Оксана Букия - Серебряный. Отголоски Судьбы

Когда Димостэнис покидал это место, на спине верного летуна, Талла уже стояла высоко в небе, и было ясно, что на официальную часть Праздника Цветов он безнадежно опоздал. Однако это не волновало главного советника. Он неотрывно смотрел на свою ауру, которая первый раз в жизни непрерывным ровным контуром лежала на его коже, на бледный розовый рубец, неровным рваным зигзагом пересекающий его правый бок от нижних ребер до самой середины живота, а в голове пульсировала две мысли. Об Ангеле, который развернул его от самых Врат Зелоса и об его ощущениях, когда земля приняла его в свои объятия. Что это было? Впрочем, почему было? Он до сих пор чувствует эту связь. Совсем иную, не так как было раньше, когда он мог всего лишь видеть и брать. Теперь стихия стала его частью.

– Я что-то пропустил? – он пока не решил, стоит ли посвящать его величество в подробности своего ночного времяпрепровождения.

– Первую часть Бала Цветов 25 25 Бал цветов – праздник в первые дни нового ара. В эти дни все желающие вступить в официальный союз со своим избранником подают официальные прошения в канцелярии, занимающиеся именно этим вопросом. Там их рассматривают и выносят вердикт: либо дают благословение и молодые люди идут в храм Зелоса, либо отказывают и союз никогда не может быть одобрен ни семьями, ни Богами. Высокородные просят позволения у самого императора. При согласии избранник дарит своей будущей спутнице жизни какую-то вещь, чаще кольцо или браслет с символикой цветов. .

– Ваше величество соизволили кого-то осчастливить в этот ар? – насмешливо изогнул бровь главный советник, бросив взгляд на два изящных браслета на запястьях императора.

– Я чувствовал себя пустым местом, – проигнорировал его вопрос Аурино. – Все смотрели не на меня, а за мое плечо. Все мысли моих верных подданных были лишь о тебе.

Дим фыркнул.

– Гадали можно ли уже начинать радоваться?

Главный советник и высокое общество друг друга не любили. Как-то не сложилось. Поначалу друга по детским играм и юношеским забавам его величества (его даже не стеснялись называть так в глаза) никто не воспринял всерьез. Задирали, осыпали колкостями, насмехались над аурой. Несколько шумных дуэлей с последовавшими за ними не менее громкими извинениями уменьшили пыл насмешников. Когда же оказавшийся правдой слух о том, что сэй Иланди владеет всеми четырьмя стихиями, облетел весь двор, вдруг стало не до того, какая собственно у вышеназванного сэя аура.

Ему завидовали и боялись, ненавидели и льстили. Всегда отстраненный, резкий, с колючими глазами и высокомерно вздернутым подбородком, Димостэнис научился не обращать внимания на атмосферу, царящую вокруг него, и отражать любые нацеленные атаки.

– Кстати, сэй Дайонте представил сегодня свою дочь.

– И?

– Могу тебе сообщить – она гораздо симпатичнее отца.

Димостэнис закатил глаза.

Его величество аров с семнадцати не обделял своим высочайшим вниманием особ противоположного пола. Правда головы не терял никогда, строго следуя общепринятым правилам империи и заботясь о своей репутации. Серьезно подходил к выбору девиц с которыми проводил время и добросовестно обходил стороной высокородных сэй, избегая встреч в стенах дворца, оставаясь в глазах своих подданных примером для подражания и заставляя страдать придворных красавиц.

Что, впрочем, не мешало главе тайной службе знать о каждой новой пассии и назначенных свиданиях. В последние же три минора император проводил время в среднем районе в одном и том же доме с дочерью городского главы. Влюбиться что ли соизволил его величество?

В отличие от друга у самого Димостэниса отношения с девицами складывались печально и весьма эпизодически. Трясина дел, в которой он с каждым днем увязал все больше и больше, не оставляла времени на личную жизнь, лишь иногда подбрасывая свободные мены для непродолжительных встреч.

В дверь постучали, потом она чуть приоткрылась и почтительный голос тихо произнес:

– Ваше величество, сэй Дайонте просит аудиенции.

Аурино нахмурился.

– Не упоминай черта к ночи, а сэев советников никогда, – нравоучительно изрек Димостэнис.

Ответить император не успел, так как дверь распахнулась, и в комнату быстрым шагом вошел, нет, почти вбежал Талал Дайонте, а следом четыре человека с нашивками Дома на рукавах форменных курток. Лейтенант и трое гвардейцев из личного сопровождения сэя. Следом, отставая на несколько шагов, не спеша зашел Бриндан Пантерри.

– Сэй?! – император недовольно посмотрел на одного из Совета Пяти. – У вас что-то случилось? Вы врываетесь ко мне в кабинет как к себе домой.

– Ваше величество, – советник приложил руку на уровне хьярта, как было положено по этикету. Было видно, что это вся учтивость, на которую он был способен в эти мгновения. – Сегодня ночью в мой дом проник преступник и вынес оттуда ценную вещь. Я пришел к вам просить наказать вора!

Аурино онемел.

– Сэй Дайонте, – очень медленно с не предвещающе ничего хорошего нотками в голосе вымолвил он после некоторой паузы, – вы перепутали дворец с домом законников?

– Я ничего не перепутал, ваше величество! – все так же гневно произнес Талал. – Именно вы наделили преступника властью и полномочиями, поэтому ему не указ ни законы нашего государства, ни правила, ни приличия! И только вы сможете наказать его за совершенное преступление!

Уже к середине этой яростной тирады было ясно, кого имеет в виду сэй советник. Император исключением не стал. Однако уточнил:

– Вы обвиняете Димостэниса в том, что он по ночам грабит чужие дома?

Прервался, давая всем собравшимся проникнуться тем, что только что слетело с его губ.

– Или вы обвиняете меня, что я истратил государственную казну, и теперь мои подданные вынуждены искать средств для существования на стороне?

– Ваше величество, – наконец вымолвил обвиняемый, – не думаю, что сэй Дайонте хотел как-то обидеть вас. Видимо у советника была тяжелая ночь, а утром он решил, что не любит меня еще чуточку больше чем обычно.

Внешнее оставаясь невозмутимым как скала, Димостэнис весь сжался в тугой комок нервов и мышц, а невидимый кинжал в боку провернулся с новой силой, напоминая о том, что нелепость происходящего лишь видимость, которая в любой момент может обернуться для него непоправимой трагедией.

Талал Дайонте проигнорировал ироничные замечания с обеих сторон и продолжил.

– Я требую, ваше величество, чтобы вы приказали арестовать преступника и предали его в руки правосудия в соответствии с законами Астрэйелля. До этого момента он будет находиться под охраной в моем имении.

– Сэй Дайонте, – голос императора звучал все более угрожающе, – если вы никак не можете остановиться и прекратить этот фарс, я хочу вам все же напомнить, что своими обвинениями в адрес Димостэниса, вы наносите глубокое оскорбление не только ему лично, но и всему Дому Иланди. Вы готовы отвечать за свои слова? У вас есть весомые доказательства? Вы уверены, что хотите начать этот процесс?