Олег Фурашов - Разбегающиеся миры, или Вселенская толкотня локтями

– Да не знаю я, – как мог, выворачивался гость салона. – У нас с ним неделю назад был того…трёп про этрусков. Он такой…курчавый…Девкам нравится, – на ходу фантазировал посетитель. – Жора болтанул, что здесь работает.

– Вы за тем сюда и пришли? – не спускал с него колючих глаз старший распорядитель.

– Да не…По случаю…, – словесно отбивался прихваченный с поличным. – Щас…что-то…вспомнил про Жору.

– Захар Андреич, может, мозжечок ему отбить, чтоб не помнил, чё не надо, – предложил верзиле тараканоподобный изувер. – Заодно с почками, а? Или подхребётный филей опустить, чтоб прямая кишка лучше держалась, а? Или ливер мелко порубать ногами, а?

– Цыц! – поставил его на место главный. – Вас как зовут? – организовал импровизированный допрос Заковыкина Громадин, отводя его в угол зала.

– Меня? – глупо хихикнул Тихон. – Эта…Михой. Миха Шестопалов я.

– Студент?

– Ага.

– Где учитесь?

– В этом…В МГИМО.

– Документы при вас имеются?

– Документы? Не-е…

– Антон, – распорядился Захар Андреевич.

И Рыжеусый тренированными пальцами не то карманника, не то аккордеониста пробежался по Заковыкину сверху донизу, на полпути извлекая мобильный телефон из джинсов задержанного.

– Не-а, – сокрушённо доложил он начальнику, завершив досмотр. – Нема ксивы.

– Внимай, Миха, или как тебя там, сюда, – внушительно приказал Тихону верзила. – Твой проказливый фейс зафиксирован в базе данных, – указал он пальцем на одну из камер слежения. – Если что, из гроба достанем. Или туда прописку организуем. Понял?

– Д-да, – довольно-таки поспешно подтвердил усвоение угрозы студент.

– Отдай ему телефон и выпроводи, – приказал Громадин Антону. – Через чёрный ход. И чтоб без рук.

– Угу, – хмыкнул Рыжеусый.

Он «пробил» номер мобильного телефона пермяка, возвратил изъятое и указал «проказливому фейсу» место подле себя.

Таким образом, Антон культурно повёл лазутчика «под конвоем» кратчайшим путём к выходу – вдоль служебного коридора третьего этажа. Дефилируя мимо одного из кабинетов, Заковыкин случайно прочитал надпись на табличке, прикреплённой к дверям: «Главный режиссёр Листратов Георгий Валентинович». И тут его точно по голове ударили: «Листратов Георгий!…Ведь Георгий же! Гоша…Жора…». У студента хватило ума промолчать. Он ни жестом, ни возгласом не выдал себя, уверившись, что находится на правильном пути: по пустякам такие строгости в заведении устраивать не стали бы.

Антон сопроводил Заковыкина к подножию крыльца видеосалона, где на прощание отвесил всё же ему смачного пинка в «подхребётный филей». В другой раз Тихон непременно дал бы за то наглецу в рыло, но теперь его сдерживало обладание тайной, разгадка которой медленно, но приближалась. Потому он зашагал вдоль зеркального ряда стёкол «Сюр-Реала», вглядываясь в своё обиженное лицо и удивляясь, что уж такого проказливого в нём

могли обнаружить.

2

Прописная истина: сильных трудности закаляют. Вот и в Заковыкине приключение в видеосалоне не только не убило неутолимую жажду расследования, а напротив – подстегнуло её. Он приступил к проверке третьей гипотезы. И расшифровка понятия «атон» оказалась не менее сложным занятием, нежели прояснение первых двух версий.

Откровенно говоря, изначально Заковыкин написание ключевого слова с прописной, а не с заглавной буквы, отнёс на некоторую неграмотность Милены. Пермяк предположил, что на самом деле под «атоном» она подразумевала «Атона» – солнцеподобное божество из древнеегипетской мифологии. Потому он и укрепился во мнении, что девушка учится на историка. Кого ещё в середине двадцать первого века могут заинтриговать покрытые прахом тысячелетий Атон или племя этрусков?

По поводу Атона у Тихона имелись кое-какие планы проверки. Хотя и довольно туманные. Студент надумал обратиться за помощью к Борьке Загребалову. Борька разом был и сокурсником Заковыкина и довольно противным малым. Из-за второго свойства с ним, пожалуй, не стоило бы связываться. Зато, наряду с несносным характером сокурсник располагал и несомненным достоинством: он обладал мощной электронной базой.

Последнее обстоятельство и предрешило исход колебаний будущего юриста: он снизойдёт до Загребалова истины ради. Тем более что Борька имел перед ним обязательства: Тихон сделал за него оригинальный реферат, а также выручил на тестировании во время зимней сессии. Естественно, что за работу, выполненную башковитым провинциалом, «богатенький, но тупорылый Митрофанушка» рассчитался, что, впрочем, не избавляло его от зависимости в предвидении будущих экзаменов.

Через полчаса Заковыкин уже стоял перед порталом модерновой московской многоэтажки и нажимал на кнопку панели видеодомофона. Борька («партийное» прозвище Батон) был толстяком и чревоугодником, точнее – чревоугодником и толстяком. Потому визитёр вовсе не удивился, услышав типично московский – протяжный и акающий – тенорок Загребалова, вопрошавшего с плотно набитым ртом:

– За-ка-вы-ка, ты што ли?

– Нет, дух Кащея Бессмертного с раздавленным яйцом и сломанным кончиком иголки, – не склонный шутить, буркнул тот.

– Ка мне, што ли?

– Нет, к телу Бабы Яги.

– Чиво нада?

– Шоколада.

– Ха-ра-шо, за-ха-ди, – согласился Батон, которого, как ни странно, убеждали именно такие малосодержательные и алогичные диалоги. – Ща швейцара предупрежу.

Щёлкнуло автоматическое запорное устройство, и студент, потянув на себя дверь, шагнул в подъезд. Там он увидел старушку-консьержку, которой уже звонил Загребалов. «Я…эта…к Батону…То есть, к Борьке», – известил её Тихон, и вызвал скоростной лифт.

Спустя полминуты худощавая фигурка гостя уже проявилась на верхних этажах. Обжора встретил его на пороге пентхауса, по размерам больше напоминающего двухуровневый спортзал.

– Пги-вет! – сказал Борька, дожёвывая энный по счёту эклер. – За-ха-ди.

Расположившись в Борькином жилище, Заковыкин слегка ввёл хозяина в курс проблематики по поводу Атона и топ-менеджера «Сюр-Реала» Георгия Листратова, пытаясь обойти стороной существо собственной затеи. Однако прожорливый субъект был не лыком шит, чтобы за здорово живёшь пальцем шевельнуть.

– И чиво? – осведомился он.

– Надо бы вычислить этого Гошу и прояснить про Атона.

– Ка-аму надо?

– Мне.

– А за-ачем?

– Так, – уклончиво произнёс Тихон.

– Ну, раз та-ак, так я пойду за-ажую чё-нить, – фыркнул

Загребалов. – А тебя, За-ка-вы-ка, я не за-адерживаю. Пака-а…

– Батон, погоди, – остановил его обескураженный сокурсник. – Тебя же просят…Будь человеком.

– Х-хо! Дак и ты будь, – хохотнул тот.

И уральский следопыт понял, что противного типа ему придётся «брать в долю». Он протяжно вздохнул и нехотя раскрыл тому подоплёку истории. Загребалов к ней не выказал большого интереса. Он пожал плечами: