Олег Качалов - Чернокнижники

– Мы знаем, откройте, пожалуйста. Обещаю, всё будет хорошо, – попросил седеющий тощий мужчина. Его напарник, толстый, словно надутый мяч, поморщился. Ему явно не хотелось быть здесь. Однако старик вызывал сочувствие.

– Я позвоню в полицию! – объявила я.

– Звони, – вздохнул пожилой.

Свою угрозу я выполнила, но это не помогло. Мне сказали, что ночные визитеры, действительно, из органов.

– Можно войти? – уточнил старик.

– Вы ведь всё равно войдёте, – я пожала плечами, пропуская их. – Только тихо, мой брат недавно заснул.

– Ты Алиса Зовущая?

– Верно.

– Твой брат Андрей Зовущий?

– Да.

– Скажи, а ты не знаешь, куда уехали ваши родители?

– Нет. Они должны были смотреть моё выступление, но их вызвали по делу, – я достала из серванта две кружки. – Чай или кофе?

– Кофе, – хором ответили хранители закона и порядка.

– Твой отец часто выезжал за пределы города. У него друзья живут в области? Или они навещали родственников?

– Да нет. У родителей нет близких друзей. Да и родственников, насколько я знаю, у нас не имеется. А почему вы спрашиваете? Что-то не так с их нефтяной компанией? Так они просто сотрудники.

– Нет, – старик посмотрел на меня с сочувствием. – Мне очень жаль, но твои мама и папа погибли в автокатастрофе.

Кружки разбились. Из-за двери кухни раздался лишённый красок голос, от которого моё сердце снова ухнуло вниз:

– Как? Как это вышло? – Андрюша стоял мертвенно-бледный и, как всегда, незаметный, руки его тряслись, но он пытался с собой совладать.

– Волки задрали, – пояснил второй полицейский. – Они врезались в дерево, выбрались из машины, а там волки…

Старик наступил на ногу толстяку.

– В Москве?! – Андрюша изучал полицейских таким проницательным взглядом, что тем стало не по себе. А затем он всё же спросил: – Дяденьки, с вами точно всё в порядке? Может, у вас шизофрения? Вам не кажется, что за вами наблюдают? Вы замечете какие-то странные вещи? Быть может…

– Откуда он этого понабрался? – уточнил толстяк.

– Дети в наше время продвинутые, – пожал плечами старик.

– Он прав, какие волки в городе?! – воскликнула я с некоторым облегчением. Конечно, произошла ужасная ошибка.

– Они находились не в городе, а в пригороде. И ещё там была вторая машина. Вы уверены, что ваши родители не собирались с кем-нибудь встретиться? Может, они упоминали имена, место встречи? Что-то незаконное?

– Вы издеваетесь?! – воскликнула я, чувствуя, как, подобно волне цунами, на меня накатывает паника. – Уйдите!

– Хорошо, – старик поднялся и сообщил, что за нами пока приглядит друг отца по работе.

Три дня пролетели, как в тумане. Похороны запомнились только закрытыми гробами. Затем ещё неделю я ходила в школу, выслушивала слова сочувствия и неловкие подбадривания. Тренировки пришлось отменить. Я просто не могла сосредоточиться на спорте, мои мысли витали где-то очень далеко. А потом пришли ОНИ. Органы опеки предстали перед нами в лице толстой старухи с бородавкой на носу и старика, усы и седая борода которого сливались с бакенбардами.

Мы собрали все документы и деньги, благо на случай пожара мама всё важное хранила вместе в специальной коробке из-под обуви. Также мы упаковали мелкую технику. Лично я понятия не имела, что можно в детском доме, а чего нельзя, так что взяла всё, что могла унести.

– Нам надо бежать, – объявил Андрюша, когда всё было готово.

– Куда? Нас поймают!

– Они разлучат нас. Я не хочу потерять и тебя!

– Не потеряешь! – Я сжала его плечо. – Обещаю!

