Игорь Байкалов - Последний

– Не опасней, чем бросить любое другое. Разницы никакой нет.

– Значит, всё-таки пытаетесь заставить принять это неугодное зерно?

– Крарта, это обыкновенное зерно. Каждое шестнадцатое зерно немного зеленее, чем остальные. Ничего неугодного здесь нет.

– Не бывает такого! Тэна бы не допустила. Это продукт магии, как бы вы её ни называли. Хоть математической биологией. Это же антинаучно. Как ученый, вы должны понимать, что Тэна принимает только коричневые зерна рокты. Я, конечно, не ученый, но даже мне это ясно. Теперь я точно знаю, чем вы тут занимаетесь.

– О чем вы?..

– Этот мальчик, которого вы создали, тоже продукт магии. У него тоже что-то не то с цветом волос, глаз. Он гомункул . Зачем вам это? Зачем вы создаете вещи, неугодные богине?

– Ну, с чего вы взяли, что они неугодны? Он родился таким, поймите. Родился! В природе есть место разнообразию. Так же и с зерном. Посмотрите на людей. Каждый из них по-своему уникален. У кого-то глаза побольше, у другого нос иной формы, у третьего – слегка сероватый оттенок волос, одни люди – выше, другие – ниже. Не станете же вы отвергать очевидного?

– Всякому разнообразию есть свой предел. Не нам определять границы.

– Причем здесь границы? Да это же так просто. А что такого случится, если я просто возьму краску и перекрашу зерно в оранжевый цвет?

– Тэна не принимает перекрашенные зерна.

– Конечно. В краске содержатся яды, потому зерно погибает. Так же и человек, если будет ходить долго измазанный в краске, кожа у него покроется волдырями. Любое неестественное вызывает у природы отторжение. А зеленоватые зерна – это нормально. Каждый фермер знает это и сажает их без опаски. Каждый видит на практике, что такое изменчивость. Или вы скажите, что Тэна так глупа, что копирует свои создания?

– Не богохульствуйте! – раздался резкий звук – судя по всему, священник вскочил и стул, на котором он сидел, отлетел в сторону. – Мало того, что вы продолжаете заниматься магией, еще и подвергаете сомнению мудрость самой Природы! Вспомните, как бурлила общественность, каким праведным гневом разразилась она, когда вы посмели утверждать, что на самом деле миром правят случайности. Не зря вас выгнали из Академии, – Крарта засмеялся, – Если помните, дело чуть не дошло до суда. И только милость Церкви Триединства и великой Тэны – да прибудет с нами Её благодать! – позволили вам избежать наказания. И вот, что мы видим, вы снова взялись за старое.

– Тут нет никакой магии! Всё же очень просто. Есть правила, а есть исключения. Каждое шестнадцатое зерно зеленоватое. Я просто их отсеяла.

– Хорошо, что не отрицаете своей причастности. Похвально. Покаяние первый шаг на пути к прощению.

– Чего вы от меня хотите? – прервала спор Александра. – Вы меня и так уже сослали в эту глушь.

– Вы будоражите народ.

– Эти крестьяне испугались бы даже парового котла.

– Существо, которое вы создали, пугает местных жителей. Мать Тэна всё видит. И мы призваны оберегать покой Её детей. Мы не можем оставаться в стороне, пока вы надругаетесь над Её творениями.

Мир приподнялся и заглянул на кухню. Священник стоял около стола и поучал, подняв палец. Александра, бледная как мел, стояла в стороне. Что значит «которое вы создали»? Неужели бабушка вырастила его, как обыкновенный цветок? Неужели у него никогда не было родителей? Просто не укладывалось в голове. Юноша отказывался верить. Да и с чего ему верить словам какого-то глупого церковника?

– Я надеюсь, – Крарта положил на стол что-то крошечное, – это семя не ядовито.

– Что вы говорите? Конечно же, нет. Зачем мне это?

– Не знаю, не знаю, – сказал Крарта, поднимаясь. – Это уже ваш выбор. В прошлый раз вы не сделали выводов, Александра. В этот раз вы заходите слишком далеко.

– Но вы же сами видите, я не занимаюсь ничем опасным. Спросите людей на рынке – они с удовольствием покупают у меня еду, и никто ни разу не отравился. Спросите и вы узнаете, – догоняя уходящего гостя, говорила Александра. – Нет здесь никакой магии. Нет, и никогда не было!

– Я лишь скромный служитель, – Крарта уже направлялся к выходу, слова не убеждали его. – Прошу простить меня. Да прибудет с нами благодать Тэны. Пусть гнев Её будет всемилостив. Покайтесь, Александра. Покайтесь, пока не поздно!

Дверь хлопнула. Мир прижался к стене и медленно, старясь не производить лишнего шума, поспешил скрыться за домом. Крарта угрожал им, и еще сказал, что Мир был создан, выращен. Какой абсурд! Но вдруг он прав?

Вскоре со стороны дороги послышался стук копыт – Крарта быстро нашел свою лошадь и уезжал. Мир еще стоял некоторое время, не в силах двинуться с места, а затем вернулся в дом.

Александра сидела за столом и разглядывала зернышко, словно видела его впервые. Она обернулась на звук и с удивлением спросила:

– Ты выходил? Я не слышала.

– Я отвязал лошадь этому дураку.

Александра невесело рассмеялась. Мир увидел, насколько она стара, словно кто-то разом добавил ей десяток лет. Сейчас перед ним сидела изнеможенная пожилая женщина, умудренная опытом и долгими годами жизни, некогда бывшая великим ученым, а теперь, выброшенная на обочину жизни, ставшая крестьянкой без всякой возможности вернуться обратно. Жизнь ломала её, связывала по рукам и ногам, но не смогла сломить волю и жажду знаний.

– Забавно, – без явных эмоций сказала она. – Он на секунду потерял самообладание. Глупец, до сих пор думает, что наш мир плоский, как его ум. Он даже не представляет, что говорит.

– Я все слышал.

– Слышал?! – рука дрогнула, и зернышко выпало из рук.

– Что теперь с нами будет?

– Не знаю… Возможно, нам придется переехать.

– Он сказал, что ты создала меня, – едва выдавил из себя Мир. Его трясло от напряжения. Он даже не поверил, что смог спросить, но что-то внутри говорило ему, что такие вопросы нельзя откладывать. – Это правда?

– В каком-то смысле, да. Я же твоя бабушка.

– У меня не было родителей? – его голос дрогнул.

– Что?! – она удивилась и на секунду потеряла дар речи. – Да что ты такое говоришь? Конечно же, были. Этот глупец и догматик ничего не знает о жизни. И ты туда же. Не ожидала от тебя. Честное слово, не ожидала…

Миру стало нестерпимо стыдно. Что за глупый вопрос? Расстроил и без того взволнованную бабушку.

– Извини, я не подумал. Глупо как-то.

– Да уж, это точно. Подумал бы, так не говорил бы такой глупости…

Александра выглядела печальной. А чему радоваться? Спокойной жизни приходил конец. Скорее всего, придется уезжать как можно дальше. Церковная бюрократия, конечно, неспешна, но что касается вопроса еретиков, скора на расправу. Никто и глазом моргнуть не успеет, как двое отшельников станут опасными преступниками.