Вадим Панов - Скопление неприятностей

И отдавать саквояж не имело смысла, поскольку сделка Бабарского была подтверждена Честным Зумом, и бандиты, рискнувшие пойти против его авторитета, не могли оставить свидетелей.

– Машина! – Крачин указал на припаркованный у публичного дома автомобиль. – Повезло!

Подбежал, на ходу извлекая из наплечной кобуры пистолет, и ударил рукояткой в водительское стекло.

– Дальше я! – ИХ просунул руку внутрь и открыл дверцу.

– Заведешь?

– Да.

Аксель развернулся, взяв под наблюдение и улицу, и вход в публичный дом.

– Почему ты их не убил? – поинтересовался возящийся с проводами Бабарский.

– Потому что я не убийца, – не оборачиваясь, ответил Крачин.

– А они – убийцы.

– Мы говорим обо мне.

– Ты мог их ранить. Пострелять по ногам, и нам не пришлось бы бежать через весь город.

– Хасина говорит, что физические упражнения полезны для здоровья.

– А пуля в грудь – нет.

– Не волнуйся…

Закончить Аксель не успел, поскольку послышался торжествующий вопль:

– Вот они!

Обрадованные бандиты потеряли осторожность, бросились к беглецам со всех ног и поплатились: Крачин вскинул пистолет и трижды надавил на спусковой крючок. Два уголовника упали на мостовую, ругаясь и держась за простреленные ноги, третий метнулся в тень переулка, двое других последовали за ним. Окрестные собаки не залаяли. Привыкли.

– Ты снова их не убил?

– Попроси у Хасины таблетки от кровожадности.

– Я сильно нервничаю.

– И успокоительное попроси.

Опомнившиеся бандиты открыли по беглецам огонь, но расстояние и неудобный угол – покидать безопасный переулок они не рисковали – не позволяли уголовникам как следует прицелиться, отчего все их пули угодили в стену дома напротив.

– Ты скоро?

– Уже.

В грохот выстрелов вписался рев заведенного двигателя, и Бабарский сварливо осведомился:

– Сколько тебя ждать?! – и надавил на акселератор.

Машина сорвалась с места так быстро, что Аксель едва успел вскочить на подножку.

– Ты саквояж не выронил?

– Заткнись!

Крачин бросил саквояж на задний диванчик, открыл дверцу, собираясь сесть на переднее сиденье, но замер.

– Что случилось? – насторожился ИХ.

– За нами погоня.

– Они добыли машину!

– Да.

– Проклятье!

Бабарский еще сильнее надавил на педаль.

– Думаю, на такой скорости мы успеем добраться до сферопорта, а там нас прикроет полиция… – продолжил Крачин, усаживаясь рядом и захлопывая дверцу. – Что ты делаешь?!

ИХ резко выкрутил руль вправо, и машина с трудом вписалась в поворот, возвращаясь к центру Балдахина.

– Никакой полиции!

– Почему?!

– Если попадем в полицию, мессер нас повесит.

Крачин понимал, что в данных обстоятельствах ИХ шутить не будет, поэтому от души выругался, но вновь достал пистолет, извлек магазин и принялся добавлять в него патроны:

– Ты же говорил, что все законно.

– Что может быть законного под Балдахином? – искренне удивился ИХ. – Аксель, ты не в себе? Я говорил, что все пройдет гладко.

– Я тебя пристрелю.

– И потеряешь водителя?

Но оба понимали, что это обещание Крачин вряд ли когда-нибудь исполнит.

– Что ты натворил? – осведомился Аксель, передергивая затвор.

В тот же миг со звоном разбилось заднее окно: преследователи открыли огонь.

– Ты можешь их убить? – поинтересовался ИХ.

– Что ты натворил?

– Ничего особенного.

Судя по гулкому звуку, следующие три выстрела преследователи сделали из дробовика, а картечь на таком расстоянии бесполезна.

– За что мессер тебя повесит?

– Мы договорились, что я не попадаю в полицию.

– Я об этом не договаривался.

– Значит, ты можешь сдаться и взять все на себя.

– Я не собираюсь сдаваться!

– В таком случае успокойся и доверься мне.

– Тебе? После всего, что ты устроил! – Выстрелов стало больше: в автомобиле преследователей сидело не менее пяти бандитов, четверо из них вылезли на подножки и азартно стреляли по беглецам. – Езжай быстрее.

– У них машина лучше.

Очередная пуля разбила правое зеркало. Бабарский бросил на Акселя быстрый, но весьма выразительный взгляд, тот вновь выругался, открыл было дверцу, намереваясь выбраться на подножку, но…

Бабарский действительно оказался отличным водителем, с неплохой реакцией и отменным чутьем на неприятности. Все вместе помогло толстенькому ИХ уйти от столкновения с вынырнувшим слева фургоном, резко взяв вправо. К счастью, справа оказался не очередной дом, а небольшой скверик, низенькую ограду которого разогнавшийся автомобиль снес, не заметив. Не потеряв скорости, проскочил через газон, ухитрившись увернуться от деревьев, но когда показалось, что сквер остался позади и нужно всего лишь сбить ограду с другой стороны, Бабарский на полном ходу врезался в невысокий и потому незамеченный постамент памятника. И в противостоянии гранита и машины победа досталась понятно кому. Стоящий на постаменте бронзовый генерал слегка покачнулся, но устоял, а вот левое переднее колесо автомобиля не удержалось и бодро покатилось в кусты.

– Твой ход, дружище! – отчаянно завопил Бабарский, но завопил напрасно.

Потому что Аксель прекрасно знал, что должен делать.

И умел это делать великолепно, поскольку был бамбадиром, человеком, познавшим Высокое Искусство. Пусть и не столь глубоко, как бамбадао, но достаточно, чтобы у преследователей не осталось шансов.

Аксель выскочил из автомобиля, держа в каждой руке по пистолету – на операцию Крачин взял пару вороненых «Сталлеров» с удлиненными и усиленными стволами жезарского сплава и увеличенными магазинами. Девятимиллиметровые пистолеты лингийского производства ложились в руки Акселя так мягко, словно были бамбадами. И отличались изумительной точностью… особенно – в умелых руках.

Первая пуля – водителю фургона. Вначале Крачин решил, что в них едва не врезался случайный работяга, но разглядел, что тот выбирается из кабины с дробовиком в руках, и не стал рисковать. Почти одновременно погиб водитель автомобиля преследователей – он оказался самой удобной мишенью. Получил пулю точно в лоб и уткнулся в руль. Машина остановилась, и стоявшие на подножках бандиты бросились к скверу… еще не сообразив, что бежать нужно в другую сторону. Их было всего четверо, поэтому Аксель не стал прятаться, а пошел уголовникам навстречу, выставив перед собой руки и стреляя так, словно каждый пистолет был снабжен оптическим прицелом.

Впрочем, чего еще ждать от бамбадира на дистанции в тридцать шагов?

Пять выстрелов потребовалось Крачину, чтобы угомонить четверых противников. Он стрелял в грудь, и тяжелые пули с легкостью пробивали кости, швыряя уголовников на землю. Пять выстрелов – четыре трупа.