Олег Фурашов - Разбегающиеся миры, или Вселенская толкотня локтями

Мирную троицу, как «более-менее вменяемых», действительно препроводили к руководителю богоугодного заведения. Там Дик с приятелями принялись квалифицированно «косить» под психически ущербных. Благо, для того и не требовалось чрезмерных усилий. Дик сообщил главному врачу, сочувственно опрашивающего его, что он главный гринписовец Млечного Пути, что иногда внутри у него квакает лягушка, а также слышится незнакомый голос какого-то инопланетянина как знак свыше о миссии по спасению флоры и фауны Земли. Выслушав аналогичную чепуху и от приятелей «мессии», главный врач подал знак старшему санитару движением бровей.

– К тихим шизикам? – поставил безошибочный диагноз троице старший санитар.

– О-е, – умиротворённо кивнул учёной головкой главный эскулап.

– А остальных – к буйнопомешанным?

– О-е.

В суматохе медицинский персонал не сразу спохватился, что истории болезни на новичков «затерялись в пути». Дозвониться до начальства в выходной день также не удалось, а отступать было поздно, да и некуда. Вот руководство учреждения и решило острые вопросы, а равно и пленников, оставить до понедельника.

Ан уже в воскресенье грянул скандал. Сторонники Дика, загодя подготовленные к его провокационной вылазке, созвали у стен клиники грандиозный импровизированный митинг, на который прибыли родные и близкие «новобранцев», представители «Гринпис» и антиглобалистов, телевизионщики и журналистская братия, целый батальон адептов Церкви сайентологии и сонм иных недовольных психиатрами. Не обошлось и без простых обывателей. К полудню у забора больницы было не протолкнуться. С традиционным опозданием здесь появились полиция, прокурор, губернатор штата, а также и светила медицины. Дело принимало скверный оборот.

К вечеру, под свист, рёв, вой и победное улюлюканье толпы беззаконно и безвинно изолированные бунтари, а равно и Александер со товарищи, были освобождены.

День спустя Дик, в одночасье ставший не только знаменитостью, но и особой, чудом избежавшей линчевания со стороны тех, кого он столь безобразно «подставил», уже выступал по калифорнийскому телевидению в прайм-тайм. «Ничуть не боясь ошибиться, я предрекаю, – высокомерно вещал он, – что напуганные мною болваны от психиатрии ударятся в другую крайность: теперь они перестрахуются, и завтра и послезавтра не диагностируют душевных заболеваний и откажут в медицинской помощи тем, кто в ней доподлинно нуждается». И обиженные психиатрами в этом плане люди вскоре и вправду объявились.

3

Такими вот нетривиальными, исконно американскими методами самоутверждался строптивый учёный. Но Джону Маккою такие ребята не просто импонировали, а были нужны. Тем паче, что Джон уже в ту пору взаимодействовал с ЦРУ по сугубо специфическим вопросам воздействия на психику человека.

К тому же, Александер был похож на Маккоя. Нет, речь не о внешнем сходстве. Напротив, ежели макушку самого Джона, как исконного потомка выходцев из Ирландии, венчала густая рыжая шевелюра, то Дик брил вытянутую кверху голову наголо. Череп его напоминал яйцо страуса, к которому приклеили уши, затем грубо, долотом, вырубили глаза, рот, а в довершение прилепили крупный нос. Зато характером и поступками Александер представлял близнеца Маккоя: столь же резок, самоуверен, честолюбив, несгибаем на пути к процветанию.

Неудивительно, что Маккой спас «яйцеголового малого» от уголовного преследования. Круче того, он не только приблизил его к себе, но и пристроил в ФБР, едва в Лос-Анджелесе поутихли «страсти по Дику». И о сделанном выборе Джон впоследствии не пожалел: большой оригинал Дик многократно угодил ему, сопровождая Маккоя в движении по служебной лестнице.

Ныне Джоном и Александером были задуманы более чем рискованные затеи. Конечно, на них запросто можно было сломать шею, особенно в России. Однако, в случае удачи, вероятность триумфа была велика.

«…Иначе говоря, – докладывал меж тем Дик, – если экономику Раши и нельзя назвать гомогенной, то уж малодиверсифицированной она является точно. Судите сами: милитари, топливно-энергетический комплекс, металлургия, сельское хозяйство – на юге страны…Что ещё? Торговля лесом и удобрениями…Всё! Отсюда и вытекают социальные проблемы русских. У них галопирует незанятость населения. Особенно среди молодёжи. Конечно, правительство субсидирует кое-какими, по большей части символическими, пособиями подрастающее поколение. Но незаработанное страшно развращает тунеядцев. Вследствие недифференцированности производства у русских господствует олигархическая система управления. Отсутствуют социальные лифты. Зажравшаяся элита многих утомила.

Учтём и то многократно апробированное историей средство, – щёлкнул двумя пальцами докладчик, – что в гигантской рыхлой стране всё решает центр. Если у нас получится заварушка в Москве, то полыхнёт по всей Раше.

Таким образом, – потёр потные руки Александер, – при реализации плана «Плебисцит» надлежит опираться на четыре составляющих нашей пятой колонны, как сказал бы Хемингуэй: на подкармливаемую Западом оппозицию, на интеллегентствующий контингент, на тунеядствующее новое поколение и на народившуюся, как сами русские говорят, новую блатату, не приемлющую власти и старый продажный криминалитет…»

По окончании совещания, на котором планы акций «Своя игра» и «Плебисцит» были утверждены, Соня Чемберлен задержала Маккоя. Её глодали сомнения. Уж очень прожекты «выпадали из общего ряда».

– Не подведёте? – спросил глава государства Джона.

– Нет, – твёрдо ответил Маккой.

– Откуда такая уверенность?

– Проекты проработаны. Механизм реализации первого из них – безотказный и легко контролируемый нами. Секретность – абсолютная. В конкретику посвещены только я и Дик. Затея Александера настолько оригинальна, что иванам не разгадать её. Так что, будьте покойны: мы всё оформим как надо.

– О`кей. Ну, а ваш оригинал Дик, не выкинет какую-нибудь непредсказуемую импровизацию?

– Исключено.

– Почему?

– Он оригинал там, где не затрагиваются его интересы. Но там, где речь заходит о личном, он – догматик, каких поискать. И Александер, как типичный американец, чётко сознаёт, что его просперити возможно исключительно на путях процветания Америки. Пакс Американа – его мир.

– Принимается. Что скажешь про вторую операцию?

– Здесь вариативность существенно выше. Зависимость от русских – всегда шанс пролёта. Тем более, что в данном случае так называемая пятая колонна сформирована из разношёрстной публики. В глазах пестрит от оппозиционных течений. Однако, какое-то из них обязательно выстрелит. Если же получится залп – смута в России обеспечена. Ну, а если провал – мы ни при чём. Свалим на последышей этого…нахального Навального. Но я верю в благополучный исход.