Андрей Антоневич - Аллоген. Книга вторая. Сын Аллогена

– А в чем беда такая большая?

– А то, что такого раньше с момента нападения на город не было… Пошли днем и организованными отрядами. Видимо, у них появился какой-то командир. А поперли они, скорее всего, для того, что бы отбить то паскудство шестирукое, что ты с Альбо ночью спас.

– Неужели из-за него? – задумчиво произнес Юрка. – А сколько наших погибло?

– Двадцать бойцов, как не бывало.

– Если они хотят его отбить, значит, он для них очень ценен, но, скорее всего, они хотят его убить. Я же был там и видел, как его гнали соплеменники.

– Это пусть Совет решает, но… не это самое страшное, – горестно вздохнул дед Миша.

– А что же?

– Дима Гошкевич – змея подколодная…

– Что? – предчувствуя худую весть, требовательно переспросил Юрка.

– А то…Гнида эта – Лао зарезал. Столько человек прошел по жизни… И так чудом живой остался, а тут собственный боец зарезал как барана.

– Как?

– А вот так… Сидел тот в карцере, а Лао ему обед понес… Перед судом пошли в карцер, а там – в луже крови Лао лежит, а в шее сзади нож Гошкевича нож, и самого его нигде нет… Убил и побег, как пес шелудивый. Говорил я – будьте осторожны с этим пустобрехом. Таких друзей, за одно место и в музей. Из него такой же разведчик, как из говна пуля, а вот видишь… и такая пуля убить может…

Дед Миша, что-то еще бормотал, но Юра его уже не слышал. Он шел сквозь толпу и вспоминал слова Димы о том, как тот потерял нож на дежурстве, кинув его непонятно в кого. А выходит – нож его был всегда при себе. Что бы человек убил человека – такого в городе еще не было.

Пробившись ближе к центру, Юра стал различать речи членов Совета более явственно:

– Синее чудовище надо убить и выкинуть труп на нейтральную полосу, – высказал свое мнение Хо Чан.

– Послушайте еще раз, – горячился Никита Сергеевич: – этот лицеклювый необычный и может не зря акремонцы, не считаясь с жертвами, пошли на нас в атаку? Может этот шестирукий наш козырь, который мы можем использовать против них?

– Какой такой козырь? – вступил в полемику индиец Акарш Алуру. – Мы даже допросить его не можем. Переговорник сломан, а трофейные не хотят функционировать. Не понятно, за что мы кормим наших техников?

– Может попытаться у них узнать зачем он им нужен и попробовать поторговаться? – вступил в разговор Рауль Гальярдо – представитель латиносов города.

– Хочу вам напомнить, что в прошлый раз, когда по вашему предложению договориться по поводу расширения охотничьих угодий, мы оправили переговорщиков на нейтральную территорию – никто не вернулся. Не думаю, что в этот раз что-то получится, – ответил на предложение Рауля Абидеми Эбале – коренной африканец.

– Не забывайте, что у нас заканчиваются запасы горючего и скоро нам придется частично заселять равнину, а значит усиливать охрану. Боеприпасов к стрелковому оружию еще хватает, но рано или поздно они закончатся. Водородных элементов для танков все меньше и меньше. Их боезапас тоже ограничен. Все бывшие населенные пункты в округе, доступные для дальности хода вездехода, мы уже исследовали, – активно жестикулировал здоровой рукой и обрубком Никита Сергеевич. – Акремонцы, в отличие от нас, плодятся намного быстрее, чем мы. В последнем бою у них был один молодняк, однако их силы превосходят нас по количеству. К тому же они стали организованными, что совсем не в нашу пользу. Как бы нам не пришлось в скором времени уходить с насиженного места на юг через их территории и тогда этот шестирук может послужить нам проходным билетом… Я предлагаю подождать и посмотреть, что будет дальше.

– Совет удаляется для принятия решения, – объявил Хо Чан и все члены Совета направились в совещательную комнату.

Юра хотел у кого-нибудь расспросить, что происходило в начале и, оглядевшись по сторонам, только сейчас рассмотрел, что в основном присутствовали на собрании женщины, слепые и дети. Мужчин было не больше ста человек.

Ближе всех к нему стояла Камила и что-то громко говорила на своем родном языке прямо в лицо Джессике, агрессивно потрясая полными руками в воздухе.

– Извините, а что обсуждали в самом начале? – обратился к женщинам Юра.

К нему обернулась Камила, и Юрка сразу же пожалел, что задал его именно ей…

Негритянка была пьяна в стельку. Запах ее оригинального самогона резанул Юрке не только легкие, но и глаза.

– Это ты во всем виноват! – закричала Камила. – Это привел сюда эту синюю тварь! Если мой Дастин не вернется из дозора, то я задушу и тебя и твою синюю зверушку одновременно! – все больше распаляясь, кричала она.

Юра счел благоразумным ретироваться от Камилы подальше, потому что знал, что в таком состоянии она очень агрессивная. Однажды он наблюдал, как с ней не могли справиться несколько воинов, когда та впала в ярость из-за того, что Дастин, по ее мнению, не очень радовался рождению очередной дочери. Поэтому Юра пригнулся и затесался в толпу слепых.

В это время на площадь из совещательной комнаты вышли члены Совета. Рауль Гальярдо попросил тишины и зачитал решение Совета, записанное карандашом на оборотной стороне, выцветшего от времени листа календаря:

– Совет постановил: первое – признать Гошкевича Дмитрия Франсовича изменником своего народа и избрать заочно в отношении него меру наказания в виде лишения жизни через повешение. Второе – акремонца, захваченного в плен, временно оставить в живых, до выяснения обстоятельств его бегства. Третье – на время выяснения этих обстоятельств объявить в городе чрезвычайное положение и усилить оборону города отрядами из числа женского резерва. Четвертое – довести постановление до всех жителей города.

– А слепые что? Пускай тоже помогают, а то жрут только, – заплетающимся языком, зычно высказалась Камила.

– И пятое, – спохватился Рауль: – на время чрезвычайного положения употребление, а также изготовление спиртного запрещено. Он достал карандаш и, присев на колено, дописал последний пункт…

По толпе прошел легкий гул, но возразить никто не посмел. Люди начали расходиться, и Юра уже хотел довести слепых до их спален, но его окликнул Никита Сергеевич:

– Икин, иди в лазарет, помоги Вазгену Ашотовичу.

А приблизившись к нему немного ближе, почти шепотом, добавил:

– И, пожалуйста, Юра, присмотри за своим синим трофеем. Боюсь, как бы не шлепнули его мои оппоненты… Я думаю, он нам еще пригодится.

Передав слепых детям, Юра прямиком двинулся в лазарет.

II

– Иди и подготовь к захоронению тела погибших, а я пока разберусь здесь, – недовольно буркнул Вазген Ашотович, как только Юрка вошел в помещение, где лежало четверо раненных бойцов.

– Может этим займутся люди из хозяйственной команды? – попробовал возразить он. – А я вам помогу.