Ирина Котова - Стальные небеса

Темный лежал лицом вниз на медицинской койке. Руки и ноги его были пристегнуты к койке наручниками, спина была покрыта оранжевой восстановительной пеной, к вене вела капельница. Там, где пена впиталась, видны были страшные ожоги. Но уже подживающие, хотя у обычных людей сейчас шла бы стадия омертвения и интоксикации. Он не спал. Зеленые глаза болезненно и равнодушно смотрели в сторону стекла.

Тандаджи нажал кнопку на панели и склонился над микрофоном.

– Доброе утро, господин Львовский, – проговорил он, и задержанный дернулся, лицо его тут же искривилось от боли. – Полковник Тандаджи. Мне сообщили, что вы передумали за ночь и готовы добровольно пообщаться со следствием.

Глаза темного остановились на стекле. Он помолчал. Сглотнул и облизал сухие потрескавшиеся губы.

– Я хочу пить.

– Конечно, – ласково сказал Тандаджи. – Во время разговора и попьете.

– Нельзя, – прошелестел Львовский, тяжело дыша. – Нельзя. Я проклят. Только капельница.

– Все зависит от вашей сговорчивости, – подтвердил тидусс.

Темный несколько раз судорожно дернулся, с хрипами. Смеялся.

– Вы все мне дадите, даже если я буду молчать. Вам не нужна моя смерть.

– Жизнь может быть хуже смерти. Болезненнее так точно, – равнодушно проговорил Тандаджи.

– Да-а, – снова засипел-засмеялся заговорщик. – Но я все равно не расскажу вам много. На мне блоки, которые могут снять всего несколько человек в мире. Вы о нас ничего не узнаете. Как это я попался, а? Все было продумано идеально…

– И вы нам про это расскажете, – подсказал Тандаджи. И вдруг, обернувшись на звук поспешных шагов, склонился в поклоне – как и Стрелковский.

По тюремному коридору мимо камер к смотровому стеклу шла ее величество Василина Рудлог – одетая в светлые брюки и мягкий свитер под горло, с волосами, просто забранными в хвост. Лицо ее было немного сонным. За ней следовали бледные гвардейцы.

– Полковник Тандаджи, полковник Стрелковский, – приветственно кивнула она.

Байдек шагнул навстречу, взглядом размазав подчиненных по стенке, и Василина мягко взяла его за руку.

– Не ругай их, – шепнула едва слышно, – я запретила им звонить тебе. Ты был бы против.

– Я против, – подтвердил он сдержанно. – Я провожу тебя обратно.

Господа полковники, как и сотрудники наблюдательного пункта, и охрана камеры, застыли со склоненными головами, готовые к семейной сцене.

– Хорошо, – сказала она так же тихо. – Только дай мне взглянуть на него. Я хочу увидеть человека, который хотел меня убить. Понимаешь? Это как посмотреть в лицо своему страху.

– Да, – коротко и тоже почти неслышно проговорил принц-консорт. – Но ты будешь говорить мне о таких желаниях, Василина.

– Да, – повторила она, слабо улыбаясь ему, и он не выдержал – поднес ее руку к губам, поцеловал с нежностью, прикрыв глаза и чувствуя, как дрожат уже его руки.

Окружающие продолжали делать вид, что их здесь нет.

– Она здесь? – раздался искаженный динамиком голос Львовского. – Королева? Я чувствую… чувствую ее ауру, как в лазарете… сколько силы. Какое искушение…

Василина встала перед окном, глядя на обожженного темного, который сжимал и разжимал руку у лица и шарил полубезумным взглядом по стеклу.

– Здесь, – выдохнул он. – Ваше величество… а я ведь видел вас… Когда пол в коридоре мыл, а в палату заходили врачи. Мне сказали, вы закрыли портал на Севере. Да… Такая маленькая. Мне было бы жаль, если бы вы умерли.

Василина молчала, крепко сжимая мужа за руку и вглядываясь в искаженное болью лицо Львовского.

– Но бомбу вы бы все равно прикрепили, – проговорил отмерший Тандаджи, в котором следователь взял вверх над тактичным верноподданым. Почтение почтением, а пока преступник говорит, нужно его в этом поощрять.

– Прикрепил бы, – прошептал темный, – и взорвал бы. Но мне было бы жаль… Хорошо, что уже не нужно.

Он что-то еще шептал себе под нос. Глаза горячечно блестели.

– Идем, – едва слышно приказал Байдек, и Василина беспрекословно шагнула за ним.

– Ваше величество, – прохрипел в динамике Львовский, – не закрывайте второй портал. Не закрывайте портал! Иначе Черный Жрец не сможет вернуться!

Она оглянулась – но не стала просить Мариана остановиться.

– Не закрывайте портал, – просил темный, когда они шли к лестнице. – Не сейчас!

Он замолчал, тяжело дыша, только когда королевская чета поднялась наверх. По лицу его тек пот. Львовский некоторое время вглядывался в стекло, затем выругался с отчаянием, закрыл глаза.

– Вы вчера наотрез отказывались говорить. А сегодня согласились, – проговорил Тандаджи невозмутимо. – Почему?

– Потому что нельзя закрывать порталы, – прошептал темный с закрытыми глазами. – Как мне еще донести это до вас? Чтобы вы рассказали другим… в других странах.

– А вчера можно было? – почти озадаченно уточнил тидусс.

Львовский открыл глаза и вдруг усмехнулся:

– Вчера у меня почти не было надежды, господин Тандаджи. А сегодня есть. Я видел сон. Больше не нужно взрывов. Там, внизу, Источник сдвинулся с места. Мы все это ощутили. Наш праотец наконец-то идет к порталам.

Десятое апреля, Блакория

По влажному низинному лесу среди хилых, едва зазеленевших деревьев, поспешно отступали с десяток человек. Они, отбиваясь боевыми заклинаниями от преследующих их всадников на огромных стрекозах, бежали по чавкающим бурым мхам к приметному пригорку. Тот, покрытый пышным ельником, находился метрах в ста пятидесяти от шоссе, на котором убегающими была устроена засада.

Сейчас на тракте горел обоз иномирян. Пылали перевернутые грузовики с едой, оружием и одеждой для воюющих на границе с Рудлогом отрядов, стонали раненые, трещал хитин на уничтоженных охонгах, корчился недобитый тха-охонг с оторванными лапами, дергали крыльями сбитые Таранами стрекозы.

От огненных ударов занялись и редкие лысоватые деревья вдоль дороги, но это не задержало погоню надолго: уцелевшим иномирянам потребовалось несколько минут, чтобы на охонгах обойти зону пожара и начать преследование. Сухо трещали автоматные очереди, щиты отступающих мутнели от пуль, и то и дело приходилось останавливаться, чтобы выручить отставшего товарища.

Первый из магов взбежал на песчаный пригорок: там, надежно скрытое разлапистыми елками, подрагивало ртутное Зеркало, привязанное к оставленному за ними артефакту. Ближе к месту засады открыть переход было невозможно из-за того, что блакорийское болотистое редколесье на километры просматривалось как на ладони.

– Зеркало на месте! – крикнул он своим, и те прибавили шаг, а маг выбросил вперед ладони, и ближайшую пикирующую стрекозу снесло мощным Тараном. Еще злее заговорили автоматы; пара визжащих охонгов нагнала последнего из убегающих – от удара лапами-лезвиями о щит тот упал, и иномиряне, яростно выплевывая свою иномирянскую ругань, начали закидывать купол защиты гранатами. К товарищу на помощь рванули еще двое магов. Остальные проворно взбирались на пригорок и сбивали раньяров Лезвиями и Вертушками уже оттуда.