E. Ohlin - Иллюзия власти. Том 2

Возле стены находился большой чёрный сундук со сваленными в него неаккуратной кучей чёрными вещами, рядом валялись большие, видавшие лучшие времена, грубые домашние ботинки. Чёрная ночная сорочка была небрежно перекинута через стеклянную дверцу туалетного шкафчика, в котором вместо духов и кремов красовались колбы с ядами, склянки с непонятными порошками и мешочки с какой-то дрянью, связки высушенных лап, вазон с глазами, а на самом видном месте величественно возвышалась зловещего вида отрубленная эльфийская голова с остекленевшим взором. А вот напротив кровати, на стене, висела вышитая шёлком большая картина, изображавшая яркий осенний лес и дорогу, ведущую к реке. В свете факела картина засияла золотыми, красными, оранжевыми, зелёными, серебристыми и голубыми переливами. Странный контраст, ничего не скажешь.

Похоже, что эту комнату раньше занимала мать Наммтара, королева Элими. Я мало что знал о ней или её брате, как и всех потомках короля Адриана, оставшихся здесь после закрытия границы. А то, что мне всё же было известно, теперь никак не сопоставлялось с увиденным здесь. Покои короля Нефтали, к которым относились со столь большим уважением, и эта комната – разве бы стал Наммтар занимать опочивальню той, что убил? Теперь я не верил в то, что враг мой погубил свою мать и её брата. Стоит ли тогда верить и всему остальному, что рассказывают о нём?

Я ещё раз окинул взглядом покои моего врага – когда оказываешься в столь личном пространстве кого-либо возникает возможность прикоснуться к душе хозяина этих вещей, понять его суть, его мысли и пристрастия. Наблюдать, видеть и слышать – вот, что я должен был делать сейчас, чтобы понять, как мне перехитрить моего врага.

На комоде в беспорядке были разбросаны свитки, стояла погасшая лампа, рядом лежал опрокинутый резной серебряный кубок, инкрустированный рубинами. Кровать была наспех заправлена, чёрное, с серебристым рисунком, покрывало неаккуратно наброшено на чёрный шёлк подушек. Сверху на них лежала толстая старая книга с пожелтевшими страницами и с потёртой коричневой кожаной обложкой. Подойдя ближе, я смог разглядеть заглавие фолианта – "Сага о Квислингах", написано на эльтамирианском языке. О чём она повествовала, я не имел никакого представления. Наверняка, какая-нибудь чёрно-магическая мерзость, что он мог ещё читать? Я ухмыльнулся про себя – видимо, Наммтар покидал своё логово в дикой спешке, раз оставил ночное чтиво здесь. Это хорошо, что новость о моём нападении на Эрейвинг застала его врасплох – человек, или же демон, как в нашем случае, который спешит, совершает ошибки. А именно их я от него и жду.

Более ничего интересного в покоях Наммтара я не нашёл, поэтому вышел в коридор. Пройдя ещё несколько метров, я наткнулся на последнюю на этом этаже дверь. Толкнув её, я обнаружил за ней пустую небольшую комнату с плотными чёрными шторами, закрывавшими окна на двух стенах. Помещение пустовало, но я чувствовал, что сюда часто заходят – воздух был здесь не такой спёртый, как в спальне усопшего короля.

Что-то странное было в этом месте, в его двух одинаково зеркальных окнах с занавесками – ведь это была не угловая комната, стало быть окно здесь должно быть одно! Переступив порог, я зашёл в комнату, вставил факел в держатель на стене и раздёрнул тяжёлые шторы. Перед моим взором предстал большой гобелен или картина – в неверном свете было сложно понять как выполнено изображение, но одно было видно очень хорошо – поразительная точность и детализованность полотна, запечатлённые на нём персонажи были словно живые. Я уставился на холст и стал внимательно его изучать.

