К. Донских - Корсы К.С.В.

Возможно, оба старика несли с собой угрозу.

Переступая по осколкам, Кэти постаралась набраться мужества и вышла из-за комода.

– Вы Гривен? – спросила она, подозревая, что заданный ею вопрос риторический. Несколько мгновений тому назад тот же старик стоял перед ней и представлялся.

– Позволь все объяснить тебе. Я начну сначала. С самого… Хотя с самого, наверно, не стоит…

– Я хочу узнать все с самого начала! – акцентировала Кэти, почувствовав неуверенность старика.

Гривен посмотрел девочке прямо в глаза, будто проверяя, говорят ли они правду. После этого он с опасением взглянул на его точную копию, лежащую на боку всего лишь в метре от него самого. Другой, поверженный Гривен, казалось, не дышал, лишь рефлекторно двинувшаяся кисть не оставила сомнений – он был жив, хотя и не представлял опасности.

– Нам нужно уходить отсюда. Грифон опасен, и в любую минуту мы рискуем оказаться на его месте.

– Грифон? Ты сказал «Грифон»? – Кэти тут же вспомнила о том, что недавно рассказывала Чаку.

– Ты могла слышать о нем от своей бабушки. Грифон – чернокнижник и предводитель всех подмагов.

– ТАК ЭТО ПРАВДА? – экстатично выкрикнула Кэти, тут же прикрыв рот ладонью. – Бабушка ничего не придумала? Подмаги существуют?

Гривен замялся, не зная, что и ответить.

Он вырос в совершенно другом месте. Там, где всем детям было известно об обычных людях, которые при желании могут овладеть чародейством, но при этом чародеями не родились.

Конечно же, Дортс застыл во времени и отставал по развитию от столицы Кассаны – Амирали. Многие здесь либо не верили в существование подмагов, либо относились к информации о них с большими сомнениями.

– Грифон – давний враг Аманды… И встречи с ним она бы тебе не пожелала. Я знаю, Кэти, что от вопросов у тебя кипит голова, но будет лучше, если ответы на них ты узнаешь подальше от этого места. – Гривен протянул девочке толстую морщинистую руку. Еще с полчаса назад, возможно, тот же старик знакомился с ней. Сейчас он вновь просил ее доверия.

Кэти попыталась вспомнить, что же именно было не так. И лишь потом вновь обратила внимание на глаза. Старик, протянувший сейчас ей руку, смотрел на девочку ясными не по годам глазами.

Сейчас в них не было пелены.

В углу раздался еле слышный стон. Опершись на руки, крупный силуэт пытался встать.

– Нам нужно идти, Кэтрин. ДАВАЙ ЖЕ! – отрезал ледяным тоном Гривен и схватил девочку за руку. Он что-то еще сказал, но слова показались Кэти невнятными – все ее внимание было сосредоточено на близнеце толстого старика.

Она бы так и простояла, как вкопанная, если б Гривен не вывел ее под руку к новой двери Большого Бо, которая совсем недавно образовалась в стене. Взявшаяся из ниоткуда, эта дверца вновь исчезла, как только Гривен и Кэти прошмыгнули внутрь и оказались за ней, и вот уже привычная стена старого дома, как ни в чем не бывало, стояла на своем месте.

Внезапно двое вышли из пристройки совершенно другого помещения.

Кэти обернулась, чтобы удостовериться в том, что за нею была обычная дверь в бежевых тонах, служившая входом в небольшую кладовку.

Здесь, как и в Большом Бо, тоже отсутствовали признаки жизни. Пыль поднялась и закружилась, как только они распахнули настежь входную дверь, расположенную напротив кладовки.

– Здесь никто не живет? – уставилась она на Гривена, и тот на удивление согласно закивал.

– Прямо как у бабушки. Так же пыльно, безжизненно и прохладно.

– Это для отвода глаз, – причмокнул Гривен, слегка пнув толстой ногой лежавшую на боку табуретку.

В доме действительно было прохладно. В отличие от Большого Бо, прихожая здесь занимала, казалось, полдома. От нее вдоль стен шли две лестницы, которые в свою очередь соединялись общим балконом, за которым чернели три немытых окна.

– Здесь мы и останемся, – сказал Гривен.

– Здесь? Останемся… Но…

– Да, здесь слегка неуютно… – согласился Гривен. – Но это пока.

Он засунул в карман пухлую руку, так что карман сразу же порвался, и достал из него фонарик. Потом включенным фонариком стал водить из стороны в сторону.

Место, которого касался луч света, преображалось: старый, покрытый пылью и вывернутый до пружин диван вновь стал новым.

То же произошло и с креслом. Даже осколки от некогда целой вазы и то собрались воедино, встав обратно на журнальный столик. Последним штрихом стал черный от копоти камин, на котором вновь отчетливо проявились кирпичики цвета слоновой кости после того, как фонарик на него посветил.

– Вот это да! – произнесла Кэти, наблюдая за магией высшей степени.

– Этот фонарик подарила мне Аманда, – улыбнулся комплименту Гривен, – несомненно, полезная вещь!

– Да уж. Я таким фонариком могу только темные углы освещать, – с завистью в голосе печально охнула девочка.

– Не принижай себя. Ты не знаешь о мно-о-о-гих своих способностях.

– Правда? О каких же, например?

– Всему свое время, Кэти Стоун.

Гривен, безусловно, фамильярничал. Но Кэти этому уже не удивлялась. Ей начинало казаться, что она единственная, кто ничего в данной истории не понимает. Бабушка, Грифон, Гривен, Книга – все кружилось в голове в одном вихре, и хоть бы уже пришло время потянуть за ниточку и распутать клубок.

Гривен сходил на кухню и заварил чаю. А может, чай сам заварился – этого Кэти не заметила. Она, отчаявшись узнать хоть что-то, молча сидела в кресле, свернувшись калачиком.

– В этом доме когда-то жила твоя бабушка, – начал разговор Гривен, с трудом усаживаясь в узкое для него кресло.

– И почему я этому не удивляюсь, – с долей сарказма проговорила девочка. – Бабушку, наверно, всегда тянуло к раритетам . Не удивлюсь, если она дома коллекционировала.

– В этом доме она жила с того момента, как Грифон перешел нам дорогу.

Гривен сменил легкое выражение лица на очень серьезное, такое, которое Кэти увидела впервые.

– Твоя бабушка, Кэти, была великой кудесницей. Некогда Аманда владела фармацевтической фирмой.

Он исподлобья глянул на девочку, будто пытаясь понять, обладает ли та информацией.

Но Кэти все замечательно знала, как и то, что соседи шушукались за их спинами, называя Аманду чокнутой, точнее, повернутой на своих зельях и травах. Кэти же просто считала, что деятельность ее бабушки давно канула в прошлое.

– Она любила свою работу. Зельеварение было изюминкой твоей бабушки. Что она творила на кухне, – хихикнул Гривен, – и приворотные зелья, и отворотные зелья, и даже… один раз умудрилась приготовить зелье, от которого ее соседка покрылась гнойными волдырями. – И тут Гривен гоготнул. – Она неделю была похожа на упыря. Эта соседка ее изрядно доставала.