Константин Муравьёв - Где-то там: Где-то там. Город Древних

Подойдя к границе защитного поля, он немного постоял, что-то решая в своей голове, а потом, приняв окончательное решение, сел у границы круга и молча уставился на лежащего в нем.

«Рыкун в ответе за Детеныша. Детеныш и Рыкун из одной стаи. Детенышу грозит смерть. Рыкун не оставит стаю. Рыкун будет охранять. Борись. Твоя стая с тобой, Детёныш», – это была единственная мысль, что крутилась сейчас в голове маленького охотника.

А по небу высоко над кронами деревьев пролетел ослепительно белый пегас, стараясь унести свою бессознательную наездницу подальше от погони. Из последних сил взмахивая ранеными крыльями, он постарался совершить маневр и скрыться под сенью крон, когда темный разряд молнии настиг его. И силы оставили благородного скакуна, он, беспорядочно кружась, рухнул в районе развалин старинного города древних.

Четыре крупных грифона устремились вслед за упавшим скакуном. Темнокожие всадники начали высматривать свою беглянку. Но судьба была на стороне неизвестной. Ей повезло, и она свалилась в старинный склеп, потолок которого смягчил удар, от падения он рассыпался и провалился внутрь помещения.

Нарушив многовековой баланс покоя и тихой смерти этого забытого города, в его границы попало первое за несколько тысяч лет живое существо.

От падения девушка на мгновение пришла в себя, посмотрев в зеленый свод над своей головой, как-то слабо вздохнула и опять потеряла сознание.

Именно в этот момент на одной из ветвей дерева очнулся молодой хуман.

В этот раз мое пробуждение не сопровождалось чувством легкости, расслабленности и ощущением полностью отдохнувшего человека. Все тело было средоточием жуткой боли и разбитости. Я хоть и не привык еще спать на камнях, но и особого неудобства от отсутствия нежной перины до сих пор не испытывал. Но сейчас каждая точка на моем теле выла от боли. Каждый сантиметр моей многострадальной тушки обрабатывала назойливая и упорная мясорубка, перетирающая в мелкий фарш даже самую последнюю его клеточку. Она не оставила живым и здоровым ни одного даже самого маленького участочка. Сильнейшая боль, которая, казалось, с каждым мгновением только усиливается, и дикая слабость никак не отпускали меня. Казалось, я выжат как лимон.

Тело растеклось по поверхности плаща как желеобразная масса. Я и ощущал себя ею. Некой безумной материей, без малейшего проблеска мыслей в голове, которая сама по себе являлась очагом и средоточием боли.

Мысли разбегались и не могли задержаться ни на одном четком образе.

Но внезапно в мое сознание пробилось некое чувство, будто костлявая старуха с косой уже взмахнула ею и отпускает на мою голову. И это чувство возродило во мне протест и негодование.

«Не хочу!» И я действительно понял, что не готов еще уйти из этого, хоть и такого странного, мира в любой иной, особенно таким не очень приятным способом. И чтобы этого не произошло, чтобы уклониться от уже коснувшейся моей шеи косы, я должен захотеть… Захотеть жить. И начать жить, перестать быть тем безвольным желе, что сейчас растекалось по коре этого тысячелетнего гиганта, который и сам был средоточием жизни. А для этого я должен очнуться от своего забытья и вспомнить.

И я потянулся за тем, что было в моей голове и что являлось моею памятью. Череда образов протянулась у меня перед глазами. И как ни странно, это действие или даже некое желание принесло мне небольшое облегчение. Я стал соображать более связанно.

Последним моим воспоминанием, на котором получалось сосредоточиться, было то, что интерфейс предложил мне целительный сон в качестве альтернативы расшатанным нервам и после моего согласия погрузил в него.

«Ничего себе целительный, – решил я, – после такого исцеления никакие болезни не страшны, так как манной небесной по сравнению с ним покажутся».

Но как бы я ни ворчал, стоило признать, что со мною в этот период происходили некие изменения, а вот какие, мне приходится только догадываться. Но судя по моему внешнему виду и общему состоянию, проделано за прошедшее время было немало.

«Но как же не хочется шевелиться, – оценив свое физическое и психическое здоровье после пробуждения, подумал я. – Так бы лег тут и умер».

Но этому воспрепятствовал интерфейс, выведя в окно логирования следующее предупреждение:

= Зарегистрирован низкий уровень энергетической емкости в структуре объекта контроля. Емкость структуры – менее одного процента. Емкость системы внутренних накопителей энергии – ноль процентов. Рекомендация: провести срочное восполнение энергетической емкости структуры и внутреннего накопителя.

«Это на что же ушла такая прорва энергии, – удивило меня посетившее осознание невероятной величины ушедшей неизвестно куда энергии. – Ведь со слов ленивца в кристалле ее должно было плескаться целое море?»

Послушавшись рекомендации интерфейса, я пошевелился и стал аккуратно выбираться из круга, еле переставляя руки и ноги.

Единственный наиболее быстрый способ, пришедший мне в голову, для того чтобы наполнить свою структуру энергией, это, как видимо, подзарядиться от той фиолетовой линии, что проходила недалеко от ствола дерева. Подзарядка в волшебном озере тоже, скорее всего, подошла бы, но эту идею мне пришлось отклонить, так как моих сил просто не хватило бы, чтобы просто до него добраться. Поэтому я направился к видневшемуся неподалеку фиолетовому потоку.

Дорога в десяток шагов далась мне не сказать что бы нереально сложно. Полз я, видимо, на одном чувстве упрямства и самосохранения. И поэтому ее я в принципе не помнил. Ни как полз, ни как свалился в нужном месте, окунув свою руку в канал энергии, проходящий рядом.

= Регистрирую источник поступления энергии. Выполняю подключение структуры к внешнему каналу энергии. Произвожу наполнение структуры.

Через некоторое время интерфейс, оценив заполнение структуры энергией, пришёл к выводу, что общая емкость наполнения структуры оператора достигла своего оптимального состояния. Поэтому непрекращающийся поток поступления энергии был перенаправлен на заполнение системы внутренних накопителей.

Сначала потребление энергии было пропорционально выдаваемому потоком, но постепенно, по мере заполнения накопителей, скорость закачки энергии начала возрастать, и вот наступил момент, когда скорость приема превысила скорость подачи и энергия начала тянуться накопителями уже самостоятельно.

= Ослабление генерации энергии источником на девяносто процентов. Восстановление полноценной выработки энергии через одиннадцать часов.

А еще через несколько минут интерфейс остановил закачку, посчитав, что опустошать и уничтожать доступный источник энергии не имеет никакого особого смысла, тем более такой необходимый ресурс в будущем в пределах досягаемости может всегда оказаться полезен. На этом остановившись, интерфейс произвел закукливание структуры своего оператора и перевел его в неактивный режим функционирования, с восстановлением работы организма и ревизией всех его основных функций.