Александр Дмитриев - Искупление Гвизара

Сопровождали погонщиков наёмные люди из самых разных частей Дарамайского царства, отчего часто возникали конфликты, которые удавалось замять до начала драк и поножовщины. Рдарашту ещё больше захотелось увидеть караванщика-вожака, человека способного управлять такой толпой. Ему сразу в голову пришёл образ свирепого Сверра – последнего предводителя стаи с утёса Гвизар, что прослыл средь северных народов «Утёс воплей». Сверр был сильным и воинственным орком, как его отец Хорлог Одноглазый. Но его сила и сила его воинов не спасла клан от праведного гнева людей-северян, натерпевшихся от орков горя. Рдарашт помнит тот день, когда его братья умирали, когда правило «Око за око» обрушилось стрелами, огнём и копьями на них. Все пали, кроме Рдарашта. Ему не хватило смелости ответить за орочьи налеты, и он сбежал, он выбрал трусость.

До вечера Рдарашт плёлся рядом с караваном, пока от размышлений и стенаний его не отвлекла лишь поднявшаяся на небо Луна, а вместе с ней и холод.

– Говоришь, – начал стоящий у костра воин-наёмник, – что ты не беглец и не разбойник, а посланник этого чудака из Мидланда?

– Да. – Рдарашт кивнул. – Я отшельник, который ушёл с привычных для себя мест из-за черных дикарей. Мне пришлось бросить всё, их было слишком много. Так я брёл до оазиса, где и встретился с Уильямом.

– Значит, новичок Али справился! – радостно воскликнул воин. – Тебя точно стоит показать Рахиму, он и не надеялся на решимость новичка и гостя. Рахим, да даст ему Господь многие лета, рад любому, кто приносит хорошие новости!

– Только обыщи его, – дал о себе знать второй воин, – а то я слышал об этих орках в сказаниях всякое.

Рдарашта это ни капли не прельщало, но и ночевать под звёздным небом на холодном песке ему не хотелось.

– Это просил передать Уильям погонщику Ахмеду из Шада, – перед досмотром сказал орк и отдал драгоценный камень воину.

После воины проводили Рдарашта к шатру вожака, но попросили оставить перед входом свёрток с финиками и бурдюк.

Кругом были излишества, кои Рдарашт видел только из клетки: расшитые золотом и серебром ковры, богатый угощениями и чаем дастархан, золотые и серебряные лампы. Смотря на вход, сидел на тюфяке смуглолицый и улыбчивый мужчина достойных лет. Носил он обычную одежду, но окрашенную в тёмно-красный цвет. Волосы на его голове были достаточно коротко пострижены, дабы локоны не падали на глаза, но этого не скажешь о пышных усах и бороде, которые то и дело мужчине приходилось вытирать салфеткой во время трапезы.

– Приветствую тебя, орк, о котором весь день говорила моя свита. – Рахим кивнул на лежащий рядом с Рдараштем тюфяк. – Садись, отдохни и поведай мне свою историю… И да, я Рахим торговец, – представился он и, пытаясь избавиться от гнетущих сомнений из-за диковинного собеседника, сделал глоток чая.

– Благодарю за приём, уважаемый караванщик, – подражал человеческой манере общения орк. – Моя история не нова. Я обычный странник и пришёл к тебе по просьбе двух людей, которые нашли оазис.

– Мне сказали, что мидландский язык для тебя, как для меня южное наречие, но правда ещё краше… тебе стоит изучать языки, а не тратить время в бесцельных скитаниях от степи к горам и из гор в пустыню, – размеренно говорил Рахим.

– Такова моя участь.

Тут Рахим засмеялся и, поставив пиалу на скатерть, пригладил свою бороду.

– Тебя насмешили мои слова? – озадаченно спросил орк.

– Нет. Просто никогда и подумать не мог, что орки бывают спокойными. – Смех караванщика утих, с его лица ушла прежняя улыбка и сменилась угрюмостью. Его глаза прожигали Рдарашта. – Ладно, я не стану тебя расспрашивать о том, почему ты мне врёшь и что тебя действительно заставило идти по пустыне, меня это не интересует. Но, взамен, ты должен будешь доказать свою ценность на бескрайних просторах наших земель, а не в копях Шада.

– Почему я должен поверить тебе, человек? – надев свою настоящую личину, спросил Рдарашт.

– У тебя нет выбора, орк. Если ты попытаешься сбежать в пустыню, то и недели не пройдёт, как твоё обмякшее тело будут клевать трупоеды! Тебе повезло с оазисом и встречей с путешественником, но везение не вечно, без меня знаешь.

– И что за работа?

– Есть деревушка одна, в ней я останавливался дней пять назад. Там всё как везде, кроме одного старика. – Его дыхание прервалось, словно Менелай стоял у входа в шатёр и смотрел прямо ему в глаза. – Он несёт чуму и раздор в наши земли…

– Почему ты так считаешь? – перебил Рдарашт Рахима и посмотрел на вход, а после на своего собеседника.

– В нём есть что-то такое, – он, наконец, отвлёкся от своих ведений и вернулся к разговору, – с чем обычному человеку не справиться. Он служитель Древних и людей той деревни к новым порядкам склоняет. Демон проклятый! – Караванщик допил чай и собрался с духом. – Избавь Ар-амаи от пагубного нарыва, а я тебя не только вознагражу, но и дарую свободу.

– Мне нужно всё обдумать, – тихо сказал Рдарашт. – Дни выдались тяжёлые.

– Тебе дадут укрытие, еду достойную странника и сведенья о предстоящей дороге. А теперь иди…

Для Рдарашта ночь была долгая. Заснул он не сразу, а больше думал о своём безвыходном положении. Он понимал, что пустынникам верить нельзя, но не мог найти иного исхода. В нём, внутри его души, продолжал доминировать страх, несмотря на всё пережитое им за эту неделю и за долгие годы стенаний, странствий, рабства.

Вышел в путь орк на рассвете, когда Луна скрыла свой жемчужный блеск за горизонтом голубого неба, на коем не проскальзывало ни облачка. Стоянка оживилась. Люди собирались в путь, но никто из них уже не обращал внимания на уходящего Рдарашта. Рахим не проверил, куда ушёл орк, ведь он был уверен, что безвольный не может пойти против своей бескостной натуры. Но в глазах караванщика-вожака было видно, как сильно он вымотался из-за дороги, переживаний и Менелая, чей устрашающий облик всю ночь мерещился ему.

Всё та же гадкая, душная и безлюдная пустыня сияла пред Рдараштем. День сменялся ночью, ночь сменялась днём. Путь его был далёким, но полученные у людей Рахима брезент и покрывало из шкур согревали орка в особо холодные ночи. Это чужое существо чувствовало своим животным, первоначальным нутром, что грядёт что-то великое, что-то такое, после чего он не сможет остаться прежним. Страх, ярость, стыд смешались в этом колыхании. А после тишина, безмолвная и гнетущая, впилась в орка. Но не он один чувствовал это, Рдарашт узнает об этом спустя долгое время, забыв свою рабскую натуру.

Взревела буря. От прежнего голубого полотна ничего не осталось, налетевшие тучи затянули его. Раскатистый гром бил набат, да с такой силой, что у Рдарашта заложило уши. Он поспешил соорудить укрытие.