тело хозяина. Оно лежало посередине обвалившегося здания, и из груди мертвеца торчало несколько копий. Джонри в последнем отчаянном рывке раскинул в стороны аж четыре неестественно длинных руки, но горожане убили чудовище, не позволив ему натворить бед.

Хейн притормозил лишь на мгновение и прижал кулак к груди, отдав честь старому товарищу, как в ту же секунду острая боль прострелила его поясницу. Опустив глаза, кузнец увидел торчащий из-под его ребер наконечник копья. Мужчина повернул голову и столкнулся взглядом с рыжим веснушчатым парнем лет двадцати, который был одет в фартук ремесленника. Копье он уже выпустил из рук, и сейчас оно держалось в теле Хейна без чьей-либо поддержки. Кожа молодого человека выглядела неестественно сухой, а на щеке тупо уставился в бок лишний глаз, которого у нормальных людей там быть не должно. Кузнец в ярости потянул оружие за наконечник и вырвал его из себя, а затем, резко вскрикнув, вогнал обагренное алым острие прямо в сердце стоявшего перед собой паренька.

Кровь из перебитых артерий брызнула с такой силой, что Хейнвилу пришлось крепко зажмуриться от полетевших в лицо тяжелых капель. Измененный в ту же секунду мягко осел на землю, будто подрезанный серпом колосок. Посмотрев вниз, Хейн не поверил увиденному: его рана практически затянулась, и из крохотного пореза сбегала по фартуку лишь тонкая струйка крови!

Вполне оправданно списав свое чудесное спасение на заслуги Намтора, мужчина возобновил бег. Избежав встречи с отрядом городских стражников, исступленно рубивших беззащитных жителей усерднее, чем повара нарезают овощи для гарнира, Хейнвил оказался у порога своего дома. Внушительная каменная постройка с четырьмя просторными комнатами выгодно смотрелась среди маленьких деревянных хижин, будто породистый жеребец в конюшне простого фермера.

Отперев входную дверь ключом, Хейнвил очутился в крохотной прихожей. Мужчина задвинул засов за своей спиной и осторожно пошел в глубь дома, на всякий случай держа оружие наготове. Отодвинув занавеску перед гостиной, кузнец еле увернулся от отличного выпада мечом, сделавшим бы честь самому лихому рубаке в отряде умелых наемников.

– Боги Великие, Хейн, это правда ты! – задыхаясь, проговорила Мирри. Меч выпал из рук девушки, глухо стукнувшись о деревянный пол. Не веря своему счастью, кузнец обнял жену и крепко прижал ее к себе, вдыхая запах густых черных волос.

– Дорогая моя… Любимая… – Хейнвил покрывал острое лицо женщины поцелуями, не переставая говорить нежные слова. – Ты не представляешь, как я переживал за тебя!

– Что происходит там, на улице? – в страхе спросила Мирри, отойдя на шаг от мужа. Ноздри ее вздернутого носика очень быстро раздувались и сходились вновь. – Я ничего не понимаю!

– Я тоже. – Хейн обреченно опустил голову. – Мир сошел с ума! – воскликнул он, но вскоре в глазах кузнеца заблестели искры надежды. – В чем я абсолютно уверен – мы сию же секунду должны выбираться из города. Пойдем со мной, дорогая. Мы справимся!

Мужчина показал девушке кинжал, который все еще мерцал зеленым светом. Мирри крепко зажмурилась, посмотрев в глазницы ехидно ухмылявшегося черепа. Этот клинок пугал девушку чуть ли не сильнее, чем измененные, которые пытались пробраться в дом.

Скрепя сердце она позволила вывести себя из комнаты, и вовремя – буквально через пару минут после их ухода дом Хейнвила поглотил пожар, начавшийся в разных концах Денригена. Как ненасытный обжора, не способный утолить свой голод, он проглатывал деревянные хижины и начисто выедал внутренности каменных построек по всему городу.

Хейнвил и Мирри неслись прочь, оставляя позади лишь клубы едкого дыма. За их спинами то и дело раздавались странные хлопки, похожие на взрывы, но ни один из беглецов не осмелился обернуться, ибо целая армия измененных наступала им на пятки.

Решив, что гораздо безопаснее будет уйти через протянувшийся далеко за стены Денригена храмовый комплекс, Хейн завел жену внутрь величественного собора. Отсюда начинался длинный жертвенный путь, по которому жрецы возносили дары Богам. Кузнец надеялся использовать его, чтобы избежать встреч с мутантами на поверхности, а потому уверенно оставил дневной свет позади.

Тяжелая дверь собора закрылась, отрезав беглецов от преследователей.

Глава I

С давних времен великая река Ронч несет свои воды через все Королевство: от высоких гор Северного предела до разветвленного устья, что впадает в Море Стихий на юге. Здесь, на ее восточном берегу, гордо озирает окрестности приметная вершина, которую люди окрестили именем Тур. Когда-то ее поразил невероятной силы катаклизм, природа которого так и не была изучена. Он образовал на скале идеально гладкую площадку, где легко уместилась бы целая деревня со всеми прилегающими полями и пастбищами. Именно на ней более девяти веков назад и была заложена крепость Турхолд, чье предназначение заключалось в защите северных земель от нападения с воды, так как в этом месте Море Стихий глубоко вдавалось в континент. Замок дал начало славному городу Туринстайну, поскольку прибрежные земли при мягком морском климате оказались чрезвычайно плодородными. Все больше и больше людей стремилось переселиться из дремучих лесов Королевства к более открытым и комфортным для проживания портовым городам.

Прошло около пятидесяти лет с тех пор, как утративший свое оборонительное значение замок Турхолд превратился в ректорат Академии Аэртан. Академия раскинулась на плато скалы Тур, заняв всю его обширную территорию. В центре расположилась необъятная площадь, окруженная рядами деревьев. На северной ее стороне возвышалась некогда грозная крепость Турхолд, а по бокам, как солдаты на плацу, выстроились здания самых важных кафедр. Позади замка были возведены трибуны с рядами сидений, которые взяли песчаную арену в кольцо. На ней проводились практические занятия, показательные выступления преподавательского состава, а иногда устраивались тренировочные бои между учениками Академии. Студенческие спальни располагались прямо у центральных ворот территории, и от них начиналась извилистая тропа, ведущая в город.