Антон Литвин - Штормовой ветер

Кроме него и герольда на помосте замер, будто статуя, жрец богини Мудрости. Сухой мужчина с аккуратной бородкой присматривает за магами-отступниками. Цепь, сковывающая пленников, гасит колдовские силы, но надо быть начеку. Четверо парней служители бога Войны гордо расправляют плечи, словно их приставили к почетной награде. Адавару всегда поклоняются дерзкие любители золота и власти, они жаждут ценных вознаграждений и готовы убить любого, кто встанет у них на пути.

Пара не молодых женщин в тёмных балахонах потупили взоры. Ведьмы Харшаса опаснее юнцов-адептов, жрицы Хаоса используют магию более изощренно, чем грубая сила огня. В гробовой тишине звенит натягиваемая цепь, когда двое дюжих стражников в начищенных до блеска доспехах отводят огненного мага в центр лобного места и одевают на голову мешок. Колдун вяло повинуется, гордо расправив узкие плечи.

Плотник не зря ест хлеб, после его инструмента на плахе ни единой зарубины. Только бурые пятна впитавшейся крови напоминают о предыдущих гостях. Преступник сопротивляется, когда его пытаются наклонить. Подкованный сапог Линча больно впивается под колено парню и тот с грохотом валится. Четыре руки в латных перчатках наспех укладывают его на плаху. Палач демонстративно оглядывает запруженную горожанами площадь. Под присмотром «плачущей» маски даже неугомонные дети в задних рядах умолкают, будто воды в рот набрали.

Двуручная секира зависает на несколько мгновений, хвастаясь своими полированными боками. С громким выдохом Дескерри крутанул орудие правосудия. Свист рассекаемого воздуха и хруст позвонков слились воедино. Мешок с головой зашелестел в неглубокой корзине, заблаговременно подставленной под чурбан плахи. Взрыв рукоплесканий и восторженных криков заполоняет площадь и эхом отбивается от стен ближайших зданий и построек. Стража открывает замки браслетов на руках и ногах, и оттаскивает тело, перекладывая его на повозку. Двое мортусов заботливо укутывают в саван бывшего жреца, а окровавленный мешок кладут отдельно.

Троих служителей Адавара по очереди проводят к плахе. Три взмаха и под одобрительный рев толпы на телегу перетаскивают обезглавленные трупы. Наконец-то наступает долгожданная встреча. Солнце обжигает голые руки, маска накаляется, голова экзекутора наполняется жаждой крови. Нет, ведьм нельзя казнить так просто. Один удар и избавительная смерть, а лучше пусть корчатся под пытками в подвалах.

Жрица Хаоса в оцепенении еле волочит ноги. Бледное высохшее лицо иссечено морщинами, невидящий взгляд направлен куда-то сквозь затихшую толпу и дальше за пределы площади и горизонта. Когда латная перчатка стража коснулась талии, истошный вопль разорвал всеобщую тишину. Словно грабли, кисть полоснула по лицу, не прикрытому шлемом. Мужчина отскакивает к бородатому, прикрывая глубокие борозды. Второго стража ведьма с боевым кличем толкает с такой силой, будто она не пожилая женщина, а разъяренная тигрица, и тот летит в обомлевшую толпу.

Пространство вокруг Дескерри расчищено и маска скрывает довольную ухмылку. Жрица вопит, окончательно попав во власть боевого безумия, и прыгает на палача. Шаг в сторону и короткий удар обухом в живот. Колдунья хрюкает, буркалы вот-вот выпадут из глазниц, и она валится на четвереньки. Со свистом обрушивается топор на спину. Хрустят, превращаясь в кашу, позвонки с костями. Раз, второй, третий. Алые брызги украшают руки и маску палача косыми росчерками. Жертва затихла, а ее подруга пятится, натягивая цепь. Линч делает шаг к ней, и стальная молния врезается в висок.

Одобрительные возгласы и аплодисменты долетают со всех сторон площади. Сегодня не просто казнь, настоящее зрелище, даже лучше, тех, что по праздникам устраивают циркачи или придворные шуты.

Опершись на рукоять, подобно статуе великого гладиатора, экзекутор наслаждается любовью толпы, словно он не на забрызганном кровью лобном месте, а среди ледяной пустыни, где его греют только восторги и внимание горожан. Дескерри еще с детства запомнил, горожане любят смотреть, как палач вершит правосудие, но при встрече ему никто руки не пожмет. Каждый знает, мозоли от топорища.

Люди не спеша расходятся, обсуждая сегодняшнюю расправу. Груженная до верху бортов трупами повозка мортусов крадется сквозь человеческое море.

– Поехали по домам? Жара уже тошнит, – обращается бородатый жрец к палачу.

– Езжай без меня, – отрезал Линч, направляясь к лестнице. – Дела есть.

В купальне на первом этаже суетится мальчик-паж, развешивая чистую одежду судьи. Не зря палач столько лет защищал золотые рудники для короля, теперь его обхаживают, словно капризную принцессу.

Окунув руку, слуга одергивает ее, горяча водица.

– Можно идти, господин? – мямлит паж и пятится к входной двери.

– Приведи лекаря Эдиса и поскорее, – стянув маску, он расстегивает пуговицы ворота рубахи.

Паж, словно пес сорвавшийся с цепи, выскакивает из комнаты. Раздевшись, Линч осторожно усаживается в громадной купели. Здесь бы, наверное, свободно поместился всадник на лошади. А может раньше кто-то из венценосных особ так и забавлялся? Хорошо все-таки устроился, но один недостаток всегда режет сердце – жалованье палача по скромнее, чем у капитана отряда.

Стук в дверь прерывает размышления.

– Входите, – приглашает экзекутор.

– Вы приболели? – прикрыв дверь, на пороге топчется толстая женщина.

– А…? – еле выдавил Дескерри.

– Его отправили по просьбе короля. Я вместо него, – объясняет тетка, скрививши губы в подобии улыбки. Огромные словно у рыбы глаза пожирают тело экзекутора с рельефами мышц. – А где болит?

Врачевательница уверенно шаркает к ванной.

– Тебе голова на плечах жмет?! – словно рассвирепевший тигр, взревел Линч – Вон!

Толстуха продолжает улыбаться, а за дверью взрывается хохот. В комнату просовывается высокий мужчина, прикрывая ладонью рот. По щекам через поля веснушек текут два ручья. Королевский лекарь хохочет, словно мальчишка, напрочь забыв этикет. Рыжий Эдис выпроваживает пышную даму, выталкивая ее в спину.

– Тебе не надоело? – палач сверлит взглядом товарища.

– Та ладно… Че сердишься? – выдавливает лекарь сквозь приступы смеха. – Никто ж не умер.

Нахмурив брови Линч ждёт пока успокоится шутник, но тот лишь вытирает слёзы рукавом парадной мантии. Распустив косичку цвета воронового крыла, экзекутор погружается в ванну. Горячая вода обжигает лицо.

Вынырнув, он сплевует воду. Рыжий молчит, скрестив руки на груди:

– Че хотел? – врач встречается с льдинками глаз, заострённый подбородок и нос над тонкими губами напоминают орла.

– Помощь твоя нужна. У моей знакомой…