Александр Левицкий - Галопом по Европам. Каникулы 2020

– Можно сказать и так, – ответил собеседник, – и в дальнейшем пути правой кисти по Латинской Америки, я планирую оставлять «трудников» для строительства храмов. Кроме того, в рамках экуменизма, я хотел бы построить в каждой стране по четыре церкви, одна из которых будет принадлежать РДЦ.

– Кто из нас иезуит, – улыбнулся человек в халате, – ты или я? Хочешь выбить почву из-под ног Русской Древлеправославной Церкви в Румынии? Укусить Константинопольского Патриарха? Впрочем, это твои заботы. Я согласен, чтобы твои люди ходили по моей территории. Но, в рамках того же экуменизма, мне нужна помощь.

– Я знаю, что мало мне не покажется, – вздохнул бородач.

– Я хочу, чтобы после Венесуэлы мощи совершили крестный ход по Мексике. От Тапачула, до Тихуана. Безопасность святыни не гарантирую. Я хочу, чтобы каждый мексиканский мигрант в США нёс у сердца образ нового святого.

– Ты хочешь гонений на собственную Церковь? – удивился бородатый.

– Вплоть до физического уничтожения высшего клира в Северной Америке. А для беглецов-епископов планирую возрождение инквизиции. О, только для своих!

– Конечно же, мы поможем в столь богоугодном деле!

– Кхе, кхе … – кашлянул человек в кровати, – ему спать не дают, возникшие во время вашей революции, сонмы святых новомученников. Тоже хочет, чтобы в каждом селе был свой местночтимый угодник.

– В таком аспекте, – задумчиво сказал бородач, – наш новый святой быстро перейдёт из страстотерпцев в чин равноапостольных.

– И даже в пророки, – отметил человек в халате, – он много что при жизни наговорил.

– А я? – спросил человек из постели.

– Умри сначала! – надевая очки, ответил короткостриженый. – Ты ведь закончил иезуитский колледж и должен знать правило – сначала смерть, потом святость. Ты пойдёшь вторым эшелоном.

Мужчины открыли дверь на балкон и вывезли туда кровать. Застыли, вдыхая пришедший от океана ветер. С торца расположенного через площадь дома, на них иронически смотрел огромный портрет Че Гевары.

В полусне я успела подумать: – «Так вот чем на Кубе занимался наш …», а потом на меня наехали. Это был настоящий наезд, с требованиями немедленно и сейчас. Эти звери запустили мне под одеяло трех крохотных фокстерьеров, потом залезли сами, потом на визг пришёл собачий родитель и все начали прыгать в кровати. Победил глава собачьего отродья Дафэр – Да Гиз – Тумарк. Вознесённый матрасом он взмывал вверх, переворачивался в воздухе, отталкивался от потолка, и летел вниз, чтобы снова взлететь. В глазах щенков и детей чуствовался восторженный энтузиазм, не было никаких сомнений, что они последуют его примеру. Кто бы мог подумать, что этот чопорный, строгих правил маркиз с километровой родословной способен на такое. Да, маркиз. После взятия Стокгольма в начале шестнадцатого века король Густав 1 страшно не полюбил некого шведского маркиза французского происхождения, извёл всё его родню и передал титул любимой собаке. Тем предком Дафэра был ещё чёрно-подпалый терьер от которого и произошли жесткошёрстные фокстерьеры, но любители собак гораздо чётче фиксируют родословную любимцев, чем королевская генеологическая комиссия. У собачников всякие бастарды долго не живут. Хилые также отбраковываются. Так, что сейчас по потолку бегает настоящий маркиз Тумарк родня Гизов. После показательных выступлений аристократа залезший в постель народ стал требовать – сказку, поцеловаться, почесать-погладить, встать на голову, немедленно бежать в лес, рыбку. Тут раздался громкий зов «А-у-у» и все снова полезли под одеяло. Там нас и нашла Моберг, но мы не вылезли. Тогда она сказала, что идет за шваброй, а мы сделали вид, что нас нет дома. Зато мы ощутили, что с нас стаскивают одеяло, выглянув я увидела, что хозяйка пришла не одна, она привела Матильду жену Дафэра и та ухватив зубищами край нашего укрытия пыталась его стянуть. Но мы держались. Тогда Матильда издала звук похожий на урчание и нас предали щенки и их отец. Потом, чьи-то крепкие руки выхватили из наших рядов младшенькую дочку хозяйки, потом средненькую, а когда мы остались вдвоём с шестилетней Аслог – (обрученная с богом), в борьбу за одеяло включился Дафэр и мы проиграли.

– Предатель, – укоризненно сказала я, когда он пришёл ко мне целоваться. Тут же Матильда вскочила мне на грудь и внимательно взглянула в глаза. Собаки не любят, когда им смотрят в глаза, но собачья мамаша выжидательно пялилась, до тех пор пока я вежливо не извинилась перед маркизом. За что получила поцелуй Матильды.

Моберг в белом летнем платье стояла в лучах солнца. Средняя дочь, Ловиз – воительница, уже сидела у неё на спине и её светлое личико смеялось выглядывая из-за плеча матери, а младшенькая, Агнесс – святая, перехваченная за туловище делала вид, что дремлет подмышкой свесивши голову и руки. До её ладошек пытались дотянуться щенки.

– Ты Фрейя, – воскликнула я убеждённо.

– Нет, – вот Фрейя, – сказала она, встряхивая Агнесс, которая весело захихикала. – Когда она вырастет, буки будут большими. Видишь ли, Славка, ещё во время «мягкой оккупации» фашисты вырубили для нужд армии практически все буковые рощи – силу Фрейи. Мои дедушка и бабушка встретились, как раз на посадках новых рощ. Собственно, в посадках буковых саженцев и был заключён весь смысл нашего Сопротивления. Ну, ещё моряки потопили военный флот и ушли в Швецию.

Славка, ляпнула про Фрейю в качестве комплемента, она не подумала, что всё так серьёзно. Потому попросила разъяснения.

– Её зовут старая Дания

Да, это и есть обитель Фрейи

Да, это и есть обитель Фрейи, – спела хозяйка цитату из гимна Дании, а девчонки подхватили,

– Наша старая Дания, существуй

Пока буки отражаются

Своими вершинами в синие волны.

– Бук живёт до пятисот лет, – пустилась в пояснения Моберг, – его юность заканчивается к восьмидесяти годам и тогда он начинает интенсивно расти, перестаёт чувствовать себя индивидуальным существом и начинает создавать общину. Для буков, посаженных моими дедами, это время настанет через пять – десять лет. Так, что в период своего девичества эта девчонка, – она опять встряхнула Агнессу, – начнёт плести руны объединения нации вокруг новой династии.

– А эта, чем тебе не нравится? – спросила Славка.

– Так. Девочки и мальчики, завтрак стынет. Через десять минут жду всех за столом. Неумытые, не допускаются. Матильда, разберись. – скомандовала валькирия.

Женщина. – Моберт, это наша ошибка, наше упущение и откровение. В момент перестройки с перестрелкой, когда мы были разбиты на кучки, еще не было объединения валькирий и инициатов, и мы не соединили в России Западную и Восточную ветви силы, мы потеряли эту девочку из виду. Но… ты помнишь, как в старом КГБ готовили агентов влияния и сексотов?