Эллисон Лютен - Семь эликсиров тьмы

– Ты проделала такой путь, чтобы добраться сюда, ты чуть не умерла в пустыне, ты готова пожертвовать жизнью ради спасения родителей. Ты очень храбрая и самоотверженная девушка, и мне очень стыдно, что я была среди тех, кто считал тебя просто глупой девчонкой. Апеп всегда строил козни, и никто не осмеливался бросить ему достойный вызов, а многие из нас боятся его настолько, что готовы сбежать хоть в другие миры. И теперь, узнав, что Апеп не в Дуате, все очень испугались. Да и страшно представить, как сильно он мог измениться, пока был в Дуате и насколько могущественнее мог стать.

Тот, Осирис и Сет отвернулись, мол, хватит уже болтать, только зря время теряем. То и дело они хихикали и тихо что-то комментировали, но Таурт не унималась.

Таурт продолжала просить прощения, иногда вставляя фразочки на древнеегипетском. Но, честно говоря, никто не мог понять, почему Таурт сегодня настолькосентиментальна. Да, она и раньше была достаточно эмоциональной, но чтоб настолько…

– Ну, вы тут поплачьте, поностальгируйте, а мы поехали. Съездим за книжечкой и вернёмся, вы как раз успеете отлично поговорить. – Сказал Сет с насмешкой.

Богиня прекратила заламывать руки, и теперь все пятеро ехали по пустыне, каждый думая о своём.

Никто ни с кем не разговаривал, Сет вообще ехал, лёжа на верблюде и закрыв глаза. Возглавлял шествие Осирис, избравший своей тактикой «отстранённость». Он совершенно не смотрел, как там остальная команда. А ведь ещё поговаривали, что, когда Осирис был фараоном, Египет процветал… Сейчас они с Сетом мало чем отличались. Они друг с другом часто ссорились и было вообще непонятно, что они друг о друге на самом деле думают. То они вступаются друг за друга, то полностью друг друга игнорируют. Зато теперь они были больше похожи на братьев. Тем, кто не знал, кто они такие, в жизни в голову бы не пришло, что они братья – внешность, характер, манера говорить, даже стиль одежды…всё было настолько разным, что если бы кто-то и поверил, что они родственники, то точно бы был уверен в том, что они сводные.

Хотя, на самом деле, они в действительности были не родными: у богов и родственных связей-то не было. Их могла объединять стихия, время или нечто иное, но в действительности родственниками они никогда не могли стать. Джейн всегда удивлялась этому раньше, ведь боги то заявляли, что они «всё сделают ради своих родных», то обходились друг с другом крайне жестоко. Но, так или иначе, отец Джейн всегда говорил дочери, что ни один бог или демон другому не родственник, ведь, например, появился же как-то бог Нун из первозданного Хаоса, да и потом сам создал себе жену, Наунет. Вторым доказательством было то, что «дети» богов редко были похожи на своих «родителей». И часто из-за этого боги ещё больше ссорились между собой…

По словам Таурт, а Таурт всё это время продолжала разговаривать с Джейн, Осирис был скуп на разговоры, любил соблюдать традиции, и всем своим видом походил на какого-нибудь жреца тайного могущественного культа. Он всегда носил традиционную древнеегипетскую одежду, стараясь соблюдать правила во всём. Он отчаянно журил всех, кто неправильно произносил какое-то слово или не совсем точно излагал свою мысль, считая, что точность и порядок – основа для всего существования. По сравнению с ним даже Тот, бог мудрости, от которого уж точно ожидалось примерное поведение с иногда промелькивающим циничным жлобством, был более «свободен во взглядах», нежели Осирис. Осирис был ярым приверженцем Порядка, в то время как Тот допускал возможность существования Хаоса для поддержания того же баланса.

В этом Тот был больше склонялся к рассуждениям Сета, которого он, хоть и недолюбливал, но всё же уважал.

Бог хаоса, наоборот, вмешивался в разговоры и, особенно, в споры, даже тогда, когда его совершенно об этом не просили. Он был резок, циничен и остр на язык. Любимой одеждой Сета была традиционная одежда кочевых племён пустыни, но, в отличие от них, да и от всей четвёрки, ехавшей сейчас молчаливо на верблюдах, он практически никогда не надевал головного убора. Он так привык к пустыне, что ни адское пекло, ни духота, ничто не вызывало у него ни малейшего дискомфорта. Он был готов отправиться из Гизы в Карнак босиком в одной лишь набедренной повязке, и без, сомнений, добрался бы целым и невредимым, да ещё бы успел сплести что-нибудь из бамбука.

Таурт ехала рядом с Джейн, очень беспокоясь, как бы девушка не упала с верблюда.

– Так почему ты всё же решила поехать с нами? – дружеским тоном спросила Джейн.

– Знаешь, я просто вспомнила одну историю. Честно, я не понимаю, почему все так тщательно скрывают произошедшее, и почему все так ведут себя, будто они боятся тайну выдать. – Ой, – вдруг запаниковала Таурт, – я, кажется, сама взболтнула лишнего. Просто ты мне понравилась, и я не хотела, чтобы ты чувствовала себя мышью среди змей. Ведь боги нужны для того, чтобы помогать людям.

С этими словами, Таурт поскакала быстрее. Эта выходка Таурт была ещё более странной, чем трактат её недавних извинений. Она была то готовой рассказать обо всём, то отнекивалась, будто тоже боясь, что расскажет какую-то тайну. Богиня была добра и отзывчива, но это, по-видимому не раз сослужило ей плохую службу, и теперь она старалась быль осторожной в словах и поступках, боясь сделать что-то не так…

Отряд решил сделать остановки в городах по пути, сменяя верблюдов. Они старались выдавать себя за обычных людей, простых туристов. Сначала были предложения оставаться на отдых в каждом городе, но странствующая пятёрка слишком спешила, чтобы давать себе поблажки.

– В конце концов, спать можно и на верблюдах, отдыхая по очереди, пока кто-нибудь ведёт поводья верблюда-кровати. – Сказал Осирис.

И в том, что они старались не оставаться в каком-либо городе надолго, крылась одна, на первый взгляд непонятная причина, но после её обнаружения становящаяся настолько заметной, что она теперь казалась главной причиной спешки.

Боги не умели скрывать тот факт, что они боги.

Они готовы были превратить город в руины, как какой-нибудь невежда тушит сигарету о сфинкса (пусть и не настоящего, а сделанного в соседней мастерской из некрепкого камня, но всё же – сфинкса). Боги чувствовали на себе всю боль, когда видели, как кто-то продаёт сумки из крокодильей кожи или яростно рвёт и без того редко встречающуюся траву.

На самом деле и семья Аддерли раньше считалась одной из самых яростных семей, когда дело доходило до осквернения драгоценностей или насмешек над культурой. Из-за этого многие считали их слегка помешанными, но, если присмотреться, то Аддерли просто не терпели вандальских выходок. Но по сравнению с этой четвёркой богов, Аддерли выглядели безобидными гномами, недовольно пищавшими о том, что их неправильно описывают в книжках.