Валентин Вишняков - Подумаешь, попал. Книга 3

– Я стану козлом отпущения, мне припишут, все те неудачи, которые были последнее время там, – закончил я.

– Все верно подтвердил мою догадку Крапивин.

– Причем в этот раз тебе никто помогать не будет. На Мерецкова особенно не надейся, наоборот опасайся при нем сболтнуть, что не будь лишнего. Может слышал его посадили перед войной, ну в общем воздействовали жёстко, вот он и сдал так называемых своих подельников, тогда многих из его знакомых арестовали, и не все даже поняли за что.

– Ясно буду осторожен, – сказал я. – А сейчас пойдем выпьем, у одной прелестной барышни сегодня день рождение.

– Пошли, – согласился Крапивин.

Я все таки в ту ночь напился, и чуть не натворил, всяких глупостей, точней едва не раскрыл себя. Хотя подозреваю мои высказывания приняли бы за бред сумасшедшего, или точней, горького пьяницы которого посетила белочка.

Нет не надо было мешать вино с коньяком. Но Крапивин предпочитал именно коньяк и я, как старый друг не мог не поддержать его. Снова был тост за именинницу, потом за победу. Мне все таки подсунули гитару. Я попробовал и у меня получилось, руки то помнят аккорды. Петь оказывается я тоже умел. Правда спел не любимую песню Женьки, её я не знал, зато знал другую.

– Призрачно все в этом мире бушующем.

– Есть только миг за него и держись.

– Есть только миг между прошлым и будущем.

– Именно он называется жизнь.

– Хорошая песня, почему я её раньше не слышала, – сказала Женька, положив мне свою руку на плечо.

Напротив сидящая Настя казалось, о чем то задумалась, но вдруг улыбнувшись попросила. – Спойте еще, что не будь Виталий Викторович.

И я ей не мог отказать, тем более, что припомнилась еще одна песня, которая когда то понравилась мне.

– Кавалергарды век не долог.

– И потому так сладок он.

– Труба трубит, откинут полог.

– И где то слышен сабель звон.

– Еще рокочет голос трубный.

– Но командир уже в седле.

– Не обещайте деве юной.

– Любови вечной на земле.

– Не обещайте деве юной.

– Любови вечной на земле.

– Грустная, немного песня, но мне понравилась, – сказала Настя, когда я закончил петь. Потом встала, и обойдя стол поцеловала меня, и всхлипнув убежала в свою комнату. Я передал гитару сестре. И тоже встал из – за стола в растерянности не зная, что делать. Но Настя вернулась и протянула мне цепочку с серебряным медальоном.

– Вот это вам, сказала она протянув мне его. – Потом посмотрите, когда останетесь одни. Опередила она меня, когда я попытался открыть его.

Снова вмешался Крапивин, что то, мы давно не пили, за здоровье именинницы. И мы снова выпили. Вытурили из – за стола, начавшего зевать Сергея. Мне снова подсунули гитару, а я уже захмелел. И запел песню, которую пели у нас в роте, когда я служил в Афганистане.

– Снова бой идет в горах.

– Пулеметы бьют с верхушки.

– Застилает дым вокруг

– Догорающей « вертушки».

– Наши парни залегли.

– Только все как на ладони.

– И стреляет тот душман.

– По истерзанной колонне

– Не поднять нам головы.

– Пули свищут вокруг рядом.

– Мой дружок лежит в крови.

– Смотрит вверх предсмертным взглядом.

– Так бы все там полегли в том бою у той верхушки

– Но возник 72 – й свой огонь ведя из пушки.

– И затих тот пулемет, как и все на той вершине.

– Не стреляют калаши в низ по стоящей машине.

– Нам до дембеля дожить.

– Оставалося немного.

– И опять мы вновь в пути.

– Пропыленная дорога.

– К мирной жизни привыкать.

– Тяжело бывает братцы.

– Друга надо провожать.

– Не куда мне не деваться.

– Вспоминаются опять….

– Слезы матери старушки.

– И опять, опять – опять.

– Как стреляют с той верхушки.

– И как 72 – й не прерывно бьет из пушки.

– Как взрывается снаряд.

– Разрывая все к чертушки.

