Александр Емельянов - Первая Империя. Книга 1. Наследник короны Российской империи

По окончании Тезоименитства, мы с Ззухром. как главные драконы этого сектора космоса заревели, надрывая свои глотки и изрыгая огромные факелы пламени, которое впрочем, ничего не сделало магии, а она, лапочка моя, скромно потупив свои пылающие от счастья золотые глазки, скрестила под подбородком свои коготки, ну прямо земная девчушка, сама скромность!

Нам ответило, казалось само мироздание, я всей своей кожей, до последней чешуинки на кончике хвоста, всеми фибрами своей суматошной души почуял – да, свершилось! Свершилась инициация великой волшебницы, колдуньи из рода драконов – Кипайджи! Моей дочери, между прочим – последствия случайного и необдуманного гормонального взрыва белого дракона, которая правда отправилась в последний полет на край Реальности!

С удивлением мы с Ззухром увидели, что небосвод на микросекунду вспыхнул, словно импульсный факел неимоверной мощности, нам вторили голоса драков Ззухра, казалось, что вся живая и магическая вселенная радовалась приходу в этот мир нового магического, высшего магического существа Света – Кипайджи! Но в бочке с медом всегда найдется кувшин с дегтем!

– Ааа! Не бывать этому никогда! – пришло отдаленное эхо магического зова из далеких глубин Космоса и словно стало вдруг неимоверно холодно и пустота взглянула на нас насмешливо и с иронией!

– Скарья! – одновременно с Ззухром выдохнул я и казалось само мое дыхание и душа замерзли кристаллами льда – вот тварь, обязательно все испортит! – обозлено рыкнул Ззухр и плюнул огнем в пролетающий рядом астероид, который буквально взорвался, испустив дух!

А моя лапочка испуганно прижалась ко мне, распластавшись и словно растворившись среди костяного гребня, который как у крокодила, идет вдоль всего моего тела.

– Не дрейфь, солнышко! Папа обломает рога любому придурку, покусившемуся на тебя! Я ведь все таки император драков! А это обязывает?! Все… Хорошего понемногу, домой! – прорычал я и кивнув Ззухру, мы ушли в гипер!

Кстати, драконий гипер несколько отличается от другого, в котором летают корабли людей. У нашего гипера структура тягучая, словно желе и поэтому, мы можем миллиметровать с точностью до микрона, а людской гипер имеет почти жидкостную структуру, а поэтому там можно оперировать только большими расстояниями. Поэтому полеты в нашем, драконьем, гипере требуют очень больших энергозатрат, а в людском – намного меньше!

Сдав дочурку на попечение робомедиков. я устало побрел, чтобы отдохнуть, в мои временные апартаменты, устроенные в ТАВКР – яслях, Ззухр улетел в свое гнездовище, заменяющее ему каюту, а я к – себе! Не тут – то было!

– Так, так, нарушаем режим, а папик? – вот язва, даже отдохнуть не даст?

Космос блин, высасывает тебя как устрицу, а ей все мнеймется!

– Ларочка, здравствуй, сладкая! Я честно устал! Ложись рядышком, полежим, погутарим, о жизни! – она хмыкнула и с горестным охом – облом – с! скинула рабочую форму, которую тут же подобрал робот и утащил к комбу, стоящему в нише стены.

– Я то же отдохну…устала сегодня что – то – тихонько прошептала она, пристраиваясь сбоку меня и вот, тепло исходящее от её тела, приятный запах – даже запах пота не нарушал этой иддилии, и я, закинув руки на её обалденный стан, мы дружно захрапели, пуская слюни.

Я не видел сквозь сон, как в полусумраке каюты появилась огромная тень, приобрела контуры моей дони и обнюхала, презрительно фыркая, Ларису! Затем, облизнула мою щеку и растворилась, не издав ни звука. Я на какое – то мгновение, вынырнув со дна сна, оттер щеку, поняв по запаху, кто тут был и со счастливой улыбкой уснул снова. И снился мне сон…

А снились мне дела давно минувших дней, а точнее – конец июля 2013 года! Брат, Алексей Геннадьевич, тогда в конце лета собирался продать родительскую дачу по адресу – СНТ «Березка», ул. Багульная. 36 – о, как! – помню адрес – не совсем склеротик?

Так вот, как сейчас помню табличку с номером дома на угловой дюймовке, покрашенной в темно – синий цвет, облупившуюся от времени, краску – сам с папкой красил, когда закончил институт, в 1986 году, августе месяце, так вот, я тогда помогать ходил поливать огород – Лехе некогда было, и он просил по вечерам его поливать – мой – то отпуск всегда только летом и два месяца! И я уже заканчивал полив, когда почему – то обратил внимание на небо, а там…

Где – то было часов пять – шесть, точно не помню, но небо уже начало по – тихоньку темнеть! Воду дают, и я поливал кусты смородины, что под соседским забором были, поднимаю глаза – а там – мать моя, женщина! Легкие облачка ни сколько не затеняли этой картины…Картины воздушного, а может и космического боя на границе атмосферы? Всего было пять крупных объектов, длиной явно за пять – шесть км, в форме зерен чечевицы, а вокруг них вертелась карусель из нескольких сотен небольших, размером с головку спички – обьектиков…

Вернее – блюдец! Самых настоящих – летающих тарелок! Они выписывали фортели вокруг этих кораблей – маток, вокруг своего окружения и между ними время от времени вспыхивали ярко – белые лучи, упиравшиеся в бока других тарелок, от чего те вспухали, словно пеной и исчезали! Иногда из чечевиц выскакивали новые объекты и карусель смерти продолжалась! Длилось это феерическое шоу часа два – затем небо потухло, а темноте – уже не видно!

Тогда я даже ущипнул себя за ляжку – больно! Блин! Я подумал, наверное – галлюцинация! Только отчего этот глюк такой подробный и в деталях? Только сдается мне, что моя история – всего лишь продолжение чего – то, что длится не одно столетие, а может и тысячелетие под нашим Солнцем? И вот, когда сон ушел, я проснулся в смятении чувств, будто я не смотрел, а принимал участие в том бою, стоя на командирском посту в боевой рубке одного из этих гигантских космических кораблей? Не знаю, что это было, что я видел, но память поставила несколько, ещё дополнительных вопросов? Что это? А может и где это? И когда это?

Лежа, по прежнему в смятении, я почувствовал, как тело под моим боком шевельнулось и на меня уставилась физиономия моей врачихи в совершенно безобразном виде, все отекшее и помятое.

– Не смотри на меня, Сашунь, я просто не в форме! – и она отмахнулась от меня, как назойливого вечернего комара, мешающего спать! – Кышш!

– Я тебе дам – кышш! – игриво произнес я и нащупав её прелесть, топорщащуюся под пеньюаром, сжал её слегка! Не хапай – не твое! – проворчала она и прижала мою руку к ней!

– Здесь все – моё! – прошептал я и поймал вторую прелесть, мягко переворачивая её на спину, а вот и она – вся такая аппетитно пахнущая, вызывающее торчащая вверх и манящая, сладкая прелесть, которую я нежно – нежно погладил ртом и чуть прикусил сосок!