E. Ohlin - Иллюзия власти. Том 2

Выйдя из сада, Наммтар направился к своему вороному коню, ожидавшего его у стен замка. Оседлав лошадь, он пустил её в сторону колодца Погибели, дабы почтить память отца.

Проскакав несколько миль в абсолютной темноте – свет солнца не достигал этих мест, молодой король спешился на берегу широкого чёрного озера, в котором вместо воды плескалась и источала жуткую вонь отравленная кровь тысяч людей. Посреди озера возвышался небольшой остров, усеянный клыками острых тёмных скал. В его центре и находился колодец Погибели – чернейшая пропасть, не имеющая дна, где вечно клокотали вихри Хаоса, рычали и выли жуткие твари, шептали мерзкие проклятия сотни душ, томящихся там колдунов, истерически хохотали в безумии своём демоны.

Этот колодец, стены которого были выложены постоянно разлагающимися живыми трупами, источающими смрад и миазмы, был центром Эрейвинга, питающим своей сатанинской энергией магию, окутывавшую страну. Благодаря Сердцу Энтропии действовали заклинания, оберегающие королевство от разрушений и природных катаклизмов, и именно это место давало здешнему правителю его безграничную мощь, связывая душу его с Тьмою Хаоса. Здесь же томился в вечном плену дух отца Наммтара, демона Морайриста.

Король оставил своего коня на берегу и пошёл вперёд, осторожно шагая по склизким чёрным камням, что выступали из вязкой тёмной жижи и покрытыми прогорклым трупным жиром. Он медленно добрался до острова, где над пропастью парило лёгкое зловонное бледно-зелёное свечение. Иногда из бездны вырывался яркий, переливающийся множеством цветов, луч, вонзающийся в тяжёлые тучи и уходящий куда-то бесконечно ввысь. Луч этот был шёпотом Хаоса, сама Тьма вещала в нём, даруя великую силу и мудрость, сумевшему внимать ей. А также, безумие. Ибо оно есть оборотная сторона величия. Наммтар знал, что если часто смотреть на это свет – то можно сойти с ума, ведь рассудок – это дар Упорядоченности, а Хаос разрушает всё, что стоит на своих местах.

Так было и с его отцом, Морайристом. Вначале, когда он победил своего врага, Владыку Хаоса, Моревиф, и вернулся из Небытия, то отрёкся от своей демонической мощи, пожелав остаться в мире плоти и стать простым королём и хранителем Сердца Энтропии. Что вынудило его пойти на этот поступок? Что такого увидел он во время битвы за пределами Бытия и Времени, что это заставило его бросить всё? Неужели, Морайрист не лгал, и возвратиться в мир живых его сподвигла любовь к андэгарской принцессе? Наммтар этого не знал. И долгое время его отец был пусть и самым могущественным, но всё же живым правителем, из плоти и крови, старавшимся всячески избегать посещения колодца Погибели.

Но душа демона, хоть и пребывающего в смертном теле, жестока, и у Морайриста накопилось много врагов, жаждущих его падения. И, однажды, обманом пленив своего короля, заговорщики заключили его на этом острове, и приковали цепями к одной из скал, заставив смотреть на, вырывающийся из бездны, дьявольский луч. Не в силах убить демона собственноручно, мятежники надеялись, что Хаос сделает это за них или, хотя бы, снова заберёт его прочь из этого мира.

Возможно, так бы и произошло, но Морайриста спасла мать Наммтара, королева Элими, освободившая его в одиночку. Морайрист не умер, но изменился, вернувшись из плена, став ещё более жестоким. Так же он начал посещать место своего заточения, сперва изредка, потом всё чаще, днями и ночами напролёт вглядываясь в свет из колодца, внимая зову Тьмы и грезя о былом величие. Морайрист перестал слушать своё окружение, доверяя лишь голосу Хаоса. Что ж, теперь он остался навечно наедине с этим тёмным зовом…

– Ну, здравствуй, отец. Я знаю, что ты здесь, знаю, что ты слышишь меня. Я надеюсь, что ты страдаешь там, нестерпимо мучаешься каждое мгновение своего бытия… Ты заслужил это… Я разрушил твоё тело, но не смог убить Тьму внутри тебя, и сейчас она пожирает меня. Ты добился своего – я не радуюсь ни жизни, ни солнцу, ни любви. Ты отнял у меня всё, даже право на смерть, сделав насильно хранителем этого проклятого места…

Наммтар, в отчаянии, опустил голову.

