Степан Кирнос - Дорогой скорби: «Долиною смертной тени»

– Ох, если бы меня увидела Лира, то точно бы не узнала, – чуть усмехнулся парень, но увидав чугунный взгляд учителя, успокоился.

– Это ты всё про ту девушку, с которой намеревался быть вместе? С которой ты ходил в том походе против тьмы?

– Да, учитель, – уголки губ Азариэля чуть приподнялись, когда его ум наполнился тёплыми воспоминаниями о девушке. – Мы с ней были знакомы с того, момента, как я попал в Орден Магнуса.

– Ты мне о ней практически ничего не рассказывал, – речь учителя стала более лёгкая, не давящая на душу, он закрыл Писание и сложил руки на груди. – Если можешь, поделись о ней знанием.

– Так и времени практически не было. Мы же с вами сколько сделали. Пополнили припасы, восстановили храм и пару келий.

– Полно-полно, – чуть поднял ладонь старый мужчина, продолжая с нравоучением. – Ещё многое предстоит трудиться, и ты это знаешь. Мы порядком поговорили об учёбе, и ты выказал себя добротным учеником. Можно и взять небольшой перерыв. Ты с ней с Ордена знавался?

– Да, учитель, – парень выпрямился, ощутив эмоциональное расслабление, отступив от учёбы. – В Ордене мы познакомились. Она в меня влюбилась, но кодекс запрещал иметь отношения. Вы представляете себе, какая несправедливость?

– Сие есть палка о двух концах, мой юный ученик. Воздержание нужно иметь для стяжания добротного служения, а вы не ходили в свете Истины. За обиды многих, за злобу и ярость души, потянули губительные силы и подняли брата на брата, сестру на сестру, – вдумчиво твердит Варкут’нель-Гайн. – Но и для того, чтобы соблазнов меньше было, воздерживались вы… я не мудр настолько, чтобы ответить на твой вопрос.

– Ладно. После того, как Люций устроил раскол в Ордене, она присоединилась к нему, надеялась, что если поддержит его, то мы сможем быть вместе. Но всё кончилось плачевно, – Азариэль не хотел говорить об этом, ком горечи подкатил к его горлу, когда возникли перед глазами образы мёртвых друзей и объятой пламенем Цитадели.

– Понимаю, – мягко произнёс мужчина.

– Мы встретились в подземном храме даэдра. Там она меня спасла от убийцы и с тех пор мы снова сдружились. Она спасла меня и всю кампанию, когда донесла имперской разведке, вроде о наших планах. А ведь мы тогда в тюрьме сидели… прекрасная девушка, в общем.

– А потом вы ступали по Тамриэлю в борьбе с нечестью?

– Да, учитель. Но прошли мы немного… она была ранена в битве в эльсвейрской пустыне в бою с колдуном. Её выходил легион, после чего мы с ней в последний раз встретились в Вейресте.

– А какая она тебе запомнилась? – человек, посвятивший жизнь служению Единому, доселе только говоривший о нём, приятно

– Она? Красивая, умная, понимающая… с удивительными глазами и чудесными духами, – после этих слов Азариэль поник лицом. – Но я всё ещё вспоминаю одну высшую эльфийку, которая спасла меня два раза… не знаю, в ней я чувствую больше чего-то родственного. Эти две девушки… странно, почему именно они?

– Запомни, каждый разумный житель этого мира несёт частичку образа Единого, и их душевная краса Его воля на них. Будь то, эльф, будь то человек или гоблин, который сроднился с землёй и скотским поведением – все они есть отражение образа нашего Бога, – далее Варкут’нель-Гайн продолжил более аккуратно и тихо. – Вижу я, ты всё ещё тянешься душой к девам тем. Что ж, дай тебе Единый, поразобраться в себе, но ныне помни, наша миссия сейчас вновь разнести слово о правде по миру.

– Как это делал Юлианн? Он же основатель этого монастыря?

– И не только. Он был основателем ортодоксального крыла Алессианского ордена, – учитель поднялся с кровати и подхватил свой посох – пальцы сомкнулись на древке; Азариэль понял, что его наставнику надело, и он утомился сидеть. – Долга история веры в Единого, получала множество проявлений среди народов этого мира, но алессианцы приблизились ближе всех к выполнению богоугодного дела. Пророк Марук заявил, что с ним говорила Алессия и пал он в прельщении. Мы чтим его, как того, кто насаждал веру, но он впал в ересь, заявив, что люди стоят выше эльфов, именно с его начал было положено великое гонение. Юлианн же противостоял ему в речах своих, настаивая на том, что Едимный всех принимает и об этом многократно упоминается в Писании, но люди тогда послушали Марука.

– И это привело к падению Алессианского Ордена, – печально заключил Азариэль. – Удивительно, но именно такая непримиримость потом и привела к поражению в битве на Гленумбрийских вересах.

– Ты прав. У нас нет избранного Единым народа, с кем бы Он заключил праведный завет. Все в Его глазах равных и мир вынужден ждать суда.

Суда? Это как в пророчествах?

– Да, так говорил один из пророков древности – Хат’Захариил. В его книге содержатся пророчества о грядущих бедах и смертях мира.

Внезапно речь Варкут’нель-Гайна прервалась лёгким сотрясанием, идущим снаружи кельи. Стены чуть затряслись и на двоих посыпалась старая пыль, что вызвало волнения и чувство подступающего страха. Парень ощутил, как его сердце снова колотится быстрее и сильнее в преддверии опасности, как чувство опасности бьёт по сознанию.

– Нужно проверить, что там, – сказал Азариэль, вспоминая, что его меч, полученный ещё при службе в Ордене, находится в противоположной стороне монастыря.

Парень оглянулся и смог заметить, как на него блеском начищенного железа «посматривает» старый полуторный меч. Учитель понял его без слов и протянул оружие – простое цельное оружие с метровым клинком и длинной рукояткой. За три десятка дней пребывания тут, парень вновь сомкнул пальцы на оружии, помесь радости или обратного чувства прокралось в душу парня.

Он аккуратно отталкивает дверь и свет заполнил келью, а вместо куска дерева теперь образ монастырского двора, в котором беснуется какая-то тень. Азариэль присел, скрылся под сенью крыши, выжидая явления противника, чтобы оценить его, узнать, готов ли он для встречи с этим врагом.

Двое вышли из посещения и узрели, как над их домом летает странное существо. Сейчас оно со всей силы ударило по стене центрального храма, пытаясь прорваться внутрь, но его словно Кто-то туда не пускал. Дрожь охватила молодого эльфа, когда он увидел, как синее вытянутое тело, покрытое лёгкими чёрными одеждами, удерживаемое двумя огромными перистыми крылами, вьётся над их головами. Его шесть пальцев на четырёх конечностях увенчаны златистыми когтями, а на месте морды виднеется клюв. Парень многое повидал, но такую тварь зрит впервые, отчего ему становится не по себе.

Варкут’нель-Гайн вышел вперёд, оттягивая внимание на себя, и давая Азариэлю преимущество скрытности и неожиданности. Он вышел практически на самую середину двора, приблизившись ко входу в храм.