К. Донских - Корсы К.С.В.

– Могу я подняться в комнату Кэти? – спросил Чак.

– Конечно, иди. Вдруг тебе удастся узнать, куда она могла деться. Я перерыла весь ее шкаф и даже мусорку – никаких следов.

Чак поднялся по лестнице и открыл дверь с надписью «Если ты с советом, то прежде постучись».

Прямо посередине комнаты стояла кровать, на покрывале которой громоздилась большая плюшевая собака желто-коричневого цвета – подарок Чака. Кэти сама выбрала ее в магазине. Это была самая большая игрушка. Собака почти с Кэти ростом. И вот сейчас барбос смотрел на каждого входящего в комнату. Кровать примыкала к окну с занавесками такого же цвета, как и игрушка, справа дощатый шкаф занимал всю стену. Слева стоял письменный стол, над которым висели фотографии. Чак видел их впервые: на всех фотографиях была Кэти, но с разными персонажами. Вот она стояла в обнимку с подружками, здесь прижалась губами к носику щенка, на третьей она сидела, облокотившись, на диване вместе с Амандой и Джессикой.

А на столе стояла фотография с участием Чака – Кэти здесь смеялась, а Чак скривил лицо.

– Да уж… – выдавил он из себя, улыбаясь.

Чак ходил по комнате и осматривал ее. Казалось, здесь нечего искать: никакой записки, знака, направления.

Под ногами поскрипывал паркет. Почерневший и выщербленный от времени, он местами был в черных разводах. Несколько дощечек отошли и просто валялись рядом с дырками. Только у кровати был красивый пол. Благодаря искусственной шкуре тигра с цельной головой. Поковыряв из интереса отклеившиеся дощечки, Чак обнаружил под несколькими углубление. Там лежал черный маленький мешочек. Внутри Чак обнаружил кулон треугольной формы и с цепочкой.

Начав было думать о происхождении кулона, Чак и не заметил, как в комнату вошла Джессика.

– Что-нибудь нашел? – спросила она.

Чак не знал, так ли важен кулон, но силу рыжего камня уже видел. Растерявшись, он машинально убрал за спину находку.

– Н-нет, – промямлил он.

– Я так и знала, – расстроилась Джес и пошла обратно в гостиную.

Чак рассмотрел треугольный темно-серый кулон и расслабился оттого, что никакого действия тот на него не производит. Тем не менее, он здесь лежал неспроста. Раз Кэти спрятала его, значит, кулон важен. Запихнув вещицу в карман брюк, юноша спустился на первый этаж.

За окном появилась розовая полоска закатного неба. Посмотрев на часы, что висели между гостиной и кухней, Чак обнаружил, что пробыл у Стоунов почти три часа, а новостей от Кэти так и не дождался.

Маленький Робби, завидев спустившегося гостя, повис у парня на ноге и начал визжать от удовольствия. Ему явно не терпелось покататься на Чаке верхом. Юноша поддался непоседе и потаскал его по всей гостиной. Но мальчику оказалось этого мало, и он потребовал покатать его на шее. Отказаться было невозможно – как только Чак намекнул на это, Робби тут же заголосил так, что разбилась ваза, стоявшая на кухне.

– Ах ты, маленький чародей! – воскликнула, улыбаясь Джес. – Это у него от отца. Тот, когда злился – стекло тоже билось. Мне тогда пришлось научиться вот этому, – сказала Джес и направила патетический жест в сторону разбитого стекла, заставив его задребезжать. Осколки принялись медленно собираться воедино, и вновь превратились в узорчатую вазу.

– Вот это да! – вырвалось у Чака. – Надо бы мне тоже научиться такому приемчику!

Джессика раскраснелась от комплимента и пролепетала что-то невнятное. Маленький же Робби уже не хотел кататься на парне, и лишь смотрел на вазу в недоумении, приоткрыв рот.

Он казался милым: золотистые волосы, всегда взъерошенные маленькими ручками, серо-зеленые глаза – такие же умные, как и у сестры. Румянец на щечках. В целом, как некий персонаж из сказки, которого все величают здоровым крепышом.

В нем, безусловно, чувствовалась сила. В будущем Робби мог бы стать великим кудесником, но сейчас он казался таким беспомощным в этом мире магии, среди тех, кто мог ему навредить.

Чак вдруг почувствовал к этому мальчику тепло, которое запросто можно было бы сравнить с отцовским, а значит, не думать о безопасности маленького героя юноша просто не мог.

– Эти шарги… Вы и вправду думаете, что дом Аманды оказался на их пути случайно? – неожиданно для самого себя спросил, Чак.

Но Джес не выдала волнения. Она лишь скромно отвернулась к окну и начала бормотать себе под нос что-то о погоде и о том, что надо бы укрыть розы, а перед этим обязательно взрыхлить землю в том месте, куда упала зловредная старуха. Она даже улыбнулась, но Чаку показалась эта улыбка натянутой, в чем, он, конечно, не мог упрекнуть мать Кэти. Сейчас она имела право сомневаться в потенциальной угрозе, поддавшись страху, она бы просто лишилась рассудка. Чак хотел было спросить, не собирается ли она пойти проведать Большого Бо, но осекся и не стал. Он сам мог бы это сделать – в конце концов, он как-то раз был там. В тот самый день Аманда позвала Кэти попить чаю у старого камина, но, к несчастью бабушки, внучка уже встречалась со своим другом – Чаком в пригородном кафе. Отказать Аманде в нудных посиделках у огня девочка могла бы без особого труда, но вместо этого она просто решила познакомить Чака с бабушкой. Что, по правде сказать, было дурной идеей. Весь вечер Кэти находилась меж двух огней, с небольшой периодичностью потухающих только для того, чтобы открыть новую тему перепалки. Бабушке не нравился открытый характер Чака, Чаку же – наоборот, чрезмерная чопорная замкнутость. Это была их первая и последняя встреча, в которой каждый составил для себя мнение о другом – не столь положительное, насколько этого хотела бы Кэти.

Сейчас ничего не мешало юноше побывать в том самом доме вновь. Отсутствие в нем хозяев не смутило Чака. Раз там побывали совершенно нежеланные гости, то уж его присутствие вряд ли кого-то покоробит.

С этой и другой мыслю о Кэти Чак попрощался с Джессикой.

– Береги себя, Робин Стоун, – с ноткой деловитости крикнул спрятавшемуся за кухонной колонной мальчику Чак.

Тот игриво высунул голову, тут же убрав ее. Чак уже не видел, как его новый друг плакал и топал ножкой, требуя вернуть его – высокого и доброго, на ком можно скакать без устали и с кем так спокойно…

Грифон находился в своей комнате. Почему-то в ней было темно – хоть глаз выколи. Но он то ли не мог, то ли не хотел зажечь свет. Ему все время казалось, что кто-то глядит на него из-за портьер на матовой черной подкладке, закрывавших окна. Взгляд улавливался шестым чувством, и от него явно было не по себе. Тот, кто смотрел на Грифона, был сильнее его, сильнее всех предыдущих его соперников. Его взгляд буквально сводил с ума. Темный маг чувствовал, как теряет рассудок: голова гудела, а пространство искажалось.