Джей Кристофф - Танцующая с бурей

– Вы работаете на этом корабле? – спросила Юкико.

Он повернулся, чтобы посмотреть на девушку своим странным блестящим глазом. Юкико стало интересно, как он выглядит под этим металлическим панцирем, не скучает ли по прикосновениям солнца к коже, не слышит ли по ночам крики горящих детей. Взгляд был пустым и безликим, словно смотришь в зеркало и никого там не видишь.

– Хай, – ответил он.

Юкико пристально уставилась на него, не замечая, как Акихито жестами умолял ее замолчать.

– Почему? Здесь же нет лотоса.

– Каждый неболёт, покидающий порт, должен иметь на борту мастера-политехника.

– Зачем? Чтобы шпионить за экипажем? Убедиться, что они не отщипнут кусочек?

– Для обслуживания двигателей, гражданин.

Палуба качнулась под их ногами, и Юкико, облизнув губы, замолчала. Гильдиец тоже хранил молчание, уставившись на нее тяжелым взглядом, а затем развернулся, чтобы уйти.

– Лотос должен цвести, – проскрипел он, направляясь к каюте.

Акихито подождал, пока он исчез из поля зрения, и только потом повернулся к Юкико.

– О чем, черт возьми, ты с ним говорила? – прошипел он. – Зачем ты постоянно к ним цепляешься?

– Юкико, ты должна быть осторожнее, – мягко заметила Касуми.

– Вы мне не мать, – Юкико посмотрела на женщину. – Не смейте читать мне лекции.

Она нахмурилась, глядя на палубу, и снова вонзила танто в дерево. Касуми смотрела на нее с тревогой, читавшейся в наклоне плеч и головы. Со значением взглянув на Акихито, она вернулась к работе. Великан вздохнул, поплевал на точильный камень и продолжил шлифовать острое, как бритва, лезвие.

Почти все, кого Юкико знала, не доверяли Гильдии и боялись ее, но мастера-политехники творили настоящие чудеса, создавая машины, от которых зависело будущее Империи. Она знала, что давным-давно все было иначе. Тогда не было никаких пятиугольных капитулов в центрах городов Шимы, которые еще не задыхались от выхлопных газов и ядовитого воздуха. Это время было слишком давно, чтобы о нем помнили те, кого она знала. Если спросить обычного гражданина, откуда взялась Гильдия или как они заполучили контроль над топливом, которое так необходимо сёгунату, то средний гражданин, скорее всего, настороженно оглянется через плечо и быстро переведет разговор на другую тему.

Какая разница, откуда они взялись и когда? Сейчас они здесь, их медные пальцы крепко держат каждый двор дзайбацу, они притаились у трона Йоритомо, как часовые пауки, они жизненно важны для сёгуната, как кислород для тонущего человека.

Со своей стороны, министерство связи Гильдии всегда старалось умерить страхи граждан. Они организовывали развлекающие мероприятия, чтобы отвлечь людей от тревожных мыслей о массовых смертях или о распространении черной чумы. По новой удивительной беспроводной системе транслировали мыльные и традиционные оперы, кровавые бои на арене, для которых с войн привозили нескончаемый поток рабов-гайдзинов. Дешевое спиртное и обработанные бутоны лотоса опьяняют и сбивают с толку: грандиозная машина для дезориентации и развлечения, благодаря которой заводы работают, а кузницы куют.

Слишком многое поставлено на карту, чтобы позволить нескольким исчезнувшим пандам встать на пути выдачи квот на производство. Гильдия жаждала покорить этот мир.

Над головой Юкико скрипнул такелаж. В воздухе раздались резкие крики, когда наблюдатель за облаками вдруг заметил вдали журавля – одинокий силуэт на ярко-красном фоне. Моряки звали птицу и просили об удаче, вытянув руки. Увидеть в небе журавля в наши дни – редкость. Верно, это Бог Идзанаги посылает свое благословение делу Черного Лиса.

Масару и Ямагата появились из-под нижней палубы, увлеченно болтая. Юкико видела, как они разошлись, и капитан отправился призвать к порядку экипаж, а Масару повернулся и подошел к носу.

– Касуми, – проскрипел он, – я хочу установить прожекторы с обеих сторон от штурманской палубы. Спросите разрешения у Ямагаты, прежде чем сверлить перила. Акихито, начни собирать клетку. Я скоро приду.

Касуми и Акихито обменялись быстрыми взглядами, собрали свое снаряжение и без слов скрылись. Юкико сделала вид, что не заметила долгого взгляда, которым обменялись ее отец и Касуми. Она стиснула зубы и уставилась в палубу.

Масару подождал, пока пара не спустится в грузовой отсек, затем сложил на груди руки и повернулся к дочери. Юкико взглянула на отца. Он переоделся в охотничий жакет хаори без рукавов, свободные штаны хакама , закрывающие ноги. На руках блестели капли пота, и татуировки сверкали под бликами красного света. Он выглядел измученным: тени под очками, серое уставшее лицо. Под левым глазом набух синяк, а под ним – кровоподтеки на щеке.

– Ты выглядишь ужасно, – пробормотала Юкико. – Тебе нужно немного поспать.

– Не хочешь сказать мне, о чем ты, черт возьми, думала сегодня? Что ты творишь? – прорычал Масару.

Юкико вытащила нож из колоды и снова вонзила его в дерево.

– Не понимаю, о чем ты.

– Не парь мне мозги, девочка. Кеннинг перед сёгуном?

– Я должна была молча смотреть, как его убьют? Потому что глупая девчонка хочет, чтобы от нее хорошо пахло и…

– Черт возьми, это просто собака, Юкико!

– Собак на этом острове гораздо меньше, чем людей.

– Не стоит рисковать головой! Гильдийцы сжигают нечистого каждый божий месяц. О чем ты думала?

– Возможно, о том же, о чем и ты, когда рискнул своей головой из-за игры в карты. Тот як почти убил тебя.

– Там был Акихито, – усмехнулся Масару. – Ничего бы не случилось.

– Вы оба были обкурены и пьяны, и могло случиться что угодно.

– Черт возьми, девочка, мы говорим не обо мне! Но кеннинг на публике? Что сказала бы твоя мать?

– А что бы она сказала о тебе? – Юкико резко поднялась на ноги. – Старый пьяница, настолько ослепленный драконом, что едва стоит на ногах? Азартные игры, драки, курение до бесчувствия каждый божий день? Неудивительно, что она ушла от тебя!

Масару сильно побледнел и отпрянул, широко раскрыв рот, словно она ударила его. Юкико повернулась к нему спиной и уставилась на нос корабля, пряди волос прилипли к ее лицу. Она обхватила себя руками и задрожала, несмотря на жару. Под ногами плескалось красно-зеленое море.

– Ичиго, я…

– Просто оставь меня в покое, – вздохнула она.

Когда она была маленькой, он ласково называл ее Ичиго – клубничка. Теперь это имя потеряло смысл; жалкие воспоминания об ушедших днях, которые никогда не вернутся.

Она слышала, как он топчется у нее за спиной, молча страдая. В ней закипало раскаяние, но она быстро затоптала его ногами, вспомнив, сколько раз тащила его, пропахшего дымом, домой, укладывала в постель, потому что он даже не мог раздеться. Месяцами она берегла каждую монетку, пока он прогуливал жалованье в курильнях и кабаках. Вспомнила, как ей было стыдно, когда он говорил заплетающимся языком или спотыкался на ровном месте и затевал драки.