Виктор Саморский - Линга Шарира. Третье возрождение Феникса

Ну, ты ж меня знаешь, Петрович? Я отступать не привык. Посмотрел, а серьезный боец из них только один – бывший спортсмен. Остальные так, «быки», мужичье. В серьезных замесах никогда не участвовали. Понятий никаких, толпой на одного, количеством задавить решили.

Так что похеру мне стало на биты. Вырвал одну и пошел куролесить. Первого спортсмена уложил, с остальными еще проще оказалось. Как закрутилась мельница, трое в реанимацию, один и вовсе остыл… Сами виноваты. Понимали на что подписались? Не дети же малые, правильно Петрович?

В самый разгар веселья подлетают то ли менты, то ли спецназ, кто их там, в балаклавах, разберет? Выгрузились из бобика и давай всех подряд вязать, включая директора и его крышу. Все бы ничего, но досталось мне к тому времени изрядно, сам понимаешь, дюже многовато Гавриков на одного Ковыля. Тут удар в зубы пропустил, там битой по башке прилетело, короче от боли кровавая пелена на глаза упала. Совсем перестал соображать, где свои, где чужие. Да и не было там своих…

Короче говоря, Петрович, я сгоряча еще и двух ментов уконтропупил. Благо, что не насмерть…

Одним словом, спецназ – не бандиты, вырубили быстро. Очнулся КПЗ, потом одиночка, суд. Навешали столько статей, прокурор зачитывать умаялся. Все равно 102-я все перевесила – дали десять лет. И это еще по-божески, я считаю, могли бы и под вышак подвести, хоть и мораторий. А потом – этап. Привезли в Хабаровск. Зона. Там еще пять лет добавили за драку. Вот и весь рассказ.

Россия. 29 января 2003 г. 10:55

РЖД

***

Якут открыл глаза, резко сел на постели и осмотрел купе. Колеса равнодушно отстукивают привычное, «тук-тук – тук-тук», за окнами мелькают дорожные столбы. На горизонте заснеженный перелесок и небольшая речушка скованная серебром. Двое мужчин с комфортом обустроились на купейном столике, разложили нехитрую закуску – вареную курицу, яйца, помидоры, огурцы. В середине башенкой возвышается початая бутылка водки.

– О! – преувеличенно громко воскликнул один, – а вот и наш чукча проснулся.

И добавил, обращаясь уже непосредственно к Якуту:

– А что дед, давай присоединяйся к нам. По маленькой, за знакомство.

Якут отрицательно помотал головой.

– Не пью, однако.

Мужчины переглянулись.

– Чудно гутарит чукча, – хохотнул весельчак.

– Зря отказываешься, – сказал второй и взял в руки рюмку, – ну что Валек, вздрогнем, что ли?

– А то, – с задором воскликнул весельчак и подмигнул Якуту, – я на Вачу ехал плача, возвращаюсь, хохоча, – провозгласил он в качестве тоста и засмеялся.

Чокнулись, выпили, захрустели огурцами.

Якут улыбнулся и опустил голову на подушку, но уже через секунду улыбка медленно сползла с лица. Странный сон не давал покоя. И ведь приснилась же полная ерунда, – самого себя встретил в сновидении, только со странной черной птицей на плече.

Россия. Московская обл. г Мытищи. 29 января 2003 г. 10:58

Секретный объект из состава комплекса Академии СВР России

***

– А дальше? – спросил Самохвалов.

– Да не стоит, – отмахнулся Сергей, – какой смысл?

– Душу облегчить, приоритеты расставить, понять, что именно произошло и почему?

– Да понял я, что произошло, – проворчал Мотыль, – много чего понял, благо времени навалом было. А вот сделать ничего толком не мог. Да и многое рассказывать, – он многозначительно кивнул на Ерохина, – при будущем начальстве не хочется, – и деланно рассмеялся.

– Понял, – кивнул головой полковник, развернулся к сейфу и принялся выгребать содержимое прямо на письменный стол: пару бутылок коньяка, початую бутылку вискаря, лимон, шоколад, колбасу. Нашлись в неисчерпаемых недрах сейфа советского производства и три граненых стакана. Самохвалов быстро налил по полстакана виски. Складным ножом грубо покромсал дорогую колбасу. Хлеба в сейфе не оказалось, но это никого не смутило. Полковник поднял стакан:

– За твою свободу! – чокнулись и выпили по первой. Самохвалов без паузы налил по второй.

– Давай, Сереж, пей, закусывай и продолжай рассказ уже без остановок. Чтобы я из тебя щипцами по одному слову не тянул. Ты, самое главное, рассказывай. Ерохин теперь посвященный, так что давай все без утайки. И ты, Ерохин, не кочевряжься. Хватай стакан!

***

Еще по дороге начал шнырь ко мне подкатывать, и так и эдак крутится, все заговаривать пытается. Умничает, какие-то идиотские вопросики задает. Кто я по жизни? Как отношусь к уголовному миру и его законам? На какой стул сесть предпочту? Я даже разбираться не стал. Послал его сразу в Перу, всерьез и надолго. Он, было, сперва вякать попробовал, но как по щам разок выхватил, так сразу и заткнулся.

Привезли нас в зону, ну а там другой мир совсем. Другая вселенная, со своими собственными законами. Мне-то не привыкать, ты же знаешь, Петрович, всякого повидал. Два месяца в плену наложили свой отпечаток. Сразу смекнул, нужно держаться немного особнячком. Можно даже и под психа косить. Альянсы создавать, интриги плести – не мое это, пошло и противно. На воровские законы я плевать хотел. Презираю! А всех этих фраеров, блатных и приблатненных насквозь вижу. Шушера, в основном, гнилье, мразь, подонки. Потому там и находятся. И там им самое место.

А главное, Петрович, зверье верховодит и беспределит. Я после афгана мнительный стал, а тут вижу, что русские сами по себе, а все черные в кучу сбились. Армяне, азеры, чечены, кабарда, да все без разбору в одной стае. Межнациональные распри мгновенно забыли и объединились против славян. Обидно, но что поделаешь, если у наших менталитет такой.

Так что, я свое положение сразу определил: петушню гнал долой, от блатных сторонился, но и с мужиками особо корешиться не стал. Знал же, что долго не продержусь, а подставлять никого не хотелось. Уже тогда понял, что жить мне придется ярко, но, увы, недолго…

В общем, Петрович, прошло пару месяцев, я привыкать начал потихоньку, и ко мне люди присмотрелись. То закурить попросят, то подойдут перекинуться словечком. Одним словом, начал я втягиваться в лагерную житуху и приспосабливаться понемногу. Но статья у меня такая, сам понимаешь, никаких надежд и иллюзий.

Однажды подходит пообщаться кто-то из серьезных, не авторитет конечно, но и не из холуев. Мужик, одним словом. Подошел, закурить предложил, завел базар о жизни. Я сразу напрягся, не люблю подобные разговоры, плохо заканчиваются. Долго юлить и наводить тень на плетень не стал, почти сразу предложил пойти в «гладиаторы» к одному из авторитетов, как раз вакансия образовалась.

– Ты, Серега, – говорит, – мужик не тупой и сам понимаешь, где находимся. Десятка – срок большой, если вести себя правильно станешь, послабление режима гарантируем, ништяки из общака, и все такое.

А я ему, со всей возможной учтивостью, объясняю, что мол, никогда ни под кем не ходил, и ходить не собираюсь. В общих чертах пояснил, кто я такой. Так что, звиняй, говорю, добрый человек, спасибо за предложение, но мое дело сторона. Не по пути нам с тобой, так и передай своим. У вас своя свадьба, а у меня своя.