Гай Гэвриел Кей - Блеск минувших дней

Copyright © 2019 by Guy Gavriel Kay

© Перевод Н.Х. Ибрагимова, 2019

© ООО «Издательство АСТ», 2021

(в основном приведены по тем городам, откуда они родом, и не обязательно в связи с тем местом, где они впервые встречаются в тексте)

В Серессе:

Гвиданио Черра, также называемый Данио, а иногда – Данино.

Алвизо, его кузен, книготорговец в Серессе

Брунетто Дузо, стражник

Герцог Лучино Конти, болеющий после инсульта

Риччи, исполняющий обязанности герцога

Петронелла, Дарио, Маурицио соседи Гвиданио

В Мачере:

Герцог Ариманно Риполи

Коринна, его жена

Адрия, их младшая дочь

В Акорси:

Фолько Чино д’Акорси, командующий войском наемников

Катерина Риполи д’Акорси, его жена, сестра герцога Мачеры, Ариманно

Люди Фолько:

Альдо, его кузен и лейтенант

Джан

Коппо Перальта

Леоне

Ванетта, сестра Фолько (покойная)

В Ремиджио:

Теобальдо Монтикола ди Ремиджио, правитель Ремиджио, командующий войском наемников

Джиневра делла Валле, его любовница, мать двух его младших сыновей

Труссио, его старший сын от покойной жены

Герардо Монтикола, брат Теобальдо, главный советник Ремиджио

Люди Монтиколы:

Гаэтан, его лейтенант, из Феррьереса

Коллючо, командир его роты

В Авенье:

Гуарино Пезелли, основатель прославленной школы в Авенье

Эридзио и Эвардо Риччьярдиано, братья, правители в Авенье

В Милазии:

Граф Уберто Милазийский по прозвищу Зверь

Новарро, его главный советник

Морани ди Россо, главный дворецкий замка

Опичино Валери, торговец

Эриджио, его старший сын

В Фиренте:

Пьеро Сарди, банкир, правитель Фиренты

Версано, его старший сын

Антенами, его младший сын

Ариберти Борифорте, командир его армии

В Родиасе:

Верховный патриарх Скарсоне Сарди, племянник Пьеро

В Бискио:

Кардерио Саккетти, башмачник

Мина Саккетти, его тетушка

Леора, его дочь

Карло Серрана, наездник на скачках в Бискио

А также:

Елена, странствующая целительница

Брат Нардо Сарцерола, священнослужитель

Горо Кальметта, купец из города Россо

Маттео Меркати, знаменитый художник

Гурчу, калиф ашаритов, осадивший Сарантий

Ночь. В большой комнате – давно уже немолодой мужчина. Фонари и лампы, факелы в кронштейнах, красивый стол, высокие окна, закрытые ставнями, картины на стенах в полумраке. Мужчина не одинок, но все равно память возвращает его в те времена, когда он был молод. Это свойственно всем нам. Запах, голос, имя, человек, напоминающий кого-то, кого мы знали, уносит нас в прошлое… В этот момент что-то происходит, но возникает некая задержка, пауза в быстрой смене событий и лиц, а прошлое ночью становится ближе.

Мужчина вспоминает одну историю из тех времен, когда он был молод и познавал мир и свое место в нем. Он не может и не станет восстанавливать в памяти всю эту историю целиком, ведь нам доступны лишь разрозненные фрагменты прошлого, даже своего собственного. И оно принадлежит не только нам – сохранившееся в памяти, в записях, в услышанном или прочитанном. Мы можем воссоздать лишь часть его. Иногда этого достаточно…

Моряки говорят, что капли дождя начинают скучать по туче уже тогда, когда падают сквозь свет или мрак в море. Так и я скучаю по ней, падая сквозь свою жизнь, время, бесконечную суету. Она до сих пор иногда снится мне по ночам, но сны эти ничего не значат. В них только я сам и моя тоска по тому, чего никогда не будет.

Я очень хорошо помню ту осеннюю ночь. Было бы странно, если бы я забыл, ведь именно тогда дорога моей жизни сделала резкий поворот, противоположный направлению, которому я следовал до тех пор. Она «изменила дугу моих дней», как сказал бы Гуарино. Я мог запросто погибнуть, и тогда вообще никакой линии не было бы. И долго еще после этой истории в моей памяти возникали образы кинжалов: того, который носил я, и того, который пустили в ход раньше, чем я выхватил свой.

Я обязан жизнью Морани ди Россо и зажигаю свечи в память о нем. Он был хорошим человеком. Справедливости ради замечу, что любой друг Гуарино просто не мог быть иным. Морани, главный управляющий во дворце Милазии, принял меня на службу по рекомендации Гуарино. Вот почему я находился во дворце в ту ночь, когда девушка убила графа Уберто по прозвищу Зверь.

Должен сразу сказать, что я учился в школе Гуарино вовсе не потому, что мой отец занимал какое-то видное положение в обществе. Когда Гуарино, лучшему человеку нашего времени, предложили открыть школу при дворе в Авенье, он согласился, но с условием: ему позволят принять несколько детей незнатного происхождения – умных и одаренных, – которых он будет обучать наравне с сыновьями и некоторыми дочерями аристократов.

Только благодаря этому я туда и попал. Мой отец был портным в Серессе. Я не стыжусь признаться в этом. Я знаю, кем он был, как знаю, кем был я и кто я сейчас. На меня обратил внимание священник из нашего местного храма у большого канала. Он отметил, что я сообразителен, недурно сложен и благовоспитан, да к тому же легко усваиваю буквы и цифры.

Портные в Серессе (как и в других местах) действительно имеют некоторое положение в обществе. Они вхожи в дома сильных мира сего, беседуют с ними во время примерки, узнают об их делах и потребностях (и это касается не только одежды), а иногда даже формируют эти потребности. В наше время внешний вид при появлении в общественных местах имеет значение. Полагаю, впрочем, что так было во все времена.

По настоянию нашего священника отец упомянул обо мне в письме к одному из своих покровителей, члену Совета Двенадцати, потом священник сам написал письмо этому человеку, и… закрутилось. Я вспоминаю мать в утро моего отъезда – она спасла от кота желтую птичку. Прогнала кота прочь, потом повернулась и крепко обняла меня на прощание. Не знаю, плакала ли она; если и плакала, то уже после того, как я уехал.

У Гуарино в Авенье я провел семь лет. Теперь там, во внутреннем дворике дворца, напротив здания, где раньше размещалась школа, установлен его бюст. Школу давным-давно закрыли. Гуарино умер, мой отец (да хранит Джад его душу) умер – как и многие из тех, кто сыграл важную роль в моей жизни. Это неизбежно, если вы живете достаточно долго.