– Может, ты их уложишь снайперской винтовкой? Я читал, что…

– Нет.

Я разглядывала его лицо, словно увидела впервые. В нём как будто появились черты отца: скулы стали более мужественными, а подбородок немного выдвинулся вперёд. Он изо всех сил пытался быть сильным ради меня. За эту неделю он ни разу не сбежал из дома и ни разу не посетил библиотеку. На уроки он, правда, тоже забил, но не мне его винить.

– Ладно, тогда идём.

Нас усадили на заднее сидение машины. Двери захлопнулись, своим скрежещущим звуком разделив жизнь на «до» и «после».

– Что будет с нашей квартирой? – уточнила я.

– Не бойтесь, адвокат ваших родителей о ней позаботится. Вы, кстати, можете его вызвать.

– Он сейчас в Париже. А тот, кого он оставил вместо себя, в Архангельске, – пояснила я, продолжая обдумывать, что же делать.

В моем представлении детский дом был серым, тусклым зданием с постоянно мигающими от перемены напряжения лампочками. Дети там молча разглядывали друг друга, а взрослым позволялось их бить. Однако, вопреки самым страшным ожиданиям, нас подвезли к шикарному отелю.

– Что это значит? – поинтересовалась я.

– Я разве не сказала? – удивилась старуха. – Простите мне мою память. Я привезла вас к вашим единственным родственникам. Они связались с полицией и органами опеки и сообщили, что хотят взять вас на воспитание. Я провожу вас.

– У нас нет родственников! И откуда они вообще узнали о смерти наших родителей? – Андрей насторожённо вцепился в кресло.

– Может, вы о них не знали, но они у вас есть, – старик нахмурился. С документами всё в порядке. Господа Зовущие, ждут вас в тринадцатом номере.

– А, узнали-то они откуда? – я повторила вопрос. Всё это казалось очень подозрительным.

– Ваши родители должны были им позвонить. Но этого не произошло, дозвониться они тоже не смогли. А потом, видимо предположив худшее, ваша семья начала обзванивать морги. Так они и узнали. Хотя, может, мы сами с ними связались, уже и не упомню.

– Это какой-то бред! – заявил Андрей.

– Скорее, череда совпадений.

Нас вывели из машины и сопроводили мимо стойки регистрации к номеру тринадцать. Из-за двери доносились голоса. Один был тихий и уверенный. Другой – громкий и энергичный.

– Зачем ты загнал их на гору? – лениво уточнил первый.

– Чтобы ты, гад, помучился, пока выковыривать будешь, – ответил второй.

– Ты и так проиграл, зачем удлинять своё поражение?

– Чтобы увеличить твои потери!

– Это же просто настольная игра, – лениво зевнул первый, когда, мы постучали.

– Нет! – вскричал доселе спокойный голос. – Это наша дорогая семейка, – спустя мгновение добавил он.

– А если?

– Нет.

Послышались шаги, дверь распахнулась, на порог вышли двое. Они были столь же похожи, сколь и отличались друг от друга. Оба незнакомца имели серые глаза. Однако у старшего они были абсолютно спокойны, подобно таинственным глубинам океана, не выражали ровным счетом ничего, смотрели прямо и сейчас хладнокровно изучали нас. У младшего зрачки расширились, как у некоторых наркоманов, сам он казался нервным и перевозбуждённым. Одинаковый цвет каштановых волос так же не мог служить доказательством родства, потому что у старшего они были шелковистые, прямые, словно нарочно прилизанные, в то время как у младшего на голове творилось чёрт-те что. Вероятно, он вообще никогда не брал в руки расчёску. Черты их на первый взгляд, казались почти одинаковыми, но более вспыльчивый брат был слегка небрит и добродушно улыбался, у второго отсутствовал даже намёк на щетину, а на лице застыла лишённая эмоций маска. И даже одежда на братьях была разная. Старший носил идеально отглаженный деловой костюм, а младший – мятый спортивный.