Эдгар Крейс - Пираты Балтийского моря

Босой, в разорванной рубахе, посланник лежал на голом полу темницы, сжавшись калачиком и дрожа всем телом не только от холода и сырости, но и от голода. Вчера его «забыли» покормить, потому что, по заявлению магистра, рыцарь, не выполнивший приказа своего господина, не может считаться рыцарем, а значит, его имя недостойно даже упоминания вслух, не говоря уже о том, чтобы его кормили.

Гонец перевернулся на другой бок и попытался снова уснуть. Это было то немногое, что он мог себе позволить в тех условиях, в которые ввергла его несчастная судьба. Нужно было беречь силы. Он остро чувствовал, что очень скоро они ему пригодятся.

Неожиданно лязгнул замок входной двери, и на пороге темницы показался толстый коротконогий монах. Он сыто икнул и расслабленно прислонился плечом к косяку. Затем равнодушно посмотрел на лежащего на полу человека, скрестил ноги и с наслаждением стал ковыряться грязным указательным пальцем в зубах. Минуты три он доставал изо рта остатки еды, при этом довольно урчал и со всех сторон облизывал толстый короткий палец. Наконец он вытащил из-за щеки большой кусок свёклы, застрявший между дырявых зубов, хорошенько разглядел его и с громким чавканьем слизал с пальца. Ещё раз довольно икнул и вновь посмотрел на заключённого.

Немного подумав, он беззлобно произнёс:

– Ну и что ты развалился на полу прям как у себя дома? Давай вставай, пошли. Тебя магистр во дворе уже битых полчаса дожидается.

Узник разомкнул глаза и слегка приподнял с пола лохматую голову. Несмотря на пронизывающий всё его сухощавое тело холод, ему очень не хотелось сейчас вставать и куда-то идти, тем более он интуитивно чувствовал, что эта прогулка лично ему ничего хорошего не сулит.

– Ну что зенки свои бестолковые вытаращил? Думаешь, господин магистр тебя весь день должен во дворе под дождём ждать?! Вставай давай, пошли! – рявкнул начавший терять своё благодушие монах.

Волей-неволей узнику пришлось встать, ибо его конвоир уже начал выказывать явное нетерпение: скривил лицо, недовольно сдвинул брови и стал недвусмысленно почёсывать свои здоровенные кулаки.

– Не сердись, брат. Я сегодня немного ослаб. Плохо спал на холодном каменном полу, да и еды мне не давали, – примирительно произнёс гонец.

– А что, магистр обязан был тебя сытно накормить, а потом ещё и свою мягкую перину отдать? А может, ещё и тёплую кухарочку прислать, чтобы она всю ночью твою постельку согревала? – ехидно захихикал монах. – Шевели костылями, может, магистр сегодня будет добр и смилостивится к тебе. Тогда, Бог даст, останешься цел, хотя я сильно в этом сомневаюсь! Уж больно погода нынче промозглая, а наш магистр терпеть не может сырости. Ревматизма, понимаешь ли, грызёт его старые кости, да так, что мочи нету, и тогда он бывает страшно недовольным. В такие дни магистр у нас злой, как сам чёрт! Спаси, Господи, мою душу грешную за слова своевольные! – быстро перекрестился монах и подтолкнул остановившегося в проёме двери гонца.

Когда тот в сопровождении монаха вышел во внутренний двор замка, там уже собрались все рыцари ордена, которые в это время были свободны от несения службы. Заключённый поднял голову и тоскливо посмотрел на серое небо, с которого продолжал моросить противный холодный мелкий дождь. Создавалось впечатление, что на дворе сейчас не лето, а глубокая осень. Резкие порывы промозглого ветра пронизывали и без того промёрзшее тело узника.

И в самом деле, с погодой в этом году не задалось, как будто вместо лета после весны сразу пришла осень. Небо было таким же хмурым и неприветливым, как и сам магистр, который боком, как ворон на плетне, сидел в своём деревянном кресле с высокой резной спинкой. Чтобы хоть как-то укрыть своего господина от непогоды, слуги поставили палатку из белого шёлка, на которой был выткан ярко-красный меч и крест – символ Ливонского ордена. Лёгкая материя трепетала от порывов ветра, периодически оглашая округу резкими хлопками, готовая вот-вот разорваться. Магистр исподлобья смотрел перед собой и совсем не хотел замечать окружающих его людей. Прямо за его спиной, в той же палатке, плотной шеренгой и при полном вооружении стояла пятёрка его приближённых рыцарей, а по правую руку примостился секретарь со скрещёнными на груди руками. Остальные рыцари стояли недалеко от входа в палатку, а поодаль, вдоль внутренних стен замка, выстроились кнехты.

– Подведи ко мне это недоразумение поближе! – громко каркнул магистр, обращаясь к толстому монаху, конвоировавшему гонца.

С крыши одной из круглых башен замка сорвалась перепуганная стая ворон и с недовольными криками рванула прочь. Монах слегка подтолкнул узника в спину по направлению к палатке магистра, и гонец, обхватив свой полуголый торс руками и ёжась от холода, медленно пошлёпал босыми ногами по булыжной мостовой.

– Давай, шевелись быстрее – не заставляй наших братьев ждать тебя на этой проклятой стуже! – резким голосом приказал магистр.

Гонец остановился в паре шагов от входа в палатку и замер в ожидании своей участи. Ледяные капли дождя тонкой струйкой стекали с его мокрых волос и струились по лицу. Холодная вода капала на голую грудь, но «недоразумение» не смел даже немного пошевелиться, чтобы их вытереть, боясь навлечь на себя новую порцию гнева магистра. Да и бессмысленно было это делать – дождь в то утро и не думал прекращаться. Утрёшься – а через мгновение снова станешь мокрым.

– Ну, объясни своим братьям по ордену: как так вышло, что ты вернулся к нам без оружия, без своего коня и, самое главное, без важных документов, которые тебе было велено доставить мне?!

– Вчера я всё уже рассказал вам, – понурив голову, тихо ответил гонец.

– Вчера ты рассказывал мне, а сегодня расскажи это своим братьям. Они тоже имеют право услышать твои объяснения из первых уст. Кроме того, я полагаю, что это будет справедливо: как рыцарь ты имеешь право защитить свою честь перед братьями по ордену. Так расскажи же своим братьям, как на самом деле всё с тобой происходило, и мы решим, как нам с тобой поступить, чтобы всё свершилось по закону высшей справедливости.

– Третьего дня на меня в лесу напала шайка разбойников. Их было человек пятьдесят, и поэтому я не смог защититься сам и уберечь тайное послание, которое вёз от моего комтура.

– Неужто и впрямь в лесу была целая полусотня бродяг? – раздался из шеренги кнехтов чей-то насмешливый голос.

– Может, немного меньше, – слегка смутившись. ответил гонец. – Во время боя мне было не до подсчётов, но нападали они непрерывно – один за другим, и я просто не успевал отбиваться от ударов лесных разбойников.

– А может, и вовсе не было никаких лесных разбойников? Просто по дороге ты завернул в кабак и беспробудно пил там, да с девками развлекался, пока у тебя не украли деньги и послание твоего комтура? Там же тебя и помяли в пьяной драке, а нам насочинял про грозную шайку бандитов, чтобы оправдаться перед господином магистром! – рассмеялся обладатель насмешливого голоса.