– Ты оставил мне лишь горькую память и вечное чувство вины, я победил тебя, но чувствую себя проигравшим. Порою я сожалею о том, что я, а не ты вышел тогда живой из сада. Лучше бы ты мучился сейчас, стоя на краю этой пропасти. Хотя вряд ли бы ты о чём-то сожалел. В последние годы твоей жизни сострадание тебе было не ведомо.

Повернувшись, чтобы уйти, он обернулся и бросил:

– Враги пришли к нам. Хотя, не знаю, зачем я говорю это тебе – ты же мёртв. – грустно усмехнулся Наммтар. – Но они убили Фиамуса и захватили Адрианову Крепость. Я верну её, конечно, но истинные мотивы их мне не понятны. Жаль, что у меня нет твоей проницательности – ты всегда видел больше, чем остальные.

– Знаешь, – помедлил молодой король, – мне порою всё же не хватает тебя… очень. Не того злобного демона, которого я убил, а отца, что носил меня на руках, в детстве, и которого я любил всем сердцем. Жаль, что мне не вернуть то светлое время.

Наммтар достал из сумки ветвь синих хризантем.

– Это тебе, отец! Я же обещал, что буду приносить тебе цветы… Прощай!

Он зашвырнул цветы в колодец и зашагал прочь, вздрогнув от жуткого злобного воя, зародившегося где-то в глубине бездны. Вернувшись на берег и сев на своего коня, король поскакал обратно в Твердыню Вечной Ночи.

***

Поднявшись по внутренней винтовой лестнице, Наммтар вошёл в королевские покои, некогда принадлежавшие его родителям. Он оказался в просторной комнате с большим погасшим камином. Мягкий тёмный ковёр покрывал пол и заглушал его шаги. Низенький столик из чёрного дерева стоял возле широкого коричневого дивана, на котором лежали разноцветные подушки. Среди них его мама часто сидела и вышивала шёлком свои прекрасные картины, а он мальчишкой любил наблюдать за быстротою её проворных рук и подавать ей нужные нитки.

Одна из таких картин висела здесь же, над камином. На ней был изображён с поразительной точностью золотой резной лист, уносимый вдаль быстрыми водами горного ручья, который каскадом мелких водопадов ниспадал по тёмным камням. Переливающийся множеством оттенков на свету поток окружали алые цветы и жёлтые травы, растущие по берегам.

"Наша жизнь подобна быстрой реке, – говорила ему Элими, – несущей свои холодные воды сквозь миры и эпохи. И мы, как этот листок проносимся мимо, стоящих по берегам, людей, чтобы через мгновение позабыть о них. Ибо всё вокруг меняется, но мы остаёмся прежними, подхваченные этим стремительным потоком, неумолимо влекущим нас вдаль".

Наммтар отвёл синие глаза от картины и медленно прошёл в опочивальню. То было небольшое помещение с массивной кроватью напротив двери и высокими окнами с занавешенными шторами, что располагались справа. Почти двадцать лет оно пустовало, но было ощущение, что его хозяйка покинула это место совсем недавно. Большую кровать всё так же покрывало изумрудного цвета одеяло из тяжёлого шёлка с мягкой золотой бахромою. Королева любила зелёный цвет, напоминавший ей о летних леса и полях её родного Андэгара. На прикроватном столике стояли пустой хрустальный кувшин и серебряный кубок, рядом с ними лежал её гребень из золота и кости, усыпанный драгоценными камнями.