Алан Чароит - Время испытаний

– М-м-мартин… – Элмерик не узнал собственного голоса: заикался, прямо как Орсон в худшие дни.

Стуча зубами от страха, бард поднял руку в охранном жесте. Так, спокойно. Он многому научился у Соколов и к тому же знает истинное имя упыря:

– Оставь меня в покое, Мартин! Уходи, откуда пришёл!

Несмотря на все злоключения, помирать прямо сейчас Элмерику совершенно не хотелось. Глупо было бы не дожить до конца года, потому что любопытство оказалось сильнее здравого смысла. Тем более что колдовской год обычно считался как раз от Самайна до Самайна, и до праздника оставались считаные дни…

Улучив момент, бард вывернулся и со всех ног рванул в сторону дома, то и дело оскальзываясь на талом снегу и чертя в воздухе защитные фэды (от спешки те получались криво). Позади ему чудились хлопанье крыльев и карканье ворон. Тьма бежала за ним по пятам, а до спасительной изгороди под защитой каменного круга было ещё далековато. Как только последний луч солнца погаснет в небесах, обещание, данное Каллахану, будет нарушено. Тогда ни обереги, ни заклятия – ничто не поможет. У нарушенного гейса цена одна – жизнь.

Элмерик успел перемахнуть через изгородь за миг до наступления темноты. Он приложил ладонь к груди, пытаясь унять бешеный стук сердца, а второй рукой широко и размашисто начертал в воздухе печать против нежити. В этот раз вышло намного лучше: огненные линии огама вспыхнули, перегораживая Мартину путь. Может, мельница и была неприступной (ведь мастер Каллахан сам обещал следить за защитными чарами), но так было спокойнее. Пламенную печать ни один мертвяк не смог бы пройти.

Вспыхивавшие и искрившиеся линии слепили глаза. Элмерик не сразу заметил, что Мартин стоит совсем рядом – по ту сторону ограды. Можно руку протянуть – и коснёшься. Языки пламени плясали в его зрачках, а в ночной тиши слышалось тяжёлое дыхание. Их разделяли только печать и хлипкий забор, потемневший до дождей и времени…

– Уходи! – прошипел Элмерик. – Ты не сможешь пройти. Это место заклято от не-мёртвых.

Мартин усмехнулся, но вышло как-то невесело:

– Эй! Не глупи, Рик! Я живой, вообще-то!

Бард замер. Ему хотелось верить, но слишком страшно было обмануться.

– Чем докажешь? Я видел тебя мёртвым! Вот этими самыми глазами! И не только я.

Элмерика попеременно бросало то в жар, то в холод. Время уже даже не замедлилось, как это бывает в такие моменты, а будто перестало существовать вовсе.

Мартин пожал плечами и перемахнул через изгородь – прямо сквозь заклятие. Его волосы подсветил магический огонь, создав вокруг головы сияющий ореол, а черты лица совсем потерялись в темноте.

– Ну вот. Мёртвый бы не прошёл, а я прошёл.

Пламенная преграда, ничуть не потревоженная, горела у Мартина за спиной так же ярко, как прежде. Из его рта вырывался пар (а тёплое дыхание, как известно, тоже нежити не свойственно). Элмерик похлопал глазами, всхлипнул и уткнулся лбом в его плечо, обнимая обеими руками. От клетчатого пледа пахло сырой овечьей шерстью, костром и яблоками.

– Ну ты и напугал меня… – Бард осёкся, проглотив словечко «дурень».

Перед ним был не просто старый друг, а один из Соколов – ровесник мастера Патрика, чародей на королевской службе, не раз побывавший в бою; старик с внешностью юнца – всё это не укладывалось в голове.

– Прости, я не хотел. – Мартин попытался высвободиться из цепких объятий, но не преуспел; лёгким движением он взъерошил волосы Элмерика, словно успокаивая испугавшегося ребёнка. – Кто ж знал, что ты слова мне не дашь сказать – сразу орать начнёшь! Понимаешь, так было нужно: чтобы все считали, что я умер.

– Так уж и все? – Элмерик старался не подавать виду, но в дрогнувшем голосе прозвучала обида. – Можно подумать, мастер Патрик и мастер Шон не знали. Или мастер Каллахан…

– Знали. – Мартин не стал отрицать очевидное. – Но молчали. И вовсе не потому, что мы не доверяем вам, как ты сейчас наверняка думаешь. И не потому, что решили посмеяться над вами. Это долгая история. Думаю, Каллахан скоро всё объяснит.

– Как же, объяснит он! – фыркнул Элмерик, вскидывая голову. – Дождёшься от него…

– Сегодня за ужином. Он обещал. И прошу: не говори пока никому, что я жив. Командир велел мне не показываться вам на глаза, пока он – по его выражению – не «подготовит почву». А я шёл от лианнан ши – надо же было поблагодарить её. Увидел, что ты крадёшься так, будто за тобой следят все болотные бесы в округе, – ну и решил проверить, не случилось ли чего.

Бард наконец разжал руки и улыбнулся. Теперь он верил, что всё наладится. И только просьба Мартина не давала ему немедленно броситься на поиски Джерри и Розмари. А Орсон-то как обрадуется! Ведь выходит, что Келликейт никого не убивала. Правда, её роль в этой истории всё ещё оставалась неясной. И плакала она по-настоящему, когда затягивала цепь…

– Кстати, о Келликейт… – начал было Элмерик, но Мартин перебил его:

– Скоро вы всё узнаете. А пока – ни слова больше. Сюда кто-то идёт. – Он кивнул куда-то за спину барда.

Тот отвёл взгляд лишь на мгновение, а когда опять повернулся, то Мартина уже и след простыл. Впору было бы счесть эту встречу наваждением, если бы не оставшийся в воздухе стойкий запах осенних яблок.

– Эй, ты чё там застрял? – На тропинке показался Джерри. – А ну дуй сюда, новости есть!

Тут он заметил пламенеющую печать у изгороди и присвистнул:

– Ого! Ты, что ль, накладывал?

– Ну я, – насупился Элмерик. – А что?

– Дома расскажешь. – Джерри хлопнул барда по спине. – Эту штуку просто так не ставят – значит, повод был.

«Видел бы ты этот повод – ещё не то бы поставил!» – раздражённо подумал про себя Элмерик, но вслух ничего не сказал, только мотнул головой: пусть понимает как хочет.

Джеримэйн уставился на мерцающие фэды. Потом вытащил из-за пояса свой колдовской нож и подправил пару линий. Заклятие вспыхнуло ещё ярче.

– Вот. Так-то лучше! – Он улыбнулся.

Бард едва удержался, чтобы не пнуть его под колено. Вот что стоило не самому править печать, а сказать: так, мол, и так – у тебя тут чёрточка съехала ниже положенного? Нет, нужно обязательно выпендриться! Странно, что зрителей не позвал! Но тут его осенило: а что, если Мартин перепрыгнул преграду лишь потому, что та была плохо нарисована?

– Она не работала? – Элмерик почувствовал, как у него похолодели ладони.

– Почему? Очень даже работала. – Джерри подпрыгивал на месте от холода (бард только сейчас заметил, что тот выскочил из дома без куртки). – Но я улучшил заклятие. Так печать будет подпитывать сама себя.

– Значит, мертвяк не смог бы через неё пройти? – Элмерик схватил Джеримэйна за плечи и развернул к себе. – Слушай, сейчас не время для твоих шуточек! Отвечай ясно.