Сергей Иванов - Союз одиночек

– Да это-то ладно…

Хмыкнув, я спросил:

– Хочешь совет – для затравки?

– Ну?

– Не спи ночью, тем более с открытыми окнами.

– А че такое?

– Простудишься.

– В такую жару?

– Капитан, ты придуриваешься? Не переусердствуй, а то как войдешь в роль…

Помолчав, Матвей напомнил:

– Так у меня ж псы?

– Ты еще канареек заведи!

– А-а… да.

– Гляжу, место дислокации ты сменил…

С некоторым смущением он обозрел помещение, почесал грудь.

– Что, цыплят любишь?

– В каком смысле?

– Да в том самом.

С минуту подумав, Матвей сообразил.

– Вообще Галя славная, – сказал он. – Бестолковая малость… Так откуда ж в них толк?

– Смотри, не обижай. А то вдруг Мстительница вернется? Посмотрю тогда на твоих псов!

– Других пугай, – обиделся сыскарь. – У нас с Галей всё по-доброму. Глядишь, и ячейку создадим.

– Думаешь, обезопасит? Тут ведь не на штампы глядят, а в корень. Вот его – береги.

– Ладно-ладно, – проворчал он. – За этим и позвонил среди ночи?

– Я-то хоть звоню, а вот ко мне – являются. Плохо бережете, копы, приходится самим отбрыкиваться. Что ж это вы?

– А мы не сторожевики, чтобы беречь, – вот к ним и обращайся. За хорошую мзду они даже бандитов готовы охранять.

– Ага, «сами калечат, сами лечат». Не они ли засылают убийц, чтобы заработать на охране?

– Ну, это ты хватил!

– Голову даешь на отсечение? – спросил я. – Кстати, наблюдал вчера, как одного копа поймали на горячем. Что, и у вас завелась внутренняя полиция?

– Вроде идет перетасовка, – пожал Матвей плечами. – Причем на всех уровнях. Кого понижают, кого вовсе выкидывают. А сверху спускают новых – они и роют землю.

– За сыскарей-то еще не взялись?

– Да наша группа пока держится. Старшой у нас – мужик с понятием, от начальства умеет отбрыкаться. А может, побаиваются его. Вообще майор не любит крика, но под горячую руку ему лучше не попадать.

– Как фамилия?

– Майора? Шилов.

– А сколько в вашем ведомстве отделов?

– Погоди, дай соображу… Одиннадцать, по-моему. Или двенадцать? Да, точно – дюжина!

А в каждом – по дюжине активистов, не считая балласта. Опять та же схема!.. Или это мода?

– Слушай, Мазай…

– Матвей.

– Это все равно. Как у вас дела движутся: впрямь кого-то отлавливаете или видимость создаете?

– Ловим-то будь здоров сколько! Другое дело, что меньше не становится.

– А вы прижигайте обрубки, – посоветовал я.

– Как это?

– Как у Лернейской Гидры. Помнишь сказку про Геракла?

– А-а… Шутить изволишь?

– Не уверен. Что вы делаете с задержанными?

– Как и положено: сдаем.

– Поштучно или на вес? Впрочем, не важно… А дальнейшую судьбу их отслеживаете?

– На фига?

– Если ваш улов вправду неплох, то куда деваются эти уроды? Ни шумных процессов, ни победных реляций, ни освещений в mass media… Вдруг их отпускают обратно? Эдакий кругооборот отморозков в губернии.

– Что ты лепишь? – даже оскорбился Матвей. – Да кому ж надо такое!..

– Вот и я думаю: кому? Или их не выпускают, а…

– Ну, что?

– …скажем, перековывают.

– В тюряге?

– Разве ж она безразмерная? И каторги окрест не видать – если не считать Лагеря. Но там обитают коммунары, божьи люди…

– Слушай, Род, куда ты клонишь – не пойму что-то.

– Сам еще не понял, – признался я. – Ладно, спасибо за сведения – спи дальше. Но лучше отсыпайся после рассвета.

– А работать когда?

– Ночью, капитан, ночью. Бери пример со старших. А не успеваешь высыпаться, переходи на полставки… тем более, толку от вашей суеты – чуть. Привет цыплёнку!

Хотя правильней назвать Галю синичкой, подумал я, уже оборвав связь. Той, что в руке. И Матвей ее заполучил. Может, он и прав.

Наверное, по контрасту вспомнилась Ника из дома на набережной, и я опять подумал: таких людей не бывает. Не девушка – картинка. Ей-богу, как нарисованная – не видел бы сам, не поверил бы. Еще и поет, причем замечательно. А водит как!.. О прочих достоинствах не знаю, но подозреваю, что самым въедливым искателям изъянов тут нечем поживиться. Слишком она хороша – во всем. Не от мира сего, вот именно. А от какого?

Кажется, у меня снова заныло горло. И ступни вдруг стали мерзнуть – это летом!.. Уж не подхватил ли я простуду от Гая?

Ну да, через эфир… Или я попросту слышу его ощущения? Тогда это надолго.

Я усмехнулся: вот и оправдание, чтобы ничего не делать. Пожалуй, опять придется выдавливать из себя дурь в тренаж-зале – проверенное средство, до сих пор меня не подводившее. Но сперва надо найти подход к Компании, чьи посланцы зачастили по мою душу. И самый надежный путь – окружной. А кто теснее завязан на Компанию? Коммунары, да… Значит, нам дорога в Лагерь.

Для начала я забрался в городские архивы, просмотрев планировки районов, которые чинуши удосужились перевести в электронный вид. Затем переключился на спутниковые снимки, куда более свежие.

Как выяснилось, основное строительство велось у торгашей и вокруг Дворца, а вот в Лагере из новых зданий появилось единственное. Зато возвели его в самом центре, на вершине покатого холма, и вид оно имело внушительный. Эдакая стройка десятилетия, поглотившая уйму сил и средств, – при тамошней-то нищете. А окрестили его не по-коммунарски: Храм. Что еще за рассадник поповщины посреди царства воинствующего атеизма? Или это филиал другого Храма, воздвигнутого Клопом для губернских церковников?

Нет, положительно – в Лагерь стоит наведаться. В тихом омуте, как известно… А ведь такое стоялое озеро поискать!

Для сегодняшних дел Геральд решил прибегнуть к маскировке: щегольские рыжие усики, шевелюра огненного отлива поверх обычной стрижки, россыпь бледных веснушек на посветлевших скулах. И темный полосатый костюм в обтяжку, делающий его почти изящным, – в комплекте с вишневыми туфлями, начищенными до блеска, да надвинутой на глаза шляпой-котелком. В довершение образа: танцующая поступь, порывистые жесты, зловещая ухмылка, – этакий чикагский гангстер времен сухого закона. Использовать накладные ногти с «траурной» каймой, вид которых самого приводил в содрогание, Геральд не стал. Вообще роль была с двойным дном: он ведь играл не просто рискового франта из нижних слоев, а скорее барона, надевшего на себя такую маску. То есть пока не приглядишься – франт; а всмотришься – ну, вылитый барон!

Для начала Геральд решил посетить квартиру в старом доме, скучавшем на окраине городского центра, перед тихим каналом, отделявшем территорию, опекаемую Двором, от диких кварталов. Тут в самом деле оказалось покойно, как в прежние годы, и так же прогуливались люди по набережной, дыша водной свежестью. Правда, какой-то идиот, напялив резиновую харю, разъезжал на мопеде, не столько пугая девиц, сколько вызывая восторженные визги. Вот так развлекается нынешний молодняк.