Анна Болтон - Игра Сна

Мы стояли в центре темноты, а вокруг бесновалась безликая многотысячная толпа. Нас от нее отделяло только канатное заграждение. Однако несмотря на ее условность, никто не смел прорваться за нее. Нас освещали лучи софитов, падающие откуда-то сверху, из темноты, и вспышки фотоаппаратов.

И если вы думаете, что я назвала толпу «безликой» ради красного словца, то должна вас переубедить – ни у кого из людей, вопящих по ту сторону алых канатов, не было лица. Только рты, зияющие провалами на гладкой розоватой коже. Я попыталась найти хоть у кого-нибудь глаза, но у них не было глаз, ни у одного.

Как же они фотографируют?

– Это жесть какая-то, надо валить отсюда, к чертовой бабушке, – услышала я слова Димитрия.

– Не надо к чертовой бабушке, – сказала Кристина, лицо ее было совсем белым.

– Это уже не сон, это кошмар, – отозвалась я, нервно комкая в руках юбку.

Виктор хмуро покосился на нас и вдруг зычно крикнул:

– В ЭТОЙ ИГРЕ НАЙДЕТСЯ КТО-ТО, ОБЪЯСНИТЬ НАМ, ЧТО ПРОИСХОДИТ? – голос его с легкостью перекрыл шум толпы, которая на секунду стихла и вновь загудела.

Раздался громкий щелчок и один из лучей софитов скользнул по толпе, которая, что-то почуяв, заволновалась. Луч осветил одинокую женскую фигуру в белом. Женщина призывно поманила нас, и толпа расступилась, образуя живой коридор от нас к ней.

Все смолкло, стихли вспышки фотоаппаратов, белый силуэт маячил вдали.

Мы переглянулись, и я нерешительно шагнула вперед. Нагнулась и отстегнула канат – это было страшнее всего, казалось, что стоит мне разрушить веревочный круг, нарушить ограду – как вся эта безглазая толпа ринется на нас.

Стоило нам шагнуть за ограду, как крики вновь возобновились, с ними возобновились и вспышки, но все это было как-то наигранно, и не так громко, словно все эти люди говорили больше по-обязанности. Наконец я стала различать целые фразы:

– …Каково это – участвовать в Игре?…

– …Есть догадки, почему именно вас выбрали для участия в Игре?…

– …Поделитесь, благодаря каким вашим качествам вы надеетесь победить в Игре?..

Мы двинулись сквозь толпу, силуэт женщины скользнул дальше, заставляя их расступаться.

Мы шли и шли, сквозь беснующуюся толпу, пол был черный, и потолок был черный, а стен казалось и вовсе не было – просто бесконечная толпа уходила куда-то во мрак.

И вдруг посреди темноты открылся светящийся прямоугольник, дверь, рядом с которой стояла фигура женщины в белом. Она на секунду обернулась, и слилась с прямоугольником.

Под все усиливающийся гул толпы, мы дошли уже почти до самой двери, как вдруг прямо на дорогу перед нами выскочил один безлицый человек, и закричал, тыча в лица микрофон:

– Чего вы хотите получить благодаря победе в Игре?!!

Мы остановились как вкопанные. Толпа остановилась. Репортер замер, тяжело дыша, с сунутым в лицо Кристине микрофоном.

Все молчали.

Виктор пожал плечами и уже открыл рот, собираясь видимо сболтнуть какую-нибудь ничего не означающую ерунду, как вдруг Кристина с криком:

– Да вы достали уже в конец!!! – с размаху пнула репортера в коленку и ломанулась к выходу.

Я состроила Виктору круглые глаза:

– А она у тебя боевая! – и побежала вслед за Кристиной, тем более что опомнившаяся толпа попыталась сомкнуться.

Я прыгнула в дверной проем, и рухнула вниз, зацепившись за порожек. Следом полетели остальные, дверь с громким металлическим щелчком захлопнулась и исчезла.

Я откатилась от остальных и огляделась. Пели птички, зеленела травка, мы сидели на обычной лесной поляне, заросшей листочками земляники, вокруг стояли ряды берез, шелестя ветвями. Светило солнце. В общем совершеннейшая непотусторонняя идиллия.

– Эй, здр-р-равствуйте! – раздалось громкое.

Мы обернулись и увидели невысокую девушку с заячьими ушами, торчащими из головы. Уши были пушистые и нервно дергались. Я подумала о том, как выглядит то место, где должны были быть человеческие уши – его не было видно за волосами.

Димитрий нерешительно ответил:

– Привет?

Зайка улыбнулась, показав вполне человеческие зубы, набрала побольше воздуха и затараторила:

– Рада вас ви-идеть! Господин создал меня, чтобы я была вашим проводником! Можете называть меня Зайка, мне понравилось!

Говорила она очень быстро, проглатывая слоги и почти не делая паузы между словами. Лицо ее странно кривилось, пока она говорила, непрерывно сменяя эмоцию за эмоцией, что производило довольно жуткое впечатление.

– Подождите минуту… Зайка, – Виктор поднял руки. Зайка состроила внимательную рожицу, ушки ее встали торчком и отчетливо повернулись к нему. Я не смогла сдержать улыбку. Зайка скосила на меня влажные карие глаза, и на какой-то миг мне показалось, что на ее лице промелькнула усмешка.

– Будьте любезны, расскажите нам для начала, где мы находимся? – куртуазно сказал Виктор.

– Во сне-е, – она удивленно развела руками, – не-еужели вы до сих пор не-е поняли?

Букву «е» она протягивала, чуть подхихикивая и гримасничая. Она казалась была совершенно больна. Я наконец поняла, что не так с ее глазами – они были скорее кроличьи, нежели человеческие.

Лицо ее было очень красивым, но вся ее мимика танцевала, так что невозможно было глядеть на нее.

– А как нам проснуться побыстрее? – спросил Димитрий.

Зайка блеснула белозубой улыбкой, слишком долго задержав оскал.

– О, это очень просто, вам всего лишь нужно сыграть в игру.

– А мы не можем просто проснуться? Без игры? – предложил Виктор.

Зайка улыбнулась.

– Просто? Ну-ну-ну! Вы же не первый раз спите! Подумайте, по законам сна, в какой момент вы просыпаетесь?

– Я просыпаюсь, когда меня будят, – пожала плечами Кристина, чуть улыбаясь. – Может мы должны подождать, пока нас разбудят?

– Но что происходят со сном, когда тебя будят?

– Он заканчивается?

– Не-а! – Зайка улыбнулась и подняла вверх указательные пальцы. – Дело как раз в том, что он не заканчивается. У сна нет конца. – Опустив уголки рта, она выпятила нижнюю губу. – Он может длиться очень долго, как жизнь.

– Это что значит, мы никогда не выберемся отсюда?! – Димитрий сдвинув брови смотрел на Зайку.

– Наоборот, это может случиться в любой момент, – Зайка улыбнулась. – Даже сейчас. Бац и все. Конец. – она протараторила последнее слово громко и с каким-то злорадным наслаждением. И засмеялась, тоненько.

– Не волнуйтесь, вам будет весело, Господин позаботится об этом.

– Именно это меня и пугает, – пробормотал Виктор.

– Что за господин? – сказал Димитрий.

– Сон, – ответила Зайка, глядя в небо и чуть дергая головой.

– Господин Сон? – спросила я.

– Сон – это наш господин. Все вокруг вас – часть его. Греки, древние греки, такие затейники, – затараторила Зайка, – они называли его Гипнос, бог сна.