Мэделин Ру - World Of Warcraft. Traveler: Сияющий клинок

Не знаю, мама, когда вернусь, но вернусь обязательно. Приключения приключениями, но в Приозерье мой дом. Передай Робертсону с Селией, и Роббу тоже, что я по ним страшно соскучился, а Чумаза обними за меня и угости лишней косточкой, ладно? Люблю тебя, мама. Ты обо мне не волнуйся: со мной надежные друзья, и я уверен: они помогут вернуться к тебе всем, чем только сумеют.

Последнее было истинной правдой. Не зная, когда письмо удастся отправить, и удастся ли отправить вообще, Арам вложил листки обратно в блокнот и бросил взгляд на сестру. Макаса сладко похрапывала, но даже во сне не выпускала из рук любимого оружия – цепи. Задув свечу, Арам улегся на мягкую уютную перину и принялся вслушиваться в голоса блуждающих огоньков, вьющихся среди высоких, как горы, деревьев. Их песни казались шелестом ветра в преддверии скорого ливня.

Вначале Арам словно бы вновь брел через просторы Обугленной долины. Языки пламени упорно крались к самым ногам, а после взмывали в воздух, но вскоре тишина уступила место пронзительному треску ломающегося дерева, и еще более пронзительным воплям мужчин и женщин. Над головой его сквозь облако дыма тянулась вверх корабельная мачта, на полотне паруса плясали алые огоньки. Корабль. Он на корабле! Несмотря на всю зыбкость окружавшего его мира снов, сердце Арама забилось, как бешеное. «Волноход» и мерный плеск морских волн у его борта он до сих пор помнил – ярче некуда, но сейчас корабль заживо пожирал огонь.

Увидев в дыму силуэты людей, борющихся с пожаром, Арам без оглядки ринулся в общую суматоху.

– Воды сюда! Бадью, живее! Воды мне!

– Течь в трюме! Слишком много воды! Ко дну идем…

Крики неслись над палубой, пробиваясь сквозь треск и гул пламени. Прикрыв ладонью глаза, Арам выбежал из капитанской каюты на основную палубу, вгляделся в лица команды, пытаясь понять, что это – причуды памяти или же нечто большее. На фоне пожиравшего фальшборт огня мелькнули тени, канаты, тянущиеся к мачте, вспыхнули, лопнули, бичами щелкнули над головой, а тени вмиг обернулись фигурами воинов.

Над волнами эхом разнесся гром пушечного залпа, а после ушей Арама достиг прекрасно знакомый глумливый, надменный клич. Малус… Капитан Малус со своими головорезами шел в бой. Но тут Арам бросил взгляд на медленно падающий книзу парус, все еще тлевший во многих местах, и даже во сне почувствовал, как пересохло во рту. То были другие цвета, не цвета «Волнохода»! Знаком ли ему этот корабль? Приглядевшись, он сообразил, что матросы, суетящиеся на палубе, малы ростом, слишком малы…

Гоблины!

Выходит, это вовсе не «Волноход», а «Рак», корабль, якобы – по крайней мере, барон Гогельмогель в этом не сомневался – увезший из Прибамбасска Арама и его друзей. Обманутый этими ложными сведениями, Малус пустился ловить ветра в поле, погнался за шхуной, на которой Арам отродясь не бывал. Но если сон этот настоящий, действительно вещий, значит, шхуну Малус догнал, и «Рак»… о звезды, «Рак» обречен. Арам непроизвольно потянулся к рукояти из осколков кристалла, но тут же вспомнил: ведь клинок еще не завершен! Он безоружен. Беспомощен. Ошеломлен. Но сон выглядел, словно явь. Казалось, он вот-вот почувствует вкус пепла на языке…

Корабль вздрогнул, отброшенный вбок внезапным ударом. Матросы схватились было за ведра, но тут же обнажили мечи.

– К оружию! – взвился над палубой чей-то призыв. – Они идут на абордаж! Руби концы, сбрасывай их крючья! Нас запросто не возьмешь!

Утыканный все еще горящими огненными стрелами, «Рак» накренился, пошел ко дну, но тут на палубу, прямо сквозь дым и огонь, словно неуязвимый для жара огненный элементаль в облике человека, прыгнул Малус. Должно быть, его корабль – зловещий, грозный эльфийский эсминец – отыскал и поджег «Рака», чтоб выкурить из кают Арама с друзьями. Глаза Малуса мерцали безжалостным огоньком. Оправив отворот плаща, он небрежно взмахнул мечом и рассек горло ближайшего гоблина. Доски палубы под ногами Арама дрогнули: на защиту шхуны, подняв боевые молоты, с громким топотом бросились двое матросов-огров. Однако арбалетные болты, пущенные с борта эсминца, мигом покончили с ними, и Малус, широким шагом переступив через труп одного, двинулся прямо к Араму, как будто почуял жертву сквозь туман мира снов.

Арам отступил на шаг, но обнаружил, что окружен жаркими языками пламени.

– Малус! Трогг бьется за Сокрытых. С троллями бьется, и с эльфами, и с людьми. С ограми Трогг не бьется. После Забытого Города – никогда.

Заслышав этот голос, громкий, точно удар бортом о борт преследуемого корабля, Арам отшатнулся, отступил еще на пару шагов. Огромный, будто четыре человека разом, Трогг с жутким рогом во лбу и шипастой палицей, прикрепленной к обрубку руки, отшвырнул в сторону бросившегося к нему гоблина и уставился на поверженных огров.

– Спокойствие, – велел Малус кипящему от возмущения огру. – Нам нужен всего лишь компас да рукоять меча, а после отправим эту развалину на дно морское и уйдем своим курсом.

Под взглядом Арама Трогг поддел носком ноги тело убитой огрихи, перевернул его на спину и зарычал. Похоже, он был здорово недоволен.

Между тем на шхуну волной хлынула команда «Неотвратимого», палуба потемнела от сумятицы боя. Сквозь серую пелену и ослепительные сполохи пламени Арам не мог разглядеть почти ничего. Малус придвинулся ближе, направился было к каютам, но внезапная вспышка огня заставила его шарахнуться прочь. Кое-как удержав равновесие, он заслонил ладонью глаза от града горящих щепок. Одна застряла в его волосах, и Малус, выругавшись, погасил ее.

– Где же они? – проворчал он, обшаривая взглядом шхуну. – Ну, если я гнался за этим злосчастным кораблем через полморя зря…

Тем временем на палубу из нижних кубриков и капитанской каюты вернулась его команда. Видение начало трескаться, распадаться, будто огонь, охватив и сознание Арама, выжег, испепелил всю эту картину. Напоследок ушей его достиг раздраженный вопль Малуса. «Рак» шел ко дну, а команда шхуны погибла – кто в пламени, кто под безжалостным натиском нападавших.

– Их нет! Их здесь нет!

Казалось, Малус повредился умом, а то и вовсе лишился разума, но вскоре он исчез из виду, и красные с серым образы бойни исчезли тоже. Вокруг воцарилась непроглядная тьма… тут же разогнанная невыносимо яркой вспышкой. Свет ударил в глаза так неожиданно, что Арам испугался, не ослепнет ли навсегда.

И в этот миг он услышал голос – знакомый, тот самый голос, что шептал ему в сновидениях. Этот голос согревал душу, исполнял сердце решимости, но и вселял в него ужас, которому нет названия. Он нес в себе силу, которой Арам не понимал, а потому просто не мог ее не страшиться.