На полотне был изображён тронный, зал тёмный и мрачный. Посередине, на возвышении из трёх высоких ступеней, стоял массивный трон, вырезанный из чёрного матового камня. Он был прост и лаконичен как всё убранство вокруг и одежда, присутствующих на картине, персонажей, но в тоже время, величественен и красив. Словно бы чёрная глыба возвышался он посреди зала, но величина его не умаляла, а только подчёркивала стать мужчины, восседавшего на нём.

Мужчина тот был высок, даже очень, стройный с широкими плечами, на которых были наплечники из тёмных металлических пластин, скрепляющих цепью с гербом тяжёлый чёрный плащ. Чёрный камзол его был длиною до пола, окованные железом, высокие сапоги тускло поблескивали. Длинные, до пояса, волосы мужчины были чернее ночи и отливали синевою. Синими были и его бездонные глаза, большие, пронзительные, внимательные и беспощадные, замечающие любую деталь, горящие сапфировым огнём. Бледное лицо с тонкими, но резкими чертами не выражало никаких эмоций, бесстрастное и холодное, как зимняя стужа.

Лик его озарял холодным голубым светом жуткий двуручный меч, лежавший у него на коленях. Клинок был застывшим ледяным пламенем, изгибающимся с причудливыми ответвлениями, переливающийся множеством оттенков. Хорнорн, понял я. Меч был выкован в самом Сердце Хаоса не для ристалищ, а для чёрных заклинаний, и был гораздо губительнее любого обычного клинка из смертного металла. Опасный и беспощадный как и его обладатель, чья правая рука, с массивным перстнем, изображавшем ужасную рогатую бестию, покоилась на эфесе меча. На запястье его левой руки, что лежала на подлокотнике трона, был обручальный браслет из белого металла, испещрённый рунами.

Спокойная, непринуждённая поза мужчины создавала ложную атмосферу безопасности, хотя тот, кто восседал на чёрном престоле, был очень опасен. Он был непредсказуем и жесток, и никто не знал, что он предпримет в следующий момент. Над полыхающим синевой огнём его глаз, на середине высокого лба, возвышалась чёрная, как обсидиан корона. Её шипы были подобны оголённым чёрным рёбрам – три больших и пять поменьше, острыми клыками окаймляли они чело короля. Им, несомненно был Морайрист, отец Наммтара, первый правитель Эрейвинга. Бессмертный демон в обличии плоти. Но на холсте он был запечатлён не один.

По левую его руку, на ступеньку ниже трона, стояла женщина, старающаяся как бы отстраниться от мужчины рядом. Она была высокая и стройная, словно молодое деревце, с изящными тонкими чертами красивого лица. У неё была белая кожа с лёгким румянцем на щеках и большие серо-зелёные глаза, с грустью и пустотою смотревшие перед собою. Её золотисто-рыжие волосы были до плеч заплетены в две косы, дальше они ниспадали осенними волнами до талии. Она была одета в длинное, до пола, тёмно-синее платье с чёрным узором с широким поясом из червлёного серебра.

Высокий серебристый воротник закрывал её тонкую шею, на которой висел причудливый кулон. Большой синий камень, под стать цвету глаз, сидящего рядом с ней, мужчины, сжимали острые когтистые лапы из тёмного металла – герб Эрейвинга и полночных драконов. Длинные тяжёлые рукава одежды женщины не могли скрыть синяков на изящных белых запястьях. В левом углу её пухлых розовых губ красовалась свежая ссадина. На левой руке её тускло поблескивал обручальный браслет, точная копия того, что был на мужчине. На безымянном пальце правой руки женщины сияло кольцо с крупным сапфиром. Голову её венчала изысканная диадема из тёмных камней. Но всё богатство и красота украшений и одеяний этой женщины лишь подчёркивали боль и затравленность, сквозившие в её позе и глазах. Это – королева Элими, – понял я, – жена Морайриста и мать Наммтара, которую он якобы убил.