Джессика Клусс - Дом драконов

– Ты действительно хочешь, чтобы наш последний разговор был полон оскорблений? – спросил он.

– Да.

Они замолчали. Надменная тишина всегда сопровождала их общение. Стражники в ливреях с вышитым изображением синего Дрейка – личного дракона дома Сабель – стояли по стойке смирно по обе стороны зала, держа наготове серебряные щиты и копья. Справа, сквозь высокие мраморные арки Люциан мог увидеть сверкающий изгиб залива. Дворец Сабель, самое роскошное сооружение во всей столице Антонина, располагался рядом с огромным рынком, сердцем торговли Картаго. Все, что вы когда-либо желали, ждало вас там, и о любой цене можно было договориться. Финики, специи, масла, рулоны алого шелка, цветы белых хризантем, масарская керамика, тигры в клетках, груды апельсинов и бочки с вином – все для продажи. Люциан вспомнил, как ребенком бегал сквозь лабиринт прилавков, а Дайдо гналась за ним, как разноцветные шелковые навесы раздуваются на ветру, словно корабельные паруса.

– Солнце – это лимон, – хихикнула бы Дайдо, щурясь из-за яркого горизонта. – Его сок щиплет мне глаза. – Во времена, когда они с его сестрой еще любили друг друга, Люциан снял бы свою кепку и отдал бы ей.

– Помнишь, как мы были маленькими? – спросил он.

Дайдо стиснула зубы.

– Да. – Она вздохнула. – Но не хочу.

Люциан кивнул.

– По крайней мере, у нас есть хоть что-то общее.

Круг созыва находился в самом сердце дворца, на открытой арене, окруженной кремовыми глыбами песчаника. Первый правитель Картаго из рода Сабель, Гай, вырезал на камнях водяные лилии. Легенда гласила, что он сделал это в честь своей жены Айзабель: Цветка Войны. Когда империя расширилась до берегов Картаго, Гай прибыл на спине своего огненного дракона, готовый к битве. Айзабель, темноглазая правительница, встретила его с тысячей кораблей. На своих коленях она держала меч и недавно сорванную лилию, усыпанную росой. Она предоставила Гаю выбор: меч или лилия. Война или она.

Великий завоеватель взглянул на королеву-воительницу и был побежден. С тех самых пор семья Сабель приняла обычаи и людей Картаго как своих собственных. Говорили, что любовь правила сердцами мужчин из рода Сабель.

Это были истории, которые сочиняли победители, чтобы придать своему завоеванию романтический блеск. Ты можешь сжигать все в огне и пролить столько крови, сколько тебе заблагорассудится, если все это закончится свадьбой.

Люциан и Дайдо обнаружили своего отца в круге, где их драконы сидели и ждали зова. Стоило Люциану свистнуть, его дракон, Тихея, расправила свои крылья и выпятила грудь. Она была прекрасна: цвета черно-синего мрамора, как и все чистокровные Дрейки. Тихея покачала треугольной головой с заостренной челюстью. Ярко-голубая бахрома вокруг глаз расширилась, будто взъерошенные перья. Люциан пока не мог подойти к ней, сначала его отец.

– Мои дети. – Лорд Гектор Сабель обнял Люциана и Дайдо. Он нежно поцеловал сына в щеку, но того пронзила боль. Трудно было ненавидеть человека с глазами, полными печали. – Я теряю вас.

Так и было. Дайдо предназначалась Испытанию, а Люциан – храму. Ему повезло, что его сестра была первенцем. Он боялся подумать о том, что произошло бы, если они поменялись бы местами.

Гектор нахмурился и вперился взглядом в коротко остриженные волосы Люциана. Люциан не мог не поморщиться в ответ. Как только Дайдо станет императрицей – а она ею станет, если только наследница Вольска не окажется столь опасной, как предполагали слухи, – ее подвергнут стерилизации в соответствии с имперскими требованиями. Ни один император или императрица не должны иметь детей, которые могли бы претендовать на престол. Люциан тем временем проведет остаток своей жизни, выращивая овощи и прядя шерсть.

Если это была цена, которую он заплатил за прекращение проклятого рода Сабель, то тем лучше. Скоро он обретет покой, вставая на рассвете, подметая полы в храме и кормя голодных. Люциан представил толпу людей в лохмотьях, стекающуюся к нему за помощью. Он будет заботиться о них, перевязывать раны, утешать в болезни. Это была слишком хорошая жизнь для таких, как он, но он жаждал ее.

Совсем скоро.

– Моя победа будет вашей, отец. И нашей семьи. – Дайдо согнулась в твердом воинском поклоне. Если семья Сабель и смыслила в чем-то, то это в войне. Она сердито посмотрела на Люциана; ее разгневанное выражение лица сильно походило на отцовское. Они с Гектором действительно были похожи. Хотя у близнецов были одинаковые глаза и смуглая кожа, Дайдо также унаследовала заостренную челюсть, косу медных волос – истинный уроженец рода Сабель всегда носил длинные волосы, демонстрируя свою силу и мощь. Она была истинной Сабель, в то время как Люциан пошел в мать во всем, что имело значение.

– Ах, да. Семья. Нет ничего важнее этого. – Внутри у Люциана все сжалось, когда он подошел и встал перед Тихеей. Она толкнула его носом в спину, ее горячее дыхание коснулось его шеи. Он погладил ее по морде, успокаиваясь в ее присутствии. Чем скорее это все закончится, тем лучше. Он снимет королевский синий цвет Сабель и облачится в домотканую серую рясу.

Он будет свободен.

Дайдо стояла справа вместе со своим драконом, а его отец – слева. Они терпеливо ждали, пока Солнце зависнет в зените, выжигая тени. Пот струился вниз по затылку Люциана, когда он наблюдал за драконом его сестры, Гамилькаром. Зверь лишь только пошаркал на своем огромном каменном насесте и покачал головой. Ну давай же. Двигайся. Если Люциан не отправится в путь в ближайшее время, он не доберется до храма до наступления темноты.

Сзади него Тихея издала странный, пронзительный звук. Она поднялась со своего насеста с жестким взмахом крыльев. Люциан следил за тем, как ее тень скользит по песчаной земле, следуя за ней до самого центра круга. Кровь отхлынула от его лица, а ноги отяжелели, когда он увидел, как Тихея уселась на каменную плиту, сложив крылья. Она выжидающе посмотрела на него своими внимательными змеиными глазами.

– Пойдем, – казалось, сказала она. – Я жду.

Она и Люциан были призваны. Был ли кто-нибудь из младших детей дома Сабель призван раньше? Возможно, ему стоило уделять больше времени изучению семейной истории и меньше ненавидеть ее.

Возможно, ему стоило запрыгнуть на спину Тихеи, сразу же после того как он отстриг свои волосы, и взлететь.

– Что? – голос Дайдо отдался слабой пощечиной. Она бросилась к нему, сжимая кулаки. – Сгинуть тебе в черных пучинах, что ты натворил, идиот?

Ледяной шок, в котором пребывал Люциан, растворился.

– Ты думаешь, что я хочу этого? Что я подстригся ради забавы? – Он встретился с ней в центре арены, где она, оскалив зубы, столкнулась с ним лицом к лицу.