Алан Чароит - Время испытаний

– В следующий раз я не оплошаю! Вот увидите!

Каллахан недоверчиво усмехнулся, словно уже не раз слыхал подобное:

– Ну-ка, скажи, какова главная задача барда в бою?

Элмерик задумался, подбирая достойный ответ. Мысли опять разбегались, колени дрожали, а боль в ноге мешала сосредоточиться.

– Зависит от боя, – наконец вымолвил он. – И от противника, конечно же. Скажем, если бы я применил чары, рассеивающие тьму…

– Это было бы совершенно бесполезно, – закончил за него эльф, не меняясь в лице. – Запомни: лучшее, что умеет бард, – это подбодрить своих товарищей песней, придать им сил и вдохновить на подвиги. Сыграй ты воодушевляющую мелодию – и твой друг сегодня закрыл бы Врата. Завтра вы будете творить чары вместе под моим надзором.

Джеримэйн и Элмерик обменялись негодующими взглядами.

– Вряд ли из этого получится что-то путное. – Джерри отклеился от стены. – Мы не то чтобы друзья… Скорее наоборот.

– Дух соперничества – не помеха. Напротив, на первых порах нет лучшего подспорья в чародейском деле. Правда, Шон? – Каллахан повернулся к рыцарю Сентября, но тот лишь сделал неопределённый жест рукой, словно не желая дальше развивать мысль.

– А что будем делать мы-то с Орсоном? – Розмари вытерла слёзы передником. – Я тоже хочу сражаться-то.

– Ты пока лучше умеешь защищаться, чем нападать. Приготовь обереги. В бою держи сферу или хотя бы круг защиты. Маг, закрывающий Врата, очень уязвим. А бард подвергается ещё большей опасности: враг всегда будет пытаться ударить его первым.

– Ох… – Розмари всплеснула руками. – Не умею я сферу-то! Вроде втолковывал мастер Патрик-то, а не выходит.

– Научишься, – кивнул ей рыцарь Сентября. – Я покажу.

Каллахан отставил опустевшую чашу в сторону и внимательно глянул на Орсона. Элмерику показалось, что в бесстрастных прозрачных глазах древнего эльфа мелькнула тень любопытства:

– С тобой мы поговорим отдельно. Не бойся, в стороне не останешься.

– А м-можно спросить? – Получив одобрительный кивок, здоровяк продолжил: – Что теперь будет с Келликейт? Она ещё на мельнице? Могу ли я поговорить с ней?

– Всему своё время. – Каллахан нахмурился, отчего шрам на лбу стал намного заметнее. – Сейчас тебя должно волновать другое. Я разрешу тебе увидеть её, когда ты закроешь свои первые Врата, ясно?

– Куда уж яснее! – Орсон улыбнулся, светясь неожиданной решимостью.

Элмерику подумалось, что теперь тот горы голыми руками свернёт, лишь бы добиться своего. Впрочем, то же самое можно было сказать о любом из Соколят: после сокрушительной неудачи все как один распрямили спины и едва ли не потирали руки, готовые хоть сейчас броситься в гущу сражения. Хотя причины единодушного порыва на первый взгляд казались вовсе не схожими, цель была общей, что вселяло радость в сердце уставшего от невзгод и лишений барда. Наверное, эльф не стал бы возиться с совсем уж бездарными новобранцами…

– Тогда идите и учитесь. – Каллахан, напутствуя, махнул рукой. – И вот ещё что: я запрещаю вам выходить с мельницы после захода солнца. До поры, пока не буду уверен, что вы способны постоять за себя.

– Ой, оно нам надо? – едва слышно пробормотал Джерри. – Охота было по слякоти прыгать!

Элмерик, опасаясь навлечь на себя гнев строгого эльфа, решил не упоминать о слове, данном лианнан ши. Но отказываться от встречи с ней бард тоже не собирался. Правда, сперва нужно было подлечить раненую ногу и выучить ещё парочку заклятий, а там, глядишь, Каллахан убедится, что новобранцы чего-то да стоят, и отменит своё обидное распоряжение. Ну, или всё само как-нибудь уладится – время пока позволяло ждать…

– А я считаю, нас просто запугивают. Чтобы не вздумали бездельничать, когда дело близится к Испытанию!

Джерри расхаживал по комнате взад-вперёд, то и дело дёргая себя за чёлку. Он будто нарочно скрипел половицами, бросал хмурый взгляд на сгущавшиеся за окном сумерки и злобно выплёвывал слова:

– Или, может, мстят за упущенного подменыша. Думаете, Каллахан забудет об этом? Ха! Держите карман шире! С кошки драной, небось, уже три шкуры спустил, и до нас доберётся.

– Ты просто не можешь смириться-то, что оказался недостаточно хорош. – Розмари, мило улыбнувшись, показала зубы. – Как же так: самый умный Джеримэйн, которому никто не нужен, – и вдруг без барда не справится-то! А ещё и оберег-то чужой надеть придётся.

– А ты и рада! Смотри не лопни от гордости, ведьма!

– Ой, не боись, не лопну! Я не задавака, и своё место знаю-то. В отличие от некоторых.

– На кухне сегодня твоё место! Иди уже ужин готовить эльфу своему распрекрасному. Хотя он наверняка побрезгует деревенскую стряпню жрать. У них в холмах, небось, побогаче разносолы. И повара волшебные.

Похоже, слова Розмари попали в самую точку, и теперь Джерри пытался ударить в ответ побольнее. Однако девушка продолжала улыбаться:

– Ошибаешься. Вон, в сказках-то говорится, что эльфы для того похищают смертных дев, чтобы отведать наши кушанья. Потому что волшебные-то из сухих листьев готовятся. Не обед, а пустышка! Сколько ни ешь, а всё равно не наешься-то. Правда ведь, Рик?

– Угу, – буркнул Элмерик, изо всех сил стараясь не вслушиваться в перепалку.

Он читал важную книгу по певческим чарам, выданную лично мастером Каллаханом, а болтовня Джерри и Розмари изрядно отвлекала его.

– Во-о-от! – просияла девушка. – Смотри у меня: будешь дальше обзываться – я и тебе что-нибудь из листьев и прошлогодней травы состряпаю-то! И оберег не сделаю – ходи потом, как дурак!

– Пф, напугала! – Джеримэйн всё же сбавил тон.

Наверное, и сам уже жалел, что завёлся, но отступать он не любил ещё больше.

– Не напугала-то, а предупредила! Не зли меня. А то рассержусь и как прокляну!

– Да не сможешь ты… – Джерри отступил на шаг.

– Ещё как смогу! Я такую порчу наведу, что век отмываться-то будешь, а всё равно не отмоешься! Или ещё лучше: сделаю наговор на любовные чары – и берегись тогда! Слова мне поперёк не скажешь – будешь сохнуть день ото дня. Только я буду непреклонной-то и разобью тебе сердце. Так что ты со мной не шути!

– Лучше вон рыжему отворот начитай, чтоб забыл свою эльфийку! – буркнул Джерри, на всякий случай складывая пальцы в охранном жесте.

Он перестал метаться, забрался на кровать с ногами, перед этим сняв башмаки, и добавил:

– Смотри, вон какой он кислый сидит… Будто слив неспелых слопал.

– Эй, нельзя ли потише? – зашипел Элмерик. – Хотите орать – идите на кухню оба. И оставьте меня в покое. Со своими делами я сам разберусь – не маленький.

– А чё я, он первый начал! – Розмари показала Джеримэйну язык. – Рик, а что ты читаешь?

– Древнюю бардовскую поэзию. А вы мне мешаете. – Он вздохнул.