– Друга снова мутный взгляд.

– Не забудется уж точно.

– Просыпаешься в поту.

– А поспал совсем немного

– Снится, снится по ночам.

– Пропыленная дорога.

– Снова вновь передо мной.

– Те проклятые верхушки.

– Дым клубящийся вокруг.

– Догорающей вертушки.

– Матерей, что ждут ребят.

– Стоя молча у порога.

– Их надежды полный взгляд.

– Но, а на сердце тревога.

Я закончил петь, вокруг наступила тишина, которую нарушил, Крапивин.

– Ну, мне пора, завтра рано вставать – дел много, да и тебе Викторович, насколько я помню нужно будет отправляться к новому месту службы.

Я вышел его проводить. У порога мы с ним попрощались.

– Последняя песня хорошая, за душу берет, – сказал он.

– Только вот не понятно, что это за горящая «вертушка», и как можно стрелять из калашей, кто такой душман я понял, это фашисты. – Ман, в переводе с немецкого вроде значит человек, а значит душман – душитель людей.

Я согласно кивнул головой, про себя ругая себя, как в том фильме, говоря себе – надо меньше пить.

– «Вертушка», – это значит мельница, – нашелся я.

– А, – произнес Вячеслав Александрович. – Мельница! – как я сам не догадался, вот про 72 понял, это номер танка.

Я вновь соглашаясь кивнул головой, тут можно сказать Крапивин почти угадал. Я проводил его до машины. Дремавший водитель, поспешил открыть перед генералом дверцу. Машина тронулась, в свете фар я увидел отходящего с дороги патрульного милиционера. Значит пост у нас во дворе все таки выставили. Я вернулся в квартиру. Михаил убирал со стола. Из кухни слышался шум льющейся воды. Девчата мыли посуду и о чем то тихо переговаривались.

Я прошел себе в комнату и скинув сапоги, не раздеваясь завалился на кровать. Тут я кое о чем вспомнил и достал из кармана кулон. Открыл его. Внутри была, Настина фотография. Подобный кулон я видел у Ивана Бровкина. Чья фотография была в нем, нетрудно было догадаться. Вот чертовки, сговорились. Ну, не чего завтра я им устрою. Я вспомнил, что так и не чего не подарил Насте на день рождение. Ну, вот заодно будет и подарок и сюрприз. В предвкушении от задуманного мной плана, я счастливый заснул.

Утром сделав разминку, я позвав Михаила попросил приготовить мне мой парадный мундир. Было уже десять часов, когда я после завтрака, попросил Настю пройтись со мной. Поводом, послужило то, что я собирался купить ей подарок, но она должна была его выбрать сама. Девушка немножко смущенная моим предложением согласилась. Они с Женькой не пошли на занятия собираясь проводить нас с Сергеем. Ведь мы уезжали на фронт. На было за собиравшимся пойти с нами Серегой я цыкнул, сказав, чтобы тот готовился к поездке и помогал в этом деле Мехееву. День, как не странно выдался теплым и солнечным не смотря на то, что приближалась средина осени. Поэтому я не стал даже думать о том, чтобы одеть шинель. Настя же обошлась тем, что сверху на довольно теплую кофточку накинула плащ, ну, а ноги одела вполне приличные туфельки, а о её сиреневом платье, я и говорить не хочу, в любой ресторан или на прием можно было спокойно идти. И где такое раздобыла, подозреваю, что подсуетился Телепин старший. Уточнив у постового милиционера, где ближайший ювелирный или антикварный магазин, и еще кое что уже шёпотом, я взял свою даму под ручку и мы пошли к нужному магазину. Он был неподалёку и шли мы разговаривая особенно не о чем, всего пару кварталов. Мне повезло этот магазин был нечто два в одном, в нем продавались и ювелирные украшения и антиквариат. Пока я попросил, чтобы Настя выбрала, ювелирное украшение в качестве свадебного подарка для Евгении, тем самым отвлекая девушку. Сам занялся выполнением своего грандиозного плана. Пошептавшись тет а тет с продавцом. Мужчиной лет под шестидесяти с аккуратной клиновидной бородкой. Тот кивнул головой и подошел к девушке.