Туи Сазерленд - Отравленные джунгли

– У нас его нет, – проронил старший без гнева, но тоном, не допускающим возражений.

Сатир взглянул вверх на длинный шёлковый мост, уходящий к улью Богомол на юге. Серебристые нити чуть мерцали в темноте, словно в них запутался звёздный свет.

– Что, правда весь город сгорит? И паутина тоже?

– Мы не собираемся жечь её нарочно, – ответила Бриония, – хотя если улей, как мы все надеемся, рухнет…

Заканчивать не было нужды: все и так понимали, что случится с шёлковой сетью, которая протянулась от верхних ярусов.

Когда Росянка впервые рассказала о «Хризалиде» – подпольной группе шелкопрядов, это был как удар по голове.

Бриония была всего на год старше её, они росли вместе и всегда считали, что шелкопряды – слабые, робкие создания, неспособные постоять за себя.

А потом вдруг Росянка сообщила о необходимости предупредить «Хризалиду». Что за глупости! Почему бы сразу не объявить и ядожалам? Весь план насмарку!

Однако после знакомства с Сатиром и другими подпольщиками Бриония даже представить себе не могла, как можно было сжечь улей, не дав им спастись. Ведь тогда она не встретила бы Сатира!

Шелкопряд мог бы погибнуть в огне, а она и не знала бы, какого замечательного дракона потеряла.

– Понятно, – вздохнул Сатир, поправляя крылья. – Чем ещё мы можем помочь?

– А вы хотите? – удивилась Бриония.

В глазах Цикуты вспыхнули искры.

– Можете поджечь город изнутри, – сказал он. – Это было бы очень кстати.

Сатир снова взглянул на улей… Нет, не на улей, поняла Бриония. Он смотрел на паутину, где жили все его близкие, – родное гнездо, что они свили для себя; единственный дом, который знали.

Если план сработает, шелкопряды останутся посреди обугленных развалин на голой равнине без малейшего понятия, куда податься.

– Ты не обязан ничего делать, – выпалила листокрылая, заработав косой взгляд Цикуты. – Это крайне опасно!

Тот посмотрел ей в глаза и покачал головой.

– Я мечтал сразиться с ядожалами с тех пор, как вылупился, – тихо произнёс Сатир. – Они позволили отцу умереть и отправили моего брата в улей Цеце. Принцесса Сколопендра – одна из самых жестоких сестёр королевы Осы; вот почему в здешней «Хризалиде» так много наших. Я готов к настоящему делу – мы все готовы.

– Вот и славно, – сказал Цикута. – Давай выберем места для поджога и согласуем время.

– Мы должны действовать максимально быстро и одновременно, – пояснила Бриония. – Как только Оса поймёт, что происходит, то сразу овладеет разумом всех ядожалов. Она не должна успеть затушить пожар.

– Я покажу тебе, какое у нас есть горючее для поджога, – мрачно проговорил Лаконос.

– Я сама! – подпрыгнула Бриония. – А вы с Цикутой изучите внутренний план улья, который достала «Хризалида».

Тронув Сатира за крыло, она подвела его к мешкам с растениями.

Описывая каждое – как быстро загорается, как долго горит и какие разбрызгивает горючие масла, – Бриония поймала странный взгляд Сатира.

– Ты чего? – нахмурилась она, откладывая в сторону связку сухих пальмовых листьев с берега Стрекозьей бухты.

– Просто… – Шелкопряд замялся. – Меня поражает, на что решилось ваше племя ради нашего спасения. Столько работы, эти растения…

– Спасения? – переспросила она недоумённо, стараясь не выдать ужаса.

– Ну да, – пожал он крыльями. – Мы же предали вас во время Древесных войн! Вы могли оставить нас гнить в когтях у Осы, но вернулись, чтобы освободить.

Сердце Брионии сжалось от чувства вины. Как признаться, что до их встречи она и не задумывалась о беде шелкопрядов? Как сказать, что листокрылами движет жажда мести, а вовсе не жалость?

– М-м… знаешь… – запнулась она, – вообще-то, если честно, мы… мы пошли на это ради себя, не ради вас. Не считай нас какими-то героями или спасителями.

Сатир дёрнул хвостом, едва не смахнув связку сухой травы.

– А друзьями вас можно считать?

– Да… по крайней мере, меня, – неловко ответила Бриония. – Мне очень жаль, что мы сожжём твой дом.

– Скорее тюрьму, чем дом, – хмыкнул он. – Куда отправитесь после пожара?

– Мы нашли подземные пещеры, где можно укрыться на пару дней. Белладонна велела залечь на дно, чтобы не вывести Осу на остальных.

– Ясно… – Сатир провел когтями по пальмовому листу. – В тех пещерах случайно не найдётся места для маленького безобидного шелкопряда? – Встретив улыбку листокрылой, он скорчил виноватую гримасу. – А… для пары сотен?

– Я поговорю с Цикутой, – пообещала она.

Старший поманил их к себе, держа в когтях набросанную схему коридоров улья.

– Спасибо, – улыбнулся Сатир.

Бриония дружелюбно обвила его хвост своим.

– Пойдём, зажжём тут костёр до небес!

Иногда Росянке нравилось представлять, как весь мир можно облететь без остановки на одной лишь кипящей ненависти.

Когда силы уходили, она думала обо всём, что её бесило:

Ядожалы.

Ядожалы!

Ядожалы!!!

Королева Оса.

Убийство деревьев.

Попытка истребить родное племя.

Ядожалы!

Мать и отец…

Нет, родителей в этом списке быть не должно.

Ядожалы!

Вот бы вонзить им когти в загривки, чтоб стереть надменные гримасы, а потом душить лианами, и по муравью-копью в каждый глаз!..

Рядом мелькнуло что-то жёлто-чёрное. Росянка изогнула шею и грозно зашипела.

– Прости! – крикнула Сверчок, ныряя в нижний воздушный поток. – Не хотела тебя напугать!

– И не напугала! – рявкнула Росянка.

Непросто искать силы в ненависти к ядожалам, когда двое из них летят рядом, ужасно шумят и отвлекают. Особенно если одна почти друг, а другая размером с крупное манго и вдобавок без ума от тебя.

– Осяна, – пролепетала малышка, примотанная к шее Сверчок, и протянула лапки. – Красяна!

– Эта маленькая ящерица что, меня зовёт? – ушам не веря, переспросила Росянка. – Ничего себе!

– Она очень умная, – гордо ответила Сверчок.

– Не очень-то, если хочет привлечь моё внимание, – фыркнула Росянка.

Дракониха снова посмотрела вперёд, на север, подстёгивая себя лететь быстрее.

На горизонте виднелась тёмная линия. Почти на месте.

Отравленные джунгли. Дом… или Не-дом, как называли его с горечью некоторые листокрылы, но другого Росянка не знала. Истинный дом её племени, древние леса остальной Панталы, теперь существовал только в сказаниях былого и в грёзах о будущем.

Росянка вздохнула и ещё усерднее заработала крыльями.

Каждый взмах приближал её